— Никогда не забуду тот день, когда мы показали эту комнату Лангу, — продолжала Бийю. — Конечно, он слышал эту историю от Мейуи, но увидеть все своими глазами… Ланг держал реликвии в руках и повторял снова и снова: «Все так и есть».

— Не перестаю поражаться, что вы относитесь к нему словно он один из вас, — заметила Оливия.

— Но так и есть. А, вы имеете в виду, что он не чистокровный китаец?

— Именно, — улыбнулась девушка.

В ответ Бийю лишь пожала плечами, и этот жест сказал больше, чем любые слова.

— Это только чертами лица Ланг ближе к европейцам, — добавила она. — Сердцем же он не отличается от нас.

В эту минуту в комнату зашел Ланг, и Оливия задумалась, слышал ли он последние слова Бийю. Если и слышал, то ничем этого не выдал.

— Есть еще кое-что, — заметил он, показывая в сторону небольшого стола в углу. На нем стояли две деревянные шкатулки и две большие фотографии, на которых были изображены — Оливия их сразу узнала — Мейуи и Джон Митчелл.

— В деревянных шкатулках их прах, — сообщила Бийю. — Ланг привез их сюда.

— Мейуи сохранила прах Джона, — сказал он. — Я обещал бабушке, что, когда она умрет, я доставлю их прах в Пекин.

— Ради этого была устроена специальная церемония, на которой мы поздравили их с возвращением домой и пообещали, что будем следить за тем, чтобы их останки всегда оставались вместе, — добавила Бийю. — Таким образом, здесь покоятся две пары.

Бийю говорила с такой убежденностью, что это задело какую-то струну в душе Оливии. Для Бийю, осознала она, достоверность семейной истории не подвергалась сомнению. Она сама и ее семья верили в это так же, как другие люди верят в Бога. Что ж, не так плохо верить в вечную любовь.

Бийю показала Оливии стену, на которой висел большой пергамент в раме со словами «Любовь — это щит от любых бед».

Конечно, любовь Джайо и Реншу не смогла сохранить им жизнь. То есть, строго говоря, ни о каком щите, закрывающем от бед, речи идти не могло. Но в эту минуту Оливия чувствовала, что слова эти имеют несколько иной смысл: для Джайо и Реншу одинокая жизнь вдали от любимого была абсолютно бессмысленной. Им пришлось заплатить страшную цену за то, чтобы быть вместе, но ради сохранения своей любви они не побоялись отдать даже свою жизнь.

Теперь Оливия начала понимать, почему родственники Ланга так гордятся им и уважают его — человека, который доказал, что и в наше время такая любовь может существовать, перевезя в Китай прах своего деда и бабушки.

Ночь опустилась на землю, и все снова собрались во дворе послушать пение Сюин. Спустя несколько минут Оливия тихонько отправилась в спальню Ланга, радуясь возможности подумать в одиночестве над тем, что она сегодня узнала. Кажется, она начала лучше понимать Ланга. Если коротко, то на людях он носил маску, за которой скрывался многогранный, сложный характер. Некоторыми чертами его натуры, пожалуй, можно восхищаться, а некоторых — кто знает? — стоит опасаться.

Быстро расчесав волосы и освежив лицо, Оливия вышла в холл и обнаружила там Ланга. Неожиданно она взглянула на него с возмущением.

— Мне нужно с тобой кое о чем поговорить, — начала девушка.

— Ты на меня злишься? — поднял брови Ланг. — Я чем-то тебя обидел?

— Не заговаривай мне зубы, — нахмурилась Оливия. — Я все прекрасно вижу. Ты не можешь открыть свой рот без того, чтобы не обвести меня вокруг пальца.

— Сначала объясни, что я натворил в этот раз.

— Я спросила тебя о твоей работе, а ты отделался такими словами, что можно было подумать, будто твоя должность в больнице не идет в сравнение даже с должностью гардеробщика. Теперь же выясняется, что ты почти незаменим.

— Отрицаю, — тут же возразил Ланг. — Консультант.

— Младший консультант. Это всего лишь название, чье основное назначение состоит в том, чтобы создать у человека, занимающего эту должность, ощущение собственной значимости. На самом деле незаменимым можно считать лишь главного консультанта.

— В самом деле? А как насчет того, что даже главные консультанты не вечны и наступает пора им уходить на пенсию? Кто тогда занимает их место?

— Это долгая история. Нам лучше вернуться обратно, пока хозяева не начали задаваться вопросом, почему нас так долго нет.

Ланг произнес это с улыбкой, но у Оливии появилось ощущение, что она задела обнаженный нерв. Клиника, в которой работал Ланг, была одной из крупнейших в Пекине. Если Ланг серьезно рассчитывает стать главным консультантом после всего трех лет работы, тогда он невероятно честолюбив.

— Вот, что я говорил? — Ланг подошел к окну и показал ей Бийю, смотревшую в их сторону. Рядом с ней стояли Вей, Сюин и ребятишки. — И можешь мне поверить, что они нас проверяют, оправдаем мы их ожидания или нет.

Оливия закашлялась, убедившись в правоте слов Ланга.

Возможно, кому-то такой неприкрытый жадный интерес к личной жизни мог показаться оскорбительным и неприятным, но не Оливии, выросшей в семье, где эмоции носили исключительно показной характер, поэтому искреннее, пусть и непомерное любопытство согревало ей сердце.

— Тогда нам не стоит медлить, — засмеялась она. — Может, обнимешь меня?

— Вот так? — немедленно ответил Ланг, аккуратно опуская руку ей на плечо.

— Думаю, ты мог бы быть более убедительным, — укорила его Оливия. — Неужели ты не хочешь доставить своим родственникам немного радости?

— Ты права. Надо вести себя по-другому.

Его пальцы сильнее сжали плечо Оливии, притягивая ее к себе. Ланг медленно наклонил голову, замерев лишь в нескольких дюймах от ее губ.

— Так, по-твоему, лучше?

— Я думаю, это еще не предел.

Это все, что требовалось Лангу. В следующий миг его губы прижались к ее губам. В поцелуе не было ни намека на нерешительность. Наоборот, он ясно давал понять всю полноту своих намерений.

Оливия отвечала на поцелуй, чувствуя, что ее переполняет облегчение. Она страстно желала этого поцелуя, но только сейчас осознала, насколько сильно желала. Начиная со дня их первой встречи, она вела внутреннюю борьбу сама с собой и с Лангом. Теперь эта битва закончилась, и девушка упивалась головокружительными ощущениями.

Она сама потребовала, чтобы Ланг был более убедