class="p1">— Да. Мы тут кое-что решили вам рассказать. Это наверняка может помочь следствию, — я прекрасно понимала, что делаю и мне было страшно. — После того как убили Петра, мы с подругой пробрались в его сарай и нашли там женское обручальное кольцо… Возможно его потеряла убийца. Мы завтра же отнесем его в полицию. Тем более на нем есть пятна крови. Скорее всего, произошедшие в деревне убийства связаны между собой. Кто знает, а вдруг ваш муж не виноват?

Варвара слушала меня, и ее лицо становилось каменным. Она зажала руку в кулак, да так, что побелели костяшки пальцев.

— Ерунда какая-то… — наконец раздраженно произнесла она. — Мало ли чье это кольцо? Причем тут вообще Жора? Оставьте меня в покое, мне не до ваших дурацких предположений!

— Извините еще раз. Мы хотели как луче, — вежливо сказала я, и мы быстро покинули дом.

— Ты думаешь, Варвара захочет забрать кольцо? — взволнованно спросила Сусанна, когда мы отошли подальше от мрачного жилища.

— Захочет, — кивнула я. — Ты видела ее лицо? Такое ощущение, что в ней поселилось зло. Это глаза человека с больной душой. Но мне странно еще кое-что… Почему меня преследовал запах смерти, когда я вошла в ее дом?

— Я тоже почувствовала его. Мы, бесы, можем ощущать разрушительную энергетику смерти и чувствовать ее на уровне запахов. Сначала я подумала, что это остатки от Жоры, но судя по всему, эта гадость исходит от его жены, — задумчиво прошептала Сусанна, на что я удивленно возразила:

— Но я ведь не бес, а обычный человек!

— Может это из-за зеркала? Ты теперь как-то связана с ним и внутри тебя начинают пробиваться ростки эмпатии или ты становишься восприимчива к энергиям как и я, — девушка вдруг резко поменялась в лице. Оно стало хмурым и злым. — Я отомщу Варваре, если она устроила столько смертей. Нельзя все оставить просто так.

— Как ты отомстишь ей? Послушай, ты ведь сама говорила, что нельзя пользоваться силой!

— У меня есть ее кровь. Я не стану применять силу, просто закатаю ее в хлебный мякиш и отдам воронам, — зло улыбнулась Сусанна. — Есть поверье, что если ворона съест что-то с кровью преступника, его всю оставшуюся жизнь будут терзать такие муки совести, от которых в пору с ума сойти.

— Нельзя этого делать. Мы не судьи, понимаешь? — я обняла ее за плечи. — Наше дело докопаться до правды. Найти убийцу. А судит его пусть тот, кто в этих делах имеет опыт. Причем божественный.

— Думаешь? — Сусанна недоверчиво покосилась на меня.

— Уверена! Пойдем домой, там Вован ужин стряпает. Прям интересно посмотреть на эти чудеса, — улыбнулась я. — Есть у меня предчувствие, что ночь у нас будет неспокойная.

— Слушай, а ведь о присутствии Вована знают немногие. Вероятно и Варвара с братьями не в курсе, что у нас мужик в доме, — весело сказала Сусанна. — Подумаешь в магазин раз сходил. Там пусто как на кладбище. Вот он и будет эффектом неожиданности.

— М-да… не сомневаюсь, что он может устроить много эффектов, — согласилась я. — Не мужик, а шкаф с антресолью. Но нам все равно нужно подготовиться. Как говорится на Бога надейся, а сам не плошай.

Мы вошли во двор и сразу увидели колеса, лежащие у крыльца. Брат Варвары справился оперативно. Я вспомнила его взгляд, полные презрения и меня передернуло. Гадкий мужик. Задумали они что-то…

А в доме пахло так вкусно, что мы с Сусанной как загипнотизированные поплелись на кухню, скинув обувь. Натянув передник, Вова нарезал салат из уже сваренных овощей, а из духовки доносился аромат запекающейся курочки.

— Где вы ходите? — недовольно поинтересовался он. — Хоть бы сказали куда завеялись.

Я смотрела на него и размышляла, стоит ли рассказывать этому человеку о нашем расследовании. Наверное, все-таки придется, если мы ожидаем от него помощи.

— Сейчас мы тебе все поведаем… — я опустилась на табурет. — Ты, конечно, можешь не поверить, но…

— Короче, — он отложил нож и оперся о стол. — Что случилось? Я сразу заметил, что вы какие-то странные.

Опустив подробности с бесами и увлечением Светланы магией, я рассказала ему все остальное. Вова ни разу не перебил меня. Он хмурился, дергал носом, шумно вздыхал, а когда я закончила, сказал:

— Дуры — бабы.

— Чего-о-о?! — возмущенно протянула Сусанна. — Почему это мы дуры?!

— А потому что нужно было сразу все рассказать, а не заниматься самодеятельностью! — возмутился Вован. — Еще и игры какие-то затеяли на живца! Это что вам, кино что ли?!

— Что нам нужно было делать? — не менее возмущенно воскликнула я. — Ты тип подозрительный, малознакомый… Может вообще казачок засланный.

— Я? Казачок? — Вова резко поднялся, роняя табурет. — Вы за кого меня принимаете вообще?!

— Ладно, хватит ругаться! — прервала нашу перепалку Сусанна. — Потом выскажете все, что друг о друге думаете! Делать-то что будем?

— Гостей ждать! — процедил Вован и снова взялся за салат. — Сыщицы, етить твою налево…

Конечно, нам было обидно, но в то же время мы испытали облегчение. Теперь у нас появился свой защитник.

Анфиса Платоновна к восьми часам уже была как штык. На улице разыгралась настоящая метель и когда я открыла двери, то даже не сразу разглядела соседку в снежной круговерти.

— Вот это погодка! Уже замело так, как за всю зиму не заметало! — женщина шагнула через порог и протянула мне блюдо, накрытое чистым полотенцем. — Пирожочки с пылу с жару!

— Проходите, — улыбнулась я, уже жалея, что пригласила ее. Сейчас ее присутствие вообще было не в тему. Придется что-то придумать по ходу пьесы и выпроводить Анфису Платоновну домой.

Она вошла на кухню, и Вова одарил меня убийственным взглядом, в котором читалось все, что он о нас думает.

— Какой вы ужин приготовили! Ой, молодцы! — соседка довольно потерла руки. — А у меня еще кое-что есть!

Женщина полезла за пазуху и извлекла оттуда бутылку со светло-коричневой жидкостью.

— Самогоночка свойская! На кедровых орешках!

Мы уселись за стол, выпили по рюмке, а у меня уже начал формироваться план как избавиться от гостьи. Скажу-ка я, что разболелась голова или температура поднялась! Или и то и то сразу!

— Ой, как хорошо, что в деревне молодежь появилась, — соседка раскраснелась от выпитого. — И не уезжали бы! У нас хорошо! А летом вообще красота!

— Работы у вас нет, — возразил Вова, жуя куриную ногу. — Глушь.

— А хозяйство держать?! — Анфиса Платоновна сказала это с некой досадой. Ей было обидно за свою деревню. — Никто в наше время работать не хочет! Разленились!

Но продолжить свой спич она не успела. Внезапно потух свет, и дом погрузился в кромешную темноту.

— Это чего?