нас простовато. Ничья. Ладно… кошка священника… — Наверное, было слышно, как у Брианны скрипели шестеренки в голове. Наконец голубые глаза радостно сверкнули. — Воспаленно-кокцигодиничная кошка!

Роджер сощурился, пытаясь понять.

— «Воспаленно» — это ясно. А другое слово… э-э… кошка с широким задом?

— Кошка, у которой болит зад, — рассмеялась Брианна, слегка притормаживая на крутом повороте.

— Это вообще настоящее слово?

— Ага. — Брианна снова прибавила скорость. — Это все мамины медицинские термины. Кокцигодиния — боль в области копчика. Административный персонал своей больницы мама постоянно называла кокцигодинианцами.

— А я-то думал, это по твоей, инженерной части. Ладно, тогда… Кошка священника — взметчивая кошка. — Роджер улыбнулся, завидев вскинутую бровь девушки. — Сварливая. Кокцигодинианцы обычно такие по жизни.

— Ладно-ладно. Кошка священника…

— Стой, — перебил ее Роджер, указывая вперед. — Вон поворот.

Брианна свернула на совсем узенькую дорогу, отмеченную красно-белой стрелкой с надписью «КЕЛЬТСКИЙ ФЕСТИВАЛЬ».

— Огромное спасибо, что подвезла. Даже не подозревал, что фестиваль так далеко забрался.

— Да не так уж далеко, — удивилась Брианна.

— Полторы сотни миль!

Девушка едва заметно усмехнулась.

— Отец всегда говорил, что в этом и заключается разница между американцами и англичанами. Англичанин назовет сто миль дальней дорогой. Американец скажет, что сто лет — это долго.

Роджер рассмеялся от неожиданности.

— Однозначно. Тогда ты, выходит, американка?

— Наверное. — Улыбка Брианны померкла.

Разговор затих. Несколько минут было слышно лишь, как шуршат шины и свистит ветер. Стоял прекрасный летний день. Жаркая сырость Бостона осталась далеко позади, машина мчалась по серпантину все выше и выше, к чистому горному воздуху.

— Кошка священника — глубинная кошка, — наконец тихо проговорил Роджер. — Я сказал что-то не то?

Взгляд Брианны на миг стал печален.

— Кошка священника — гордая кошка. Нет, дело не в тебе. Хотя… в тебе, но ты не виноват.

— Кошка священника — дремучая кошка.

— Кошка священника — давно запутавшаяся кошка… Извини, зря я сказала.

Роджеру хватило ума не расспрашивать. Вместо этого он достал из-под сиденья термос.

— Хочешь чаю с лимоном? — Роджер протянул Брианне чашку, но девушка скорчила рожицу и покачала головой.

— Нет, спасибо. Ненавижу чай.

— Точно не англичанка, — прокомментировал Роджер и тут же пожалел о сказанном: Брианна напряженно вцепилась в руль, хотя ничего не ответила. Роджер молча принялся за чай.

Она и внешне не напоминала англичанок, несмотря на наследственность. Роджер подозревал, что дело тут даже не в манере одеваться. Американцы казались более… А какими, собственно? Яркими? Пылкими? Более… Просто другими. В Брианне Рэндалл явно скрывалось нечто другое.

Машин на дороге становилось все больше, они медленной очередью ползли к въезду на территорию фестиваля.

— Слушай, — вдруг сказала Брианна, не сводя взгляда с номеров автомобиля впереди, — я хочу объясниться.

— Тебе нечего мне объяснять.

Брианна раздраженно вскинула рыжую бровь.

— А кому еще? — Она поджала губы и вздохнула. — Ладно, самой себе тоже. Но я должна.

Роджер потягивал терпкий чай. Может, теперь она скажет, что зря согласилась встретиться? Он думал об этом весь долгий перелет, ерзая на тесном сиденье самолета. А потом увидел ее в холле аэропорта — и все сомнения тотчас исчезли.

