Ольга позвонила на следующий день, когда я была на работе. Голос ее звучал неуверенно, точно она сама толком не знала, зачем набрала мой номер.

– Вчера я долго думала, – после приветствия и вопроса, есть ли у меня пять минут, сказала она. – Наверное, я поступила неправильно. Было бы лучше все вам рассказать…

– Что «все»? – не поняла я, и тут до меня дошло: – Вы имеете в виду…

– Возможно, у нее кто-то был, – скороговоркой выпалила Ольга, словно испытывая физическую боль при мысли, что она порочит светлую память моей матери. – Если это поможет вам… я должна… Это только мои догадки. Скорее всего, я ошибаюсь и…

– Я вас слушаю, – поторопила я, покинув мастерскую. Мне не хотелось, чтобы наш разговор слышали посторонние.

– У нас работал юрист, Николаев Игорь Михайлович. Мне кажется… в последнее время он часто заходил к вашей матери.

– Но если он работал…

– Особого повода не было. То есть повод, конечно, всегда найдется. Но… он подолгу задерживался. И это при том, что ее день, как правило, был расписан по минутам. Я подумала: она могла найти утешение в нем. Когда предает близкий человек…

«Ты ищешь радости на стороне», – язвительно подумала я. Тетка наверняка фантазирует. Сама сказала, что не уверена. Заводить шашни на работе, да еще под носом мужа, довольно глупо. А если мама это делала нарочно, чтобы вызвать ревность отца?

И тут Ольга сказала:

– Однажды она попросила прислать машину. Водитель отправился за ней по указанному адресу и очень удивился. Это была середина дня, Татьяна вышла из подъезда обычной жилой девятиэтажки. Там не было ни одной конторы. Я велела ему помалкивать. Не наше дело, где бывают хозяева. Но…

– Позвонили в юротдел? – подсказала я.

– Да. Мне до сих пор неловко за это. Гадкое любопытство, в котором не так легко сознаться. Николаев был на больничном.

– И это его адрес?

– Да. Его. Она ведь просто могла навестить своего сотрудника.

– Конечно, все руководители именно так и делают. Странно, что они не поехали вместе с отцом, это ведь и его сотрудник тоже.

– Не смей плохо думать о своей матери! – закричала она мне в ухо. – Что ты знаешь о жизни, соплячка?

– Извините, – сказала я. – И спасибо вам! Спасибо за то, что вы так ей преданы!

Я отключилась, не дожидаясь ответа, зашла в свой кабинет и повалилась в кресло. Итак, любовник у мамы все-таки был. И отношения с отцом действительно разладились, но совсем по другой причине. Оттого подруги сочувствовали ему, а не ей? Но это вовсе не объясняет письма с газетной вырезкой и тот факт, что, получив его, отец поехал не к кому-нибудь, а к Алле. Может, Ольга права: юрист появился в жизни мамы в очень сложный для нее период. Узнала об измене отца и бросилась в объятия сотрудника? «Да, дорогие родители, – зло подумала я. – Насыщенная у вас жизнь».

Тут дверь в кабинет без стука распахнулась, и в комнату вплыла Нина Дмитриевна, «дыша духами и туманами», совсем как у классика. На голове у нее была шляпа, которую я собиралась презентовать через пару недель.

– Как я тебе? – жеманно поводив плечами, спросила она.

– Вам очень идет.

– Еще бы. Такая шляпа украсит любую женщину. Руки у тебя золотые, Нюська.

Она сняла шляпу, аккуратно положила ее на стол и меня поцеловала.

– Здравствуй, милая. Проезжала мимо, дай, думаю, загляну. И не зря. Имей в виду, я должна быть первой, – кивнув в сторону стола, с ухмылкой произнесла она. – Как мало радостей в жизни осталось. – Нина устроилась в кресле, закинув ногу на ногу.

– Кофе? – предложила я.

– Воды.

Я подала ей стакан с водой, она не спеша выпила, приглядываясь ко мне.

– Ты что, затеяла расследование?

Я мысленно выругалась. Илюха проболтался? Идиот. Но с ответом не спешила, решив немного повалять дурака.

– Какое расследование?

Нина поморщилась.

– Меня выспрашивала, к Алке поехала. С моим охламоном встречаешься. Связи его понадобились? А он, дурак, и рад стараться.

– Вообще-то, мы с ним друзья.

– А я и не спорю. Я тебе вопрос задала. Так уж будь любезна ответить.

– Я хочу знать, что происходило в жизни мамы.

– С чего вдруг, через четыре-то года? Давай начистоту: что тебе Алка наболтала?

«Неожиданно», – успела подумать я, прежде чем Нина перешла на грозный шепот:

– Мы с твоей матерью дружили по-настоящему. И с отцом тоже. Алка к твоему отцу всегда неровно дышала, впрочем, как и многие. Не удивлюсь, если она в конце концов уложит его в постель. Вполне в ее духе, кстати. Он нуждается в утешении, мужики по большей части слабаки в этом смысле. Пенелоп среди них не водится. – Тут Нина зло фыркнула и головой покачала. – Представляю, какое мнение о нас могло у тебя сложиться. Запомни, детка, друзья твой матери – а мы ее друзья, даже стерва Алка, – не имеем отношения к ее исчезновению.

– Вы меня убедили, – кивнула я. – Раз уж речь зашла о маме… вы знаете, кто был ее любовником?

– О господи! – Нина досадливо закатила глаза. – Дурацкая история с Алкиной квартирой? Она и это разболтала?

– Так вы знали? Но не сообщили об этом следователю?

– Я узнала об этом недавно и, если честно, очень сомневаюсь, что речь идет о любовнике. Послушай… Твоя мать любила твоего отца, а он любил ее. И ни о каких любовниках я ничего знать не хочу.

– О любовницах, видимо, тоже? – не удержалась я.

Нина на мгновение замерла с открытым ртом, выглядело это довольно комично.

– Это ты сейчас о чем? У твоего отца была любовница? До исчезновения Татьяны? Кто?

Похоже, ее это очень заинтересовало, а еще разозлило, что наводило на размышления. Возможно, любовь к моему отцу вовсе не была платонической, и то, что на горизонте маячит еще одна кандидатка, Нину здорово задело.

– Кое-кто в этом убежден.

– Кое-кто, – передразнила она. – Не стыдно тебе? Это твой отец, а ты собираешь грязные сплетни.

– Я только хочу разобраться.

– А он об этом знает? Наверняка придет в восторг, когда ему донесут. Я-то буду помалкивать. Не хватает ему лишней головной боли… хотя тебя и следовало бы проучить. Но Алка точно донесет. Угораздило же тебя влезть во все это, – сказала она с досадой и направилась к двери. Уже распахнув ее, повернулась и добавила совсем другим тоном: – Про шляпу не забудь.

А я призадумалась. В одном Нина права: в отношениях старых друзей не все так просто… Скорее всего, папа действительно нашел опору в Алле (какое политкорректное выражение!) уже после исчезновения мамы. И, получив письмо, бросился к ней за советом. Вот только что за совет был ему нужен? Да и с любовницей не ясно. Вряд ли это была Алла, но, вполне вероятно, был кто-то другой, в смысле, другая. Девушка, обнаруженная под мостом… Газетная вырезка не дает покоя? Что-то мне подсказывает: именно с этого происшествия все и началось.