— Да, знаменитый тайник. Я тоже о нем наслышан, — улыбнувшись, он встал, открыл скрытую дверцу, достал бутылку дорогого армянского коньяка и два стакана. Налил в них две щедрые порции. От ароматного напитка воздух наполнился устойчивым запахом. Отпив, Зина отметила:

— А хороший коньяк пьете! Пациенты благодарят?

— Еще как! — улыбнулся Кобылянский. — Вы же знаете: наши пациенты иногда бывают самыми благодарными…

И у Зины потеплело на душе — она вдруг поняла, что с этим человеком сумеет найти общий язык.

Спустя какое-то время оба они склонились над столом — нужно было написать отчет для Матвеева. И оба они не знали, что писать.

— Никогда такого странного вскрытия у меня не было! — в сердцах воскликнула Зина.

— Что вас смущает? — удивился Кобылянский. — Человек в солидном возрасте, лет 75-ти, мы же с вами определили. Почему же ему нельзя умереть естественной смертью?

— Но это не может быть естественная смерть! — настаивала Крестовская.

— Зинаида, вы же сами видели… — попытался остановить ее Кобылянский.

— Да, видела, но… Чистые сосуды! Нормальный кровоток. Ни одного тромба, ни одной закупорки!.. И это в 75 лет! А точка кровоизлияния… Она настолько незначительная, что… Я просто не понимаю! — Зина развела руками.

— Тем не менее, в заключении придется написать правду, — вздохнул Кобылянский.

— Это неправда, — резанула Зина. — Я не знаю пока, что это такое, не могу понять. Но рано или поздно я узнаю…

Матвеев ждал ее во дворе морга. С недовольным выражением лица Зина протянула ему заключение, и он быстро пробежал бумажку глазами.

— А… своими словами можете сказать? — взглянул он робко: было понятно, что потерялся в терминах.

— Могу, — хмыкнула Зина. — Этот старик умер естественной смертью. От инсульта.

— Чудненько… — Матвеев расслабился и покосился на Зину: — Значит, уголовное дело можно закрывать?

— Черта с два! — На Крестовскую начал действовать выпитый коньяк. — Этого человека убили! Его убили, понимаете?

— Вы можете это доказать? — Матвеев весь подобрался.

— Нет, не могу, — покачала головой Зина. — Я даже не знаю, как его убили. Не говоря уже о чем-то другом. Но я чувствую, что он был убит каким-то очень хитрым способом.

— Эмоции, это эмоции! Документы показывают другое, — Матвеев потряс заключением.

— Это был абсолютно здоровый человек! — воскликнула Зина. — Все в норме — сердце, почки… Ему еще жить и жить! С таким организмом мог дотянуть до девяноста! Тем более… — она осеклась.

— Что — тем более? — тут же оживился Матвеев.

— Я обнаружила одну интересную особенность, — помолчав заговорила Крестовская. — У этого человека была анемия. Причем уже на уровне клеточных изменений, в общем, очень давняя анемия…

— Что это значит? — не понял Матвеев.

— Он не ел мяса, — пояснила Зина, — получал только растительную пищу. Ну, каши там, овощи, хлеб… И содержимое кишечника подтверждает это… То есть этот человек был вегетарианцем, и уже очень давно не употреблял мяса. Годами! Но это не вредило его здоровью, наоборот. У него не было холестерина, жировых отложений… Но для человека в нашем мире это достаточно странно — не есть мяса…

— Да, интересная деталь… — задумался Матвеев. — А как вы думаете, почему?

— Ни малейшего представления не имею! — Зина развела руками. — Но причина этому была. Должна была быть…

— Думаю, все станет понятно, когда мы установим его личность, — сказал Матвеев, — тогда будет и причина, и следствие. Все для нас!

— Двусмысленно звучит, — поморщилась Зина.

— Да? Как-то не заметил… — растерялся он.

Крестовская неожиданно для себя рассмеялась, уже не пытаясь скрыть, что кокетничает с ним. Ей было плевать! На душе у нее было легко и спокойно. А все остальное не имело больше никакого значения. В конце концов — кому какое дело? Это была ее жизнь!..

— Я допрашивал родственников старушки-библиотекарши, — Матвеев, закашлявшись, резко перевел тему, — но никакой новой информации от них не получил. Они вообще… ну… придурковатые какие-то… О матери даже не беспокоились. Ну как так можно? Человек пропал, дома долго нет — а им без разницы. Шкуры…

— Вот интересно было бы выяснить… — задумалась вслух Зина, — а этот старик… Мог ли он знать библиотекаршу? Возраст у них почти одинаков. А если они могли быть знакомы, и в этом кроется причина смерти?…

— Да, это возможно, — согласился Матвеев.

— Но опять-таки — рассказать об этом смогут только родственники женщины. И, кстати, я готова сделать тебе подарок, — улыбнулась Зина, переходя на «ты».

— В смысле? — насторожился Матвеев.

— Рассказать кое-что важное. Этот старик, убитый… Ну, предположим, что убитый. Он не занимался тяжелым физическим трудом. Чем бы он ни зарабатывал себе на жизнь, тяжелой физической работой он не занимался. Не работал на стройке, не таскал камни. Это может тебе пригодиться при установлении личности.

— Да, ты права, — серьезно кивнул Матвеев. — Это точно подарок. Знать бы еще, в какую сторону идти.

— Ты иди, это главное. А жизнь сама подскажет тебе направление, — произнесла Зина, сама не веря в свои слова и недовольная тем, что попыталась избавиться от Матвеева такой избитой фразой.

Но он ничего не понял — стал что-то сосредоточенно записывать в блокноте, глядя на оформленный Кобылянским протокол вскрытия. Зина тяжело вздохнула. Даже вот так, сосредоточенный, в рабочей обстановке, он был удивительно хорош собой! Глаза ее просто не могли оторваться от его лица. И она испытывала очень странное чувство — словно сдерживая восторг, заглянула в запертый проем, за которым вдруг обнаружилась выворачивающая душу бездна…

Последняя пара в этот утомительный день подходила к концу. После вскрытия Крестовская вернулась в институт. Заведующая кафедрой не сказала ей ни единого слова. Только после двух пар Зина почувствовала, что очень сильно устала. Проводить вскрытие, возвращаться к прошлому было нелегко. Она просто автоматически начитывала на занятиях плановый материал.

Для интересных лекций тоже необходимо вдохновение. А вдохновения у Зины не было. В конце занятия она дала краткую самостоятельную работу студентам. Это дало возможность присесть за стол и просто отключиться от тупого автоматизма своих действий. Крестовской никогда не нравилась такая сухая начитка, она всегда стремилась рассказывать интересно, старалась привлечь внимание студентов, заинтересовать аудиторию. Но в этот раз у нее не было сил.

Наконец пара подошла к концу. Зина принимала листочки с самостоятельной работой студентов, как вдруг дверь в аудиторию приоткрылась. К своему удивлению, она обнаружила за ней ночного вахтера Михалыча. Он переминался с ноги на ногу и выглядел растерянным.