— Туда тебе и дорога — буркнул, задумчиво, отец Глаши, но, уже без особого фанатизма, так — с легким неприятием.

— И пленного не вздумайте отдавать — крикнул я на прощание, после чего, дал газу и покатил в сторону расположения.

У здания РОВД царила нездоровая суета. Бегали люди в форме и в гражданке, на стоянке стояло несколько машин и лошадей. Когда я выскочил из частного сектора на трассу, кто-то, особо зоркий, стоя на крыльце РОВД, что-то заорал, показывая на меня руками. Со стоянки милиции, как птица, сорвалась «УАЗик» — «таблетка», похожая на дежурную машину РОВД, начала разгонятся, на кольце притормозила и вдруг скрежеща переключаемыми скоростями, заглохла. Пару раз, резко, взвизгнул стартер, но двигатель больше не завелся, и погоня не состоялась.

В расположении, на удивление, были все. Кто-то, расслабленно, играл в карты, несколько человек наводили лоск и красоту, явно имея конкретные планы на романтическое завершение вечера.

Я загнал Демона в вольер, на сегодня он свою норму отбегал, и наскоро умывшись у рукомойника, ввалился в казарму.

— Мужики, у нас беда…

Игнорируя провокационные вопросы, типа, «вдул» ли я этой малолетке, я быстро, стараясь не пропустить самого важного, рассказал о сегодняшнем происшествии.

— И что, ты, Паша, предлагаешь? — Серега Пахомов, волнуясь, протирал мягкой тряпочкой стекла очков в тонкой золоченой оправе.

— Сергей, нас сюда зачем послали? Всеми силами поддерживать общественный порядок и советскую законность в городе Улусе. Так поехали, их поддерживать, потому что, по моему мнению, ожидается массовое нарушение и того, и другого.

Старший, продолжая протирать блестящие стеклышки очков, глубоко задумался, потом принял решение.

— Так, мужики, вопрос. Кто ни будь уже сегодня накатил? Только честно.

Две руки поднялись из плотной толпы.

— Вы двое — остаетесь в казарме. Двери закрыть, никому не открывать. Из казармы не выходить. Все поняли?

— Остальные — одеваемся, вооружаемся, и поехали в частный сектор. На сборы десять минут. Время пошло. Да! — Сергей ткнул пальцем в меня: — Пашку местным не отдавать, ни под каким предлогом, и что бы кто-то постоянно был с ним рядом. Ни на секунду одного не оставлять. Иначе, потом, его не найдем.

Через десять минут мы выкатывали мотоциклы к воротам расположения, чтобы еще, через десять минут, небольшой стайкой, треща разнообразными двухтактными моторами, покатить в сторону частного сектора.

Когда мы подъехали к месту событий, там произошли значительные изменения, по сравнению с тем временем, как я уехал отсюда. Въезд на улицу со стороны центральной части Улуса был перегорожен двумя грузовиками, а к противоположной стороне выруливал синий трактор «Беларусь», с большой телегой на тягле. На улице шумело уже человек сто, среди которых было несколько мужиков с красными повязками дружинников, и пара десятков человек с ружейными чехлами.

Пахомов подъехал к людям, где толпа стояла особенно густо, откозырял, о чем-то поговорил с парой мужиков, которые, похоже, были главными, после чего вернулся к нам.

— Так, парни, делимся по двое, перекрываем эти две улицы. Наша задача — не допустить сюда аборигенов, пока народ перекрывает трассу. Вы трое — кивок в сторону остатков экипажа «Урала: — патрулируете поле со стороны Енисея, чтобы никто задами, через огороды, в дома не пролез. Если что — первый выстрел в воздух. Паша, со мной здесь остаешься, от меня не отходи.

В это время, от грузовиков раздались крики, народ, и мы с Пахомом, пошли в конец улицы. Власти сделали ход первыми. От здания РОВД отъезжала колонна из шести разнообразных УАЗиков, заполненных людьми в «гражданке» и серой форме.

Глава 9

Глава девять. Брожение в Улусе.

Колонна «УАЗиков» по дороге задержалась — «Беларусь» бодро выскочил на асфальт, и тут же перегородил дорогу. Пока местные правоохранители вытащили тракториста и кабины, пока запускали заглушенный трактор, пока нашли в своих рядах механизатора…. К тому времени республиканскую трассу уже перегородили два грузовика и толпа возбужденных людей. Милиция высадилась и ...замерла в нерешительности. Как я понимал, наблюдая со стороны за событиями на дороге, начальник РОВД собрал всех, на кого он мог опереться — пяток оперов уголовного розыска, пяток участковых, десяток разных мелких административных начальников, водители, не спешившие покинуть свои места за рулем, а продолжавшие сидеть «на рации». Самое многочисленное подразделение — Рота вневедомственной охраны, к веселью присоединиться не спешило. Как я понимаю, у них пошли сплошные «сработки» на охраняемых объектах. Начальник РОВД, в сопровождении пары замов, двинулся к толпе, которая встретила его громкими криками. Очевидно, переговоры зашли в тупик, народ придвинулся к милицейскому руководству, после чего, начальники поспешили ретироваться под прикрытие подчиненных. Главный «шериф» схватил бело-серую тангенту рации, и стал кого-то настойчиво вызывать на связь.

Между тем пробка на трассе росла. С обоих сторон подъезжали самые разнообразные транспортные средства, останавливались, запечатывая дорогу наглухо. Местные предпочитали разворачиваться и искать объезд, а транзитные «КАМАЗЫ» оказывались в ловушке. Серый «МАЗ», в длинным полуприцепом, сначала долго пятился, вытягивая свое тело из ловушки, потом попытался спуститься с трассы, надеясь объехать блок по одному из многочисленных проселков, но, спускаясь, зацепил срез асфальтового полотна брюхом полуприцепа, подергался на месте и застрял в «мертвую», перегородив дорогу еще в одной точке. Пара аборигенов подъехала на мотоциклах к митингующим, пошла разбираться, судя по походке, осмелев и согревшись спиртным, но уже через минуту, бежало в сторону милицейских сил, без мотоциклов и роняя кровь из разбитых носов. Через некоторое время, объезжая пробку по самому краю обочины, к митингующим подъехали два автобуса «ПАЗика», из которых высыпала еще куча народу, что вызвало еще большее воодушевление у митингующих.

— Наши, с обогатительного. Смену отработавшую привезли — прокомментировала случившееся женщина, стоящая рядом с нами.

Я кивнул ей в ответ и пошел к дому Глаши. Встретили меня не любезно. Когда я миновал калитку и пошел по выложенной из красного кирпича дорожке к дому, на крыльцо вышла женщина лет тридцати пяти, похожая на пострадавшую девочку.

— Что надо?

— Здравствуйте, вы мама Глаши?

— Допустим.

— Я Павел.

— Я знаю, дочь через окно показала.

— А вы?

— Полина Александровна.

— Полина Александровна, разговор серьезный. Глаша сказала, что с ней сделали?

— Ты же вроде бы разорялся на всю улицу, что тебе наша дочь любая подойдет!

—