задумывается, позволяет мне наложить на ее щеки новый слой румян и только после отвечает:

— Я поговорю с ним об этом.

Глава 17

Тем же вечером я наконец-то отваживаюсь включить телефон. Сообщение от мистера Инкогнито тут же всплывает на главном экране, и сердце проваливается в пятки.

«Ты удивительная женщина» — вот, что он мне пишет. А еще цитирует стихи известного английского поэта, но я никак не могу вспомнить, чьи именно. Перечитываю снова и снова, и слезы капают на экран. Буквы расплываются перед глазами. Как невыносимо жестоко терзать мое сердце и в то же время держать на расстоянии. И хуже всего то, что он, похоже, одобряет мой выбор остаться верной будущему мужу, а не ему. Это больно. Мне хочется снова быть им соблазненной. Хочется почувствовать, как сильно он любит и понимает меня. Но увы. Он далеко и никогда не станет полноценной частью моей жизни. Мой бедный толстый старый мистер Инкогнито желает мне счастья? Или не старый, или не толстый, а, может, и не бедный. Без разницы. Я никогда его не увижу.

Я оставляю прекрасные стихи о любви без ответа и ставлю смартфон на блок. В тот же миг мне звонит Джон, но представляется Биллом. Игривый голос и плохой ирландский акцент мгновенно выводят из себя.

— Хватит, — строго обрываю я. — Я тебя раскусила. Кем бы ни был этот ирландец Билл, это не ты. Тебя зовут Джон, и ты меня преследуешь.

В трубке повисает тишина. Сердце екает в груди, и я тут же жалею о своей резкости. А спустя несколько секунд он говорит:

— Я просто хотел увидеть тебя еще раз.

— Я выхожу замуж, — напоминаю я.

— Знаю, за Брэдфорда. Он хороший парень. Удачи.

И он вешает трубку. Тихий сигнал, оповещающий о завершении вызова, бьет по уху сильнее крика. Я сглатываю тугой, образовавшийся в горле ком и присаживаюсь на край кровати. Дрожащими руками оправляю юбку и силюсь понять, не совершила ли я ошибку. Да какая тут может быть ошибка? Моя судьба предопределена. Не могу же я стать одной из тех женщин, что дни проводят с одним мужчиной, а ночью ложатся в постель к другому. Не об этом я мечтала в детстве. Но руки сами залезают в смартфон и сохраняют его номер. Может, мы сможем остаться друзьями? Может, он станет моим первым другом в этой одновременно родной и чужой стране?

К ужину я спускаюсь при параде. Мамы нет, и мы с папой едим вдвоем. Минни накрывает на стол под строгим контролем Линды, и мне в голову приходит идея пригласить их присоединиться к нам, а не уходить на кухню, как обычно. Но папа, кажется, не в духе, и я не решаюсь выдвинуть такое предложение. Но отложить свои дела не могу.

— Ты звонил Джонатану? — спрашиваю я.

— Звонил, — говорит он.

— И?

— Он очень занят, — строго отрезает отец, и я понимаю, что ни о каком отпуске не может быть и речи, но сдаться не могу.

— Ну и ладно, мне хватит одного свидания, остальное время я вполне могу отдохнуть одна, — говорю я, и папа еще больше хмурится.

— Путешествовать в одиночку опасно.

— Я могу за себя постоять.

— Нет, не можешь.

Последние слова звучат еще строже и с отчетливым раздражением. Если скажу еще хоть слово на эту тему, он непременно ударит кулаком по столу и велит мне отправляться в свою комнату. И я перевожу тему.

— Как у тебя дела? — спрашиваю, невинно хлопая глазами.

Отец отвечает холодно и отстраненно.

— Нормально.

Этого достаточно, чтобы понять, что ужин мне предстоит провести в молчании. От обиды все внутри переворачивается, и я буквально не знаю, куда себя деть. Минут пять еще сдерживаюсь, а потом:

— Тогда, может, я куда-нибудь в другую страну слетаю отдохнуть?

Отец поднимает на меня злой взгляд. Я знаю, почему он психует. Прочитала в газете новую рецензию критика, побывавшего в нашем ресторане. Не то чтобы она плоха. Общий смысл статьи в том, что ресторан просто ничем не выделяется. Но если смотреть на такие вещи с точки зрения профессионала, это событие требует мер. Надо что-то менять в оформлении и меню. Конечно, папе этим заниматься не хочется, но и игнорировать проблему он не может. Потому просто сидит и злится, ожидая, когда сможет спихнуть эту ношу на Джонатана. А он сейчас занят настолько, что даже не может уделить неделю своей невесте для знакомства. И папа так зол, что не может уделить своей дочери средства на поездку за границу. Вот какие мужчины меня окружают.

— Я бы слетала в Англию к подругам, — выдавливаю я из себя, уже подозревая, какой будет ответ.

— Адель!

— Что?

— У тебя и здесь хватает забот. Займись свадьбой, — говорит папа, изо всех сил стараясь не повышать на меня голос.

— Не могу, у меня нет списка гостей.

— Найди пока место, купи платье.

— Может, мне и кольцо помолвочное самой себе купить? — взрываюсь я.

— Точно, — папа откладывает в сторону вилку и хлопает себя ладонью по лбу. — Минни! Принеси мне сумку из кабинета!

Зачем это, интересно? Я хмурюсь и непонимающе смотрю на отца, но он и бровью не ведет.

Минни прибегает на зов с кожаной барсеткой в руках, отец ставит ее на свободный мамин стул, расщелкивает замки и достает маленькую бархатную коробочку темно-зеленого цвета. Люблю этот цвет.

Папа ставит коробочку на середину стола и рукой дает знак, что я могу ее взять.

— Джонатан прислал, я забыл отдать.

Понятно. На колено передо мной никто не встанет и предложения не сделает. Самый романтичный момент из популярных мелодрам обойдет меня стороной. Я никогда не буду настоящей невестой. Сразу стану женой.

На глаза опять наворачиваются слезы. Брать ее в руки мне не хочется. Лицо куксится само собой, и папа тут же меняется в лице.

— Ну что?

Я молчу, не знаю, как объяснить практичному и расчетливому человеку, как жаждет романтики женское сердце. Поднимаюсь и ухожу в свою комнату, оставив на столе колечко от жениха и недоеденную порцию овощного салата. Я выйду замуж за такого же холодного и циничного человека, как и папа, считающего, что приемлемо передать кольцо невесте вот таким образом. Ну уж нет. Хватит. Это мое последнее лето.

Я залезаю в смартфон, отыскиваю номер Джонни и звоню.

— Ты передумала? — доносится из трубки его удивленный голос.

— Можно Билла, пожалуйста, — прошу я, позабыв все свои обещания и всякий стыд.

Если моему будущему мужу не