Не возвращались они и на протяжении этой недели. Роджер хотя бы мельком, но виделся с Брианной каждый день. А в четверг днем даже сходил с ней на бейсбольный матч на стадион Фенуэй-Парк. Роджер нашел игру слишком путаной, а вот любовь Брианны к ней — очаровательной. Однако он уже буквально считал часы до отъезда и потому с нетерпением ожидал тот день, который они смогут целиком провести вместе.

Впрочем, это вовсе не означало, что его чувства взаимны. Роджер глянул на очередь машин. Въезд виднелся где-то в четверти мили. То есть осталось минуты три.

— В Шотландии, — начала Брианна, — когда все случилось… с мамой… Ты был великолепен, Роджер, правда. — Девушка не поворачивалась, но он заметил, как ее глаза заблестели от слез.

— Ничего великолепного. — Роджер стиснул кулаки, чтобы не потянуться к ней. — Мне было интересно.

Брианна коротко рассмеялась.

— Да уж. — Она притормозила и повернулась к Роджеру. Даже широко распахнутые, ее глаза казались чуть раскосыми, как у кошки. — Ты возвращался к камням? К Крэг-на-Дун?

— Нет, — коротко ответил Роджер. А потом добавил как можно небрежнее: — Я не часто бываю в Инвернессе, тем более что как раз шла учебная четверть…

— А может, кошка священника — трусливая кошка? — с легкой улыбкой сказала Брианна.

— Кошка священника до смерти боится этого места, — кивнул Роджер. — И близко не подойдет, даже если там все сардинами завалят.

Брианна расхохоталась, и напряжение между ними заметно ослабло.

— И я боюсь. — Она глубоко вздохнула. — Но помню. Все, что тебе пришлось пережить, чтобы помочь… и потом, когда… когда она… когда мама отправилась сквозь… — Брианна прикусила нижнюю губу и ударила по тормозам чуть сильнее нужного. — Вот видишь? — тихонько спросила она. — Полчаса с тобой — и все возвращается. Полгода не заговаривала о родителях, а стоило нам начать глупую игру, как за минуту упомянула их обоих. И так всю неделю.

Она сбросила рыжую прядь с плеча. Брианна всегда очаровательно краснела, будучи увлеченной или расстроенной, и теперь ее щеки горели.

— Примерно так я и подумал, когда ты не ответила на письмо.

— Дело не только в этом. — Брианна снова закусила губу, словно не успела заглушить уже произнесенное. Яркая краска залила ее лицо и шею вплоть до треугольного выреза футболки.

Роджер мягко убрал с лица девушки волну волос.

— Я была по уши в тебя влюблена, — выпалила Брианна, уставившись в лобовое стекло. — Но не знала, заботился ли ты обо мне только потому, что мама попросила, или…

— «Или», — перебил ее Роджер и улыбнулся, когда она мельком на него взглянула. — Определенно «или».

— Ох. — Брианна слегка расслабилась. По крайней мере, уже не так сжимала руль. — Хорошо. Ладно.

Роджеру хотелось взять ее за руку, но это грозило автокатастрофой. Поэтому он просто коснулся ее плеча.

— В общем, я не думала… точнее, думала… короче, оставалось то ли броситься в твои объятия, то ли свалить к черту, что я и сделала. Я понятия не имела, как объясниться и не выставить себя дурой, а потом ты написал, и стало хуже… Видишь, я уже веду себя как идиотка!

Роджер отстегнул ремень безопасности.

— Ты въедешь в машину перед нами, если я тебя поцелую?

— Не-а.

— Отлично.

Роджер придвинулся ближе, коснулся подбородка девушки и быстро ее поцеловал. Машина медленно скатилась с дороги на парковку.

Брианна дышала уже спокойнее, краска потихоньку сходила со щек. Она остановила машину, замерла на миг, а потом тоже избавилась от ремня безопасности.

Только спустя несколько минут Роджер осознал, что Брианна действительно не раз заговаривала