Да. Я хочу иметь хвост, лапы и ушки вытянутые. Я хочу с любимым перекидываться в зверя и бегать с ним по лесу.

Я смотрел в тёмные глаза и улыбнулась.

На прощание Дый подарил мне поцелуй. Сладкий, долгий, томящий.

— Я рядом, — выдохнул он мне в губы, и его пальцы пригладили мои волосы.

И я ушла, не оглядываясь.

А на встречу уже шёл дед-рыбак. Один шёл. Ничего не сказал при встрече. Хотя видок у меня был, что надо.

Почему дед пришёл один, стало понятным, когда в гостиной из нормальных людей осталась только одна бабуля. Все ужрались вусмерть.

Сидоровичей и Лаевых в нашем доме не было. Разъехались по домам. Зато наши отличились. И мама неожиданно вместе с папой в обнимку лежала на диване, совершенно нетрезвая.

— Что так развезло? — спросила я у бабушки с дедушкой.

— Не знаю, — озабоченно ответила бабушка, убирая со стола. — Может, что-то смешали.

Бабуля не пила спиртное, потому что здоровье не позволяло. А дед-рыбак бдел с утра до ночи.

Я помогла убрать со стола.

— Вещи собери, — сказа дед, подметая пол в кухне. — Завтра Витька тебя в Москву заберёт.

— Ага, — отозвалась я.

— Отцу меньше недели осталось, — тихо сказала бабушка, погладив меня по руке.

— Как? — я выронила тарелку из рук, и она нырнула в мыльную воду. — Вы о чём? Это та болезнь?

Дед с бабкой с сожалением смотрели на меня.

— Мамка твоя не выдержит такого, сердце у неё слабое. Так что не сопротивляйся, Алиса, надо с Витей ехать.

— Конечно, — согласилась я, потому что поднимать вопрос проживания с оборотнем в лесу смысла не было.

Помыла посуду и отправилась принимать душ на второй этаж. Под тёплыми потоками воды, вычёсывала янтарную смолу из волос и сладко вспоминала, как мне было хорошо сегодня. Накатывало возбуждение.

Завтра.

Я отдамся ему завтра с такой же страстью. И ещё хочу что-нибудь попробовать.

В одном полотенце прошлёпала влажными ногами по лестнице на третий этаж. В доме уже было тихо. Все спали. И это почему-то успокаивало.

В своей комнате я сложила в рюкзак только нужные вещи. В основном походные. Но платье в горошек, как символ первой любви, тоже упаковала, оно много места не заняло.

Я думала о том, что меня могут не отпустить. Поэтому решила проснуться пораньше. Только деду всё рассказать с кем ухожу, и покинуть мир людей навсегда.

В маленькой кожаной сумочке лежал дамский пистолет. Ну, папа его так назвал. Был он маленьким, но очень опасным. Там же лежал мой телефон и карточка Ирины Сидорович. А ещё моя банковская карточка. Не думаю, что это всё в лесу пригодится, но я собрала всё необходимое.

Оделась в нижнее бельё, сама не понимала зачем. И легла спать в коротком светлом платье.

Маялась на белых подушках, смотрела на убывающую луну в чёрном небе, что светила за окном, как большой фонарь. И протягивала руку, чтобы прикоснуться к свету.

А потом услышала сквозь неглубокий сон треск, как будто дрова горели в печи, щёлкая смолой. И запах дыма…

Глаза щипало. Я вскочила с постели и кинулась к двери. Но открыть её не посмела, потому что дым валил сквозь щели.

В панике посмотрела на окно. В первые мгновения, после пробуждения, я подумала, что папа фонари включил на улице.

А это было пламя!

Я быстро стала одеваться. Влезла в джинсы, влезла второпях в серый свитер. Убирая волосы, я попыталась выйти на балкон. Но открыв дверь, чуть не задохнулась.

Сердце набатом било в груди. Я закричала. И тут же закашляла.

А в голове такое!

Дом внутри весь из дерева. Мебель деревянная, полы и потолки…

На третьем этаже не было воды. Я вылила на свою ночную майку воду из бутылки с минералкой и прикрыла лицо. Закинув рюкзак на спину, перекинув через плечо сумочку, выскочила на балкон, стараясь хоть что-то рассмотреть.

Была глубокая ночь. И в соседних домах не горел свет. Зато наш полыхал. Пламя, адскими языками, вырывалось из окон нижних этажей. Дом охваченный огнём, не давал мне пути к отступлению. Нужно было прыгать. И во дворе никого не было. Это означало…

Неужели?!

Лишь бы они не мучились. Пусть бы во сне задохнулись и не страдали. Не было криков, только скрежет горящих перекрытий.

— Дый!!! — закричала я, — рассматривая фасад, за который не зацепиться. Вниз спрыгнуть — ноги себе сломать.

Я щурилась от едкого дыма, пытаясь высмотреть тайгу. И там, за нашим забором, я увидела фигуры людей. И были в их руках фонарики.

Свистнуло что-то в воздухе. Я ошарашенно уставилась на бьющееся стекло в балконной двери. Резко пригнувшись, я заползла обратно в комнату.

В меня стреляли!!!

А это могло означать только одно — дом подожгли. И мои родственники все умерли. И если я попытаюсь вылезти из горящего дома, меня тоже убьют.

И останется только один наследник папиного состояния. Мой старший брат, Егор.

Сумасшедший чёрт!

Ненормальный, бесноватый гад!

Я так и знала, что он не просто так приехал к нам. Из-за денег он убил всю нашу семью. Осталась только Лиза, но Олег откажется от претензий на наследство, чтобы не нарываться на психопата, который способен на такие вещи.

Запинаясь и падая, я помчалась в противоположную сторону третьего этажа. Там не было балкона, но было окно.

Я же так хотела выжить!

Мне так хотелось жить и любить!

Голова закружилась. Меня тошнило. Дым заполнил весь третий этаж. И я упала на колени, не добежав до окна. Где-то звякнули разбитые стёкла.

Что теперь?

Если я даже смогу выбраться, меня пристрелят.

И у Егора стопроцентное алиби будет, его и в стране нет. Скорей всего, местные правоохранительные органы разбираться не станут. Лаевы подтвердят, что у нас каждый день были пьянки-гулянки. Погорели, кому какое дело. Дом-то снаружи из камня, скорей всего пламя не вырвется к тайге. Мы, как в каменном колодце, куда кинули огонь.

Из последних сил я прижимала к лицу влажную тряпку. Глаза слезящиеся подняла. А в клубящемся дыме горели два жёлтых глаза.

Доски подо мной заходили ходуном. Дый вышел из дыма, подпирая мохнатой холкой потолок. На волчьих лапах ступал бесшумно, скользнул ко мне. Руки-лапы мохнатые подхватили меня, как невесомую. Оборотень укрыл меня своим телом и куда-то побежал. Я беспомощно, ослабленно пыталась ухватиться за него. Но это было не нужно, Дый держал крепко.

Чувство падения, свело ноги, защемило в животе. Я на грани потери сознания. Тряхнуло хорошенько. Тело мохнатое и жёсткое задавило меня. Дый кубарем прокатился по земле, спрыгнув с третьего этажа горящего дома, но для меня это было безопасно. Побежал, продолжая крепко прижимать меня к себе. А потом метнулся вверх и перепрыгнул резво трёхметровый забор.