Из одной существенной части грандиозного наследства халифов, на том же месте, родилось публичное заведение: на современной улице Аль-Хурунфуш, в двух шагах от изящного «сабиль-куттаб», который делит надвое улицу Аль-Муиза.

Халиф аль-Хаким, падкий на молодых юношей, которым он порой при случае вспарывал животы, а в остальном очаровательный и очень простой человек, правивший долго, с 996 г. до своей загадочной смерти в 1021 г., основал Дом мудрости, взяв то же название, которое только что выбрал для своего института перс Сабур в Багдаде. Это учреждение, открытое в субботу 24 марта 1005 г., находилось в том же здании к северу от Малого дворца, в котором оно располагалось всегда (хотя халифу стоило расположить его напротив — он был оригинал). «Люди спешили туда, без всякого различия классов, поскольку он был предназначен для всех». То есть, по мнению основателя, для всех тех, кто стремился «читать книги, переписывать и изучать их». В этом месте также проводили публичные лекции по религиозным наукам, философии, астрологии, математике, грамматике и медицине. Это было здание «меблированное и отделанное, с занавесками на каждой двери и в концах каждого коридора». Изысканные каменные стены были украшены деревянными панелями с приятными резными изображениями музыкантов и танцовщиц. Впоследствии их старательно повернут лицом к стене, когда это здание будет переделано в больницу, но фрагменты их до сих пор можно увидеть в Исламском музее Каира. Халиф сделал необыкновенное пожертвование, подарив великолепные книги, выполненные «хатт мансуб», или пропорциональным письмом (в арабском языке нет слова «каллиграфия»), настолько прекрасные, что «подобных им никогда не видели ни у одного другого монарха», как дивился один придворный. Дар также включал земли и дома в Фустате, чтобы финансировать функционирование заведения. Его годовой бюджет составлял 257 динаров: 10 динаров на соломенные циновки, 12 — на питьевую воду, 90 — на бумагу для изготовления книг, жалованье библиотекарей было 48 динаров, мальчика из канцелярии — 15 динаров, на закупку чернил и перьев 12 динаров; на починку занавесок 1 динар, книг — 12, войлочные ковры и одеяла на зиму — 9 динаров. Заметим, кстати, существенный расход на бумагу. И еще недостает 48 динаров, о которых Макризи не говорит ни слова, но, возможно, эта сумма покрывала вознаграждение переписчиков. Принадлежности для письма бесплатно раздавались всем желающим, как и свежая вода. Но подобная забота об удобстве и либерализме в «дар аль-ильме» имела, по-видимому, своей целью развеять подозрения суннитов: не только вся династия была исмаилитами, но и молодой и популярный Хаким не внушал им доверия. Поэтому же он повелел определить в заведение двоих суннитских мудрецов. Идейное противоречие, быть может, вышло из-под контроля в один из дней 1009 г., поскольку «дар аль-ильм» неожиданно оказался закрыт, а два суннитских шейха обезглавлены. При повторном открытии некоторое время спустя он был на этот раз официально объявлен центром исмаилитских исследований и пропаганды.

В это время существенными оставались литературные богатства Большого дворца; в 1043–1044 гг. визирь издал приказ составить их опись, оценить их и обновить переплеты. Известно, что только по собственно наукам эксперт, некий изготовитель астролябий, насчитал шесть тысяч пятьсот томов. Качество этого скоро уже столетнего собрания не уменьшилось от присутствия и работы академии.

И тогда на страну обрушилось несчастье: между 1065 и 1072 г. неоднократно случалось так, что воды Нила не поднимались достаточно высоко. Голод и анархия установились на семь долгих лет, во время которых видели даже, как жены халифа аль-Мустансира выходят из гарема и попрошайничают на улице, а сам он сидит один в глубине дворца, на дешевеньком ковре в пустом зале. Он собственноручно открыл сундуки и шкафы и, закрыв глаза, пригласил своих соратников брать все, что они пожелают. В 1068 г., например, через Фустат проходил караван из двадцати пяти верблюдов, несших самые прекрасные книги общей стоимостью 100000 динаров[9], захваченных визирем Абду аль-Фараджем в счет всего 5000 динаров, которые двор ему был должен. Но поскольку в его жилище не принималось мер по обеспечению безопасности, которые предполагает богатство, книги месяц спустя были похищены, а затем проданы марокканскому купцу. Так как никакой источник не сообщает об их прибытии к альморавидам, предполагается, что добыча утонула где-то на пути между Александрией и совсем молодым тогда Марракешем.

Турецкие наемники, которым тоже не платили, последовали примеру министров, но не во дворце, а, со своей стороны, в «дар аль-ильме». Они продавали его запасы, по-видимому, тем же скупщикам или же багдадцам, так как именно при спуске по Нилу к Александрии их разграбило берберское племя люватов, которые выкраивали себе сандалии из роскошных переплетов и готовили пищу на кострах из страниц, покрытых тщательным каллиграфическим письмом. Их было так много, что из пепла получился холм, быстро засыпанный песком. Его долго называли Холмом книг.

Дом мудрости в конце концов открылся снова — неизвестно как. Он возобновил свою деятельность так бурно, что в 1119 г. снова оказался насильственно закрыт по приказу диктатора аль-Афдаля, который к тому же подтасовал наследование престола от Мустансира, приказав заколоть кинжалом законного наследника Низара (так появилась низаритская оппозиция, породившая впоследствии секту ассасинов). Четыре года спустя, однако, аль-Афдаля самого заколол кинжалом халиф Амир, который объявил, что Дом мудрости откроется вновь, но в менее масштабном виде и к югу от Большого дворца, то есть снаружи, чтобы «приглушить возмущение, которое могли вызвать разгорающиеся там совершенно свободно споры по политическим и религиозным вопросам». Это учреждение, расположенное в центре нынешнего Хан-аль-Халили, на идущей в гору улочке, где продают тетради, просуществовало еще около полувека и на это время избегло других нападок. До правления Саладина.

Когда курд Салах ад-Дин захватил власть в Египте, он был очень рад обнаружить там фатимидские библиотеки, поскольку они давали возможность платить солдатам, и он разбазаривал их практически без угрызений совести еще и потому, что намеревался разорить все центры шиизма. В халифских шкафах осталось только сто двадцать тысяч томов, по-прежнему считавшихся «одним из чудес света». Надзирать за аукционом был назначен кади аль-Фадиль, но, поскольку он сам основал значительную университетскую библиотеку в своем медресе на улице Дарб-аль-Млухийя, вполне понятная личная заинтересованность заставила его беззастенчиво подтасовать распродажу, чтобы воспользоваться ею наилучшим образом. Возможно, он не дошел до того, что, как утверждает молва, разрывал переплеты и вымачивал кодексы в воде, чтобы снизить их ценность, — для этого он слишком любил книги. Один историк тем не менее отмечает, что покупатели убедили управителя дворца, неграмотного турка, что книги источены червями и что их нужно бросить на землю и потрясти. Когда они были таким образом основательно испорчены, покупатели смогли их заполучить за десять золотых монет и удесятерить вложенные деньги.