и на пороге появилось несколько новых лиц. Постепенно воздух стал вибрировать от разговоров и наполнился новыми запахами, принесёнными клиентами. В зоне мастер-класса начался первый урок. За барной стойкой то и дело противно трещала электрическая кофемолка и деловито шипел парообразователь. Скинувшие с себя верхнюю одежду посетители приземлялись за соседние столики и потягивали кофе из своих кружек. Магазин тоже начал отпускать первые покупки, и Герман понял, что уже засиделся. Пора было возвращаться в родное гнездо и творить собственную атмосферу.

Он вернулся к цифрам. Оставалось определиться с количеством тарелок, чтобы денег на кредитке хватило в аккурат.

– Ну, рассказывай, – раздался перед ним хрипловатый голос, который так напугал своей внезапностью, что Герман подпрыгнул на месте, саданув коленом по столу. Ему повезло, что от кофе осталась только молочная пена на дне кружки, которая теперь была перевёрнута.

Напротив Германа появился НУС (неопознанный улыбающийся субъект), который выглядел так, словно всю ночь проспал лицом на столе. Кроме лица измята была также рубашка в красную клетку, застёгнутая через одну пуговицу.

– Простите, я уже ухожу, – изобразил Герман что-то отдалённо напоминающее улыбку и попытался встать.

– Цапля, ты чего такой серьёзный?

После этих слов внутри Германа что-то громко ухнуло и, звеня, устремилось куда-то в область подошвы ботинок.

– С-сам ты цапля! – предпринял он жалкую попытку обратить всё в неуместное оскорбление незнакомца, но та потерпела полный провал.

– Герман, плешивый ты пёс, совсем что ли зазнался?! – ещё шире улыбнулся мужчина, чьё лицо было размером с половину арбуза и таким же красным.

– Я не знаю, кто Вы, простите, у меня дела.

– Знаю я твои дела, – злобно усмехнулся помятый, – вон они, стоят, – махнул он рукой в сторону полок с новыми изделиями.

– Что Вы хотите этим сказать?!

– А чего ты мне выкаешь, словно я какой-то Парфёнов?

Вот и всё. Фамилия Парфёнов принадлежала старосте в студенческой группе Германа. Этот странный, вечно лохматый парень с деревенским акцентом и стареньким отцовским Volvo всегда требовал, чтобы к нему обращались на Вы – как от одногруппников, так и от преподавателей. Сомнений быть не могло – перед Германом сидит один из тех, с кем он получал когда-то диплом. Такой же профессионал, как и он сам. Вся его группа окончила институт с отличием. О них тогда даже писали в газетах: «Самый одарённый выпуск десятилетия».

Нервный комок медленно раздувался в горле Германа. Всё его тело покалывало сломанными уголками, а ладони и подмышки резко покрылись плёнкой холодного пота.

– Вакс? – неуверенно произнёс Герман, всматриваясь в покрытое морщинами, отёкшее лицо. В мешках под глазами этого человека можно было спрятать небольшое состояние. Где-то там за этой болезненной маской, которую создали проблемы с внутренними органами, пряталось лицо, хорошо знакомое Герману. Лицо, что всегда бесило его своей надменностью и бахвальством.

– Он самый! А то, ишь ты, включил дурака. Ладно, вижу – сам ты совсем не изменился! – щёки его поползли к глазам, блеснули белые зубы. – Антон! – позвал он кого-то, махнув рукой за спину и не поворачивая головы.

Герман снова занял сидячее положение и молча сгорал от стыда. Он перебирал в голове сотни вариантов, как по-быстрому слинять и теперь уже точно никогда больше сюда не возвращаться. Как много было известно этому идиоту? Что он вообще тут делает? Почему он постоянно на него натыкается? От вопросов голова разболелась с новой силой.

Через несколько секунд у столика стоял бариста, сцепив руки за спиной.

– Илья Адамович, кофе? – неожиданно обратился он к собеседнику Германа.

– Кофе, да, принеси мне в кабинет. Мы сейчас освободим столик, а то, я смотрю, народ подтягивается – нечего занимать хорошие места.

– А Вашему гостю? – поинтересовался Антон, глядя на шокированного Германа.

– Цапля, ты будешь чего? У меня там, кстати, початая бутылка бренди. Ну что, отметим встречу выпускников? – каждое его слово было как удар тупого кинжала в сердце.

Всё развивалось и уничтожалось с такой невероятной скоростью, что Герман потерял дар речи. Он просто не знал, что сказать, и уже подумывал о том, чтобы просто сорваться с места и бежать со всех ног. Домчаться до мастерской, собрать вещи и первым же поездом уехать из города, из страны, покинуть континент.

Вместо этого он промямлил что-то вроде: «Чай со льдом».

– У нас нет чая со льдом, – вежливо улыбнулся бариста.

– Пойдём, весь лёд у меня, – Вакс кивнул в сторону лестницы, которая, судя по всему, вела в тот самый злосчастный кабинет.

Теперь, конечно, всё встало на свои места. Одногруппник Германа был тем самым человеком, что открыл «Старую вазу» и составил Герману здоровую конкуренцию.

Оба встали из-за стола и направились к лестнице нетвёрдой походкой, словно они только что вернулись с войны: один – контуженный, а другой – раненый.

Кабинет Вакса был не очень большой и в меру роскошный. Пара кожаных диванов, разделённых журнальным столом. Один большой рабочий стол с двумя ноутбуками и сейф, придавивший к полу тумбочку, из которой торчали уголки папок и бумаг. Один диван был весь завален журналами и буклетами с фотографиями различных гончарных изделий и мастерских со всего света. На противоположной окну стене висела белая доска, на которой небрежно был набросан рисунок какой-то посуды и вынесены размеры.

Герман глубоко вдохнул и, чтобы не показывать, насколько сильно пал духом, небрежно плюхнулся на диван, слегка расставив ноги. И всё равно он выглядел очень скованно.

Вакс тем временем уселся за свой рабочий стол, нацепил на нос очки и некоторое время что-то молча выщёлкивал на клавиатуре, иногда кряхтя и что-то шепча под нос.

Герман крутил головой, рассматривая внутренности помещения, и прикидывал арендную стоимость такой огромной мастерской. На секунду его глаз задержался на небольшом зеркале, висевшим за спиной Вакса. В нём Герман увидел отражение «Старой вазы», которая была разбита на квадратики камерами видеонаблюдения.

Вся мастерская была под присмотром, вот как Вакс постоянно обнаруживал его. Значит он всё знает. Наверняка проверял покупки Германа. В животе неприятно забурлило.

Наконец, сделав последний щелчок по клавиатуре, мужчина встал из-за стола и вытащил откуда-то полупустую бутылку и два квадратных бокала.

– Ещё же даже не обед, – попытался отказаться Герман, но Вакс молча наполнил оба бокала и сел напротив Германа.

– Ну, давай рассказывай, как сам, чем занялся после института? – заговорил, наконец, Вакс и отхлебнул из бокала.

– Да ничего особенного, открыл свою мастерскую, – ответил Герман и тут же пожалел о своих словах. Вдруг Вакс действительно не в курсе его дел.

– Да, слышал. Вернее, видел в интернете, когда ещё только собирался открыть «Вазу». Кстати, спасибо