– Понял. И могу ли я сказать, что мне нравится твой жуткий акцент?

– Я был некоторое время в Париже во время войны.

– Которой? Ах, да…

Фьюри наклонился к экранам.

– Это крыло уже эвакуировано, но все же постарайся не повредить музей, набитый ценными предметами искусства, о’кей?

Роджерс потряс головой.

– Не трать на него больше времени, чем необходимо. Насколько мы знаем, у робота есть подпрограмма, чтобы выйти из этой ситуации, просто он медленно ее вызывает.

Старк фыркнул:

– Помедленнее, побыстрее. Теоретики вожденья на заднем сиденье!

Пока Железный Человек направлял бредущего гиганта к аркам, Фьюри обратился к своей команде:

– О’кей, наша работа – обеспечить, чтобы наш Панциреголовый и его партнер в танце двигались беспрепятственно. Альфа-один, уберите местные полицейские силы от арок. Альфа-два, обеспечьте, чтобы на мосту не было никакого движения.

После этого в лаборатории наступила тишина, не считая звуков выстрелов, шума двигателей Железного Человека и тяжелой поступи робота. Оружейная башня неотступно преследовала атакующего. Не в силах прицелиться, конструкция продолжала тащиться в сторону арок. Ее псевдоноги рабски повторяли одни и те же движения, реагируя на точные выстрелы, пока роботу не пришлось сделать последний, крутой поворот. Когда он шагнул под центральную арку, выстрел башни попал в камень.

На робота посыпался град каменных осколков величиной с кулак.

– Старк!

– Приберегите пафос для публики, полковник. Могу поспорить, Кэп думает, что я замечательно справляюсь. Да, Кэп?

Роджерс заметил капли пота на виске Старка.

– Ты все правильно делаешь, Тони.

С каждым шагом, сделанным конструкцией, становилось все менее вероятно, что она сменит программу. Но все равно все трое мужчин затаили дыхание, расслабившись только слегка, когда она показалась из тени с другой стороны арки на широком пустом проспекте.

– Это было труднее, чем я думал. Вроде параллельной парковки в час пик, только с закрытыми глазами.

На дальнем берегу парижская полиция изо всех сил старалась удержать толпу за спешно организованным заграждением. Когда странный колосс ступил на мост, даже офицеры выбрали момент поглазеть на него и на огненно-красную мошку, поливающую его дождем голубых вспышек.

Когда наконец робот оказался у края моста, Старк выстрелил в последний раз.

– Деваться некуда, только вниз.

И робот шагнул назад, как десятки раз до того, но теперь нога его повисла в воздухе. Он шатался, извиваясь торсом и пытаясь восстановить равновесие – но недостаточно быстро. Робот полетел в реку.

В динамиках было слышно громкое дыхание Старка.

– Вот так! Теперь будем надеяться, что он не…

Его прервали громкие щелчки. Тело робота стало плоским, когда упало. Он нырнул, только чтобы выскочить обратно на поверхность, неповрежденная башня поворачивалась.

– Черт. Наверное, само падение вызвало другую подпрограмму. У нее, видимо, есть что-то вроде гироскопа, чтобы удерживать равновесие.

Колосс заговорил опять:

– Wenn Kapitän Amerika ist nicht hier innerhalb einer stunde, werden viele zivilisten sterben.

– Надо же. Совсем другая подпрограмма.

На экранах появился перевод: «Если Капитан Америка не появится в течение часа, много гражданских лиц умрет».

Покачиваясь на поверхности воды, робот двинулся в сторону дальнего, забитого толпой берега. Надеясь, что он сменит направление, Железный Человек стрелял по противнику, но теперь тот игнорировал его. Железный Человек нырнул, стреляя, в надежде, что робот последует за ним по Сене, но безуспешно: тот продолжал двигаться к берегу.

– Почему он за тобой не идет? – спросил Фьюри.

– Новая подпрограмма перехватила управление. Итак, вкратце, если я попытаюсь ее поджарить, умрут люди. Если я не буду ничего делать, умрут люди. Вот такой у нас список вариантов, и пункта «ничего из перечисленного» в нем нет. Так насколько именно плоха твоя болячка, Кэп?

Фьюри насупился.

– Вирус, неактивный уже много лет, или неминуема газовая атака? Не очень богатый выбор, но, я думаю, мы можем запихнуть тебя в один из наших навороченных защитных костюмов, и у тебя будет достаточно времени, чтобы представиться.

Пытаясь изо всех сил сосредоточиться на работе, Ниа все же навострила уши. На лице Первого Мстителя отражались противоречивые чувства. Конечно, он хотел воспользоваться шансом, но решать предстояло не ему. Будто чувствуя ее внимание, он спросил:

– Доктора? Вы не хотите высказаться?

Она поколебалась, ожидая, не заговорит ли Кейд первым, но тот молчал. Несмотря на драму, разыгрывающуюся на плоских мониторах, он был поглощен голографическими изображениями молекул. Н’Тома прокашлялась.

– Доктор Кейд? В данных обстоятельствах, как вы относитесь к тому, что капитан Роджерс наденет боевой защитный костюм?

Кейд обвел всех отсутствующим взглядом.

– В этом нет необходимости. Пока он остается в карантинной камере…

Больно толкнув его локтем, Ниа кивнула на мониторы. В динамиках опять раздался равнодушный голос:

– Wo ist Kapitän Amerika?

На лице Кейда отразилась растерянность.

– Абсолютно невозможно. НЕТ! Вы не можете послать его в бой!

Фьюри пытался говорить спокойно.

– Док, вы наверняка знаете, что после Ирака Министерство обороны здорово улучшило эффективность защитных костюмов. А вот чего, я надеюсь, вы не знаете, поскольку это, по идее, военная тайна, так это что у нас есть нечто еще лучше. – Он нажал несколько кнопок на КПК. – Я посылаю вам и доктору Н’Томо технические характеристики, но ответ мне нужен побыстрее, если мы хотим доставить Кэпа на место вовремя.

Кейд был близок к инсульту.

– Вы все тут сумасшедшие?

Ниа положила руку ему на плечо, но это только больше разозлило его.

– Можем мы поговорить минуту?

Фьюри поднял палец:

– Одну минуту. Только одну.

Кейд позволил Ниа вывести себя в коридор, но отскочил сразу, как только дверь захлопнулась.

– Зачем затевать этот глупый спектакль, если вы опять просто аннулируете мое решение?

Она ответила с заученным спокойствием, с каким обычно общалась с паникующими пациентами:

– Когда обстоятельства меняются, вместе с ними должны измениться и суждения. Вирус присутствует уже много лет, но этот… гигантский робот-убийца… исполнит свои угрозы в течение часа. Это тысячи реальных смертей против голой теории.