— Прости меня, Настя. Я передавил. Вот… — он достаёт из кармана штанов два бумажных прямоугольника. — Я билеты в театр купил. Думал сюрприз тебе сделать, и что няня эта пару-тройку часов посидит с детьми вечером. Короче, психанул. Устал. Кажется, что зря тебя трогаю, но отпустить не могу… — он ведет носом вверх по скуле и делает глубокий вдох. — И… черт! — Усмехается. — Откровенно не привык так долго ждать женщину. Хочу, чтобы между нами или уже что-то случилось, или чтобы я с чистой совестью перестал вкладывать в это силы.

Сжимает в кулак пояс моего платья и замирает.

Я, молчаливо принимая извинения, трусь щекой о его щетину и с грустью смотрю на билеты. Пойти страшно хочется. Так давно нигде не была…

— А мы можем снова Александру Ивановну попросить? — Предлагаю с осторожной надеждой.

— Только сама будешь звонить, — отвечает Алферов. — Я как начальник, наглеть права не имею. Она — человек немолодой. И совершенно незаменимый сотрудник.

— Я ей позвоню.

К счастью, женщина соглашается помочь безропотно. Даже уговаривать не приходится. Я оставляю им сцеженное молоко, даю кучу беспокойных мамских указаний и только после этого ухожу собираться.

Счастливые, как школьники, но безумно красивые, потому что положение обзывает, ровно в шесть вечера мы с Алексеем сбегаем из дома.

— Это у нас получается первое свидание?! — смеюсь, пристегиваясь ремнем безопасности, и… смущаюсь. Может быть, это замечание сейчас неуместно.

— Получается, что так, — авторитетно кивает Алексей и на мгновение впивается внимательным взглядом в мое лицо. — Первый раз на свидание иду. А ты?

Я ошарашено открываю-закрываю рот. Зачем он?

— Тоже первый, — отвожу глаза.

На языке вертится вопрос, но я его не задаю, чтобы не портить вечер. Хватит уж нам призраков.

— Знаю, о чем ты думаешь, — вдруг говорит Алферов, — ужин перед сексом не считается свиданием. Это прелюдия. Чем дороже счет — тем сильнее возбуждение.

— А со мной, значит, ты на продолжение не рассчитываешь? — Спрашиваю почти обиженно.

— Учитывая стоимость билетов — максимум на поцелуй, — смеется Алферов.

— Серьезно? — Достаю билеты из подстаканника и смотрю на цену. — Семьсот рублей за два?

— Ещё и премьера, — шутливо добавляет муж. — Делаем культуру доступнее средним слоям населения.

Мы расслабленно смеемся.

Окончательно осмелев, я даже подбираюсь пальчиками к его руке на коробке переключения передач.

Никогда не ездила с мужчиной в машине, держась за руки, но всегда мечтала. Мне казалось это очень романтичным.

Конечно, в театре у нас уединенного свидания с поцелуями не выходит. Алексею постоянно приходится здороваться с коллегами. Некоторых я уже видела. С некоторыми мне приходится пообщаться впервые. Женщины откровенно разглядывают меня, и я уже снова слышу обрывки разговоров, в которых они за глаза обсуждают нашу семью. Это ещё хорошо, что они ничего о «маме» не знают. По официальной версии она отправлена в санаторий после микроинфаркта.

Настроение портится. Кажется, я никогда не приобрету к этому иммунитет.

— Перестань дергаться, — шепотом говорит мне Алферов. — То, что нам моют кости — это нормально. Людям просто скучно. Хочешь, мы тоже немного пообсуждаем, чтобы тебе было не так дискомфортно.

— Это ты о чем? — Хмыкаю с сомнением.

Алексей разворачивается ко мне полубоком, делая вид, что рассматривает фотогалерею.

— Вот, например, Головин с женой. Мерзкий тип. Постоянно с ним конфликтуем. Председатель дорожного комитета. Дружит с моим прямым оппонентом Кравцовым. Недавно устраивал двойню от секретарши в детский сад. Не повезло мужику. Барышня решила с него стрясти тридцать процентов дохода в качестве алиментов. Жена когда узнала, перекрыла ему доступ ко всем бизнесам.

— Совсем не жалко, — фыркаю.

— Да, — кивает Алексей. — Если бы не одна деталь. Режиссер этого театра — ее бывший муж. Угадай, на чьи деньги поставлен спектакль? А самое главное — кто дочка режиссера?

— Секретарша Головина? Фу! Не продолжай, — мотаю головой. — Не хочу разочароваться в постановке раньше, чем она начнётся.

— Да ну, — смеется Алферов, — это же весело. Наша с тобой история — это так. На один вечер помусолить. А вот когда любовнице приходится по долгу службы общаться с женой… — Кивает на эффектную женщину в синем костюме возле буфета. — Госпожа Крымская с супругом. Она — депутат городского совета. Он — олимпийский чемпион по биатлону. Спит с членом олимпийского комитета Федоровой — своей школьной любовью.

— Да! — Восклицаю тихо. — Точно, я же ее знаю! Она мне спонсора находила.

— Нужно будет обязательно подойти к ним поздороваться. В новом спортивном комплексе ищут главного тренера по фигурному катанию. На пост метит твоя старая знакомая Тарасова. Но ее точно не возьмут. Знаешь почему?

— Почему?

— Потому что она отбила у Федоровой мужа, пока та с переломанным миниском валялась по больницам. А потом уничтожила карьеру мужику, потому что сама как спортсменка — никакая.

— Откуда ты все это знаешь? — Искренне поражаюсь.

Вспоминаю, что действительно когда-то давно слышала эту историю. Все закончилось очень печально. Муж нашей с Илоной тренерши отравился алкоголем…

— Новогодние корпоративы, — отвечает Алферов — ну и пара культурных выходов в свет с незабвенной Евгенией Павловной в качестве зятя.

Тяжело вздыхаю. Вот уж воистину не город — а большая деревня, хоть и население официально приближается к миллиону.

— Больше не хочу ничего знать, — говорю запальчиво. — Избавь меня, пожалуйста от деталей светской жизни.

— Какие мы нежные, — смеется Алферов. — В мире больших дядь и теть это называется — социальный капитал.

— Можно я лучше маленькой побуду? — Морщу нос. — Хватит с меня взрослой жизни.

— Можно, — целует меня Алексей в висок. — Я стараюсь сделать для этого все возможное.

— Это хорошо… — шепчу и вжимаюсь носом ему в плечо. — Пойдём в зал. А то уже второй звонок.

На удивление, постановка оказывается просто замечательной. Ироничной, социальной, душевной, в общем, народной в лучшем понимании этого определения.

Немного обнаглев и выяснив, что дети благополучно вымыты, накормлены и уложены, мы с мужем позволяем себе погулять. Не хочется заканчивать вечер.

Большинство людей уже спит, а тем кто не спит, точно не до нас, поэтому, мы бродим по улицам города, не боясь в очередной раз быть снятыми на телефон или атакованными додельными гражданами.

— Красиво… — вздыхаю, окидывая взглядом город.

С моста над рекой, в свете ночных фонарей он выглядит и правда завораживающе.

Я таю и чувствую себя в этом мгновении легкой-легкой. Снова той девчонкой, которой казалось, что в шестнадцать ей открылись не только двери сборной, но и всего мира. Да, жизнь вносит в мечты коррективы, но по итогу, пройдя через все трудности, я получила кое-что гораздо более ценное — семью. О которой всегда так сильно мечтала.

— О чем