время… Почти не дышим, затаившись и вдыхая один на двоих воздух… А потом Крис целует меня сама… Гладит прохладными ладошками лицо и прикусывает мои губы.

— Ты чего? Какая-то сегодня другая, — сглатываю я. — Что-то случилось?

— Нет. А ты разве против?

— Нет. Хочешь, пересядем на диван?

— Да.

Я подхватываю ее невесомое тельце и сажаю на свои бедра. Ни хрена это уже не поцелуй… Я облизываю ее губы, целую подбородок, кусаю ключицы. Мну ее ягодицы, отодвигаю край трусиков, погружаясь во влажное лоно пальцами.

— Ты течешь, блядь…

— Я… Я хочу тебя, — всхлипывает она, ерзая на мне.

— Кукла моя… Ты охуенная. Почему ты вчера не поехала ко мне? Сюда же могут… постучаться? — сиплю, сминая ее платье на талии.

— Это возбуждает еще больше.

— Черт… Резинки в тумбочке. Можно без них?

— Ты слишком самоуверен, Одинцов. И безответственен. И беспечен. Ты со всеми девушками, которых покупаешь, трахаешься без резинки?

Ну вот зачем она так? Будто пытается специально себя унизить. Или мне напомнить, что я заплатил… И что все происходящее здесь — за деньги…

Поднимаюсь с дивана вместе с Крис. Сажаю ее на край стола. Тянусь за презервативами. Напяливаю резинку, не переставая ее целовать. Сминаю в ладонях груди, чувствуя, как твердеют от возбуждения ее соски. Пожираю ее эмоции… Напитываюсь ими, не понимая, что происходит? Меня затапливает злость. Или безысходность, не знаю… Странная в ней потребность, на грани безумия… Долблюсь в нее, как голодный юнец. Сжимаю девичьи бедра и выписываю круги, наблюдая за раскрасневшимся лицом моей личной куклы. Прикипаю взглядом… Выпиваю все, что вижу. Концертирую в памяти. Затуманенные глаза, припухшие полураскрытые губы, капельки пота на висках и верхней губе… Блять… Меня ведет, как пьяного. Размазывает.

Крис всхлипывает. Скулит и двигается мне навстречу. Сжимает меня изнутри так сильно, что я тотчас выстреливаю в нее… Рычу, лапая ее тело. Жадно, немного грубо. Стараясь урвать как можно больше…

— Все, Тимур, все… Кажется, уже весь офис знает, что мы делали, — шепчет она, пытаясь подняться.

— Это твой выбор, кукла.

Глава 18.

Кристина.

Пальцы порхают по клавиатуре. Буквы складываются в слова, слова — в предложения… Кружево эмоций, чувств, мыслей… Моим героям легко — я могу создать для них удивительный мир без боли и отчаяния, придумать любовь, в которой нет измен и предательства. А как жить мне самой?

Слезы затапливают глаза. Вытираю лицо тыльной стороной ладони и продолжаю писать. Давно со мной такого не было… Наверное, знакомство с Тираном Александровичем пробудило во мне какие-то спрятанные до поры ресурсы… Я пишу, пишу… Скоро закончу работу над моим первым романом. В нем герой спешит навстречу героине, не позволяя ей улететь. Задерживает самолет, просит прощение и предлагает замужество. Эх…

Жаль, что в реальной жизни такое встречается редко. А с теми, кто продал себя — никогда… У меня была мысль рассказать Тимуру о папе, но я тотчас ее отвергла. Факт остается фактом — я себя продала. Какие бы мотивы мной ни двигали, я продажная девка. Наверное, он думает, что я бы под любого легла?

Да-да, просто предложений не было… А так… Согласилась бы с любым.

Порой мне кажется, Тимур меняется в лице, когда я напоминаю ему о своем статусе. Зачем я это делаю? Не могу себя простить. Я все испортила. Ведь были же варианты? Надо было пойти к Виктору Васильевичу и рассказать все начистоту. Попросить кредит и потихоньку выплачивать. А я прибежала к Тимуру… Согласилась на все без раздумий. А все почему?

— Ты влюбилась, что ли, Кристи? — голос Иришки вырывает из омута мыслей.

Вот он ответ… Влюбилась. Почувствовала себя живой. Желанной, нужной, необходимой как воздух. Он брал меня с такой отчаянной страстью и нежностью, что грех было не поверить.

— Нет… Не знаю, — всхлипываю и вытираю с лица слезы.

— Вот это ты накатала! Пора начинать где-то выкладывать роман.

— Да, пора. Мне и мама Тимура так сказала. Нужно придумать псевдоним и публиковать книгу на литературных площадках. Ты чего хотела, Ирин?

— Чего, чего… Сердце за тебя болит. Что у вас сегодня? По договору.

— Прогулка в парке, — отвечаю я. — Не понимаю, зачем ему это? Бред какой-то… Еще и к родителям меня поволок.

— Давай, рассуждай, моя красавица. Раскручивай запутанный клубок по имени Тимур Одинцов. Он всех эскортниц водит домой? Всем показывает самолетики и книги. Я до сих пор не пустила в детскую ни одного парня! Это мое — сокровенное. Туда нельзя совать нос. А Тим повел тебя… Открыл перед тобой сердце и…

— Ничего он не открыл. Он тотчас завел разговор про Питер и обрадовался, когда я согласилась. У него даже глаза заблестели. Намека никакого не было, Ир. Ма-аленького…

— Хм… А что Стрельбицкий? Он тоже тебя хочет?

— Нет, совершенно. Марк Викторович держит дистанцию. Ведет себя корректно, не задевает меня, хвалит все время, но без пошлых намеков. Он и с Виктором Васильевичем успел поговорить. Тот не против моего отъезда…

— Очень странно, — бросает Иришка. Плюхается на диван и обнимает худенькие колени. Смотрит на разноцветный старенький коврик возле стола. — Я залезла в интернет и такого про него начиталась. Кошмар просто, а не репутация… Этот Марк тот еще… прожигатель жизни и развратник. Крис, они устраивали оргии, — чуть слышно добавляет Иришка.

— О боже, Ир, хватит! Мне еще обсуждения Марка не хватает для полного счастья. Он показывал мне фотографии питерского филиала, даже звонил сотрудникам по видеосвязи и настаивал, чтобы они со мной поздоровались.

— И как тебе офис?

— Шикарный. Это же главный офис Style. Там все в разы круче. Марк обещает, что у меня будет собственный кабинет и пять человек в подчинении.

— Соглашайся, Крис. Если Марк заинтересован в тебе, как в специалисте, а не… очередной секретутке, то… Предложение стоящее. Тем более, Одинцов охотно тебя отпускает.

— О чем и разговор, — грустно вздыхаю я. — Понимаешь, Ирин. Эдвард Льюис хотя бы попытался что-то предложить Вивиан (герои из фильма «Красотка», примечание автора), а он… Тимур даже не намекнул, что я ему дорога. Никак. Соглашался со мной, когда я расхваливала Питер.

— А родители твои как считают? Как папуля, кстати?

— Все хорошо. Операция прошла успешно, у папы все восстановится со временем.

— Значит все не зря, подруга! И прекрати себя винить, поняла? Ты спасла любимого родителя.

— Мама, кстати, одобрила мой переезд. Оказывается, там живет наша дальняя родственница, тетя Оля. Хорошо, что им в голову не пришло звонить ей и просить меня приютить.

— А почему нет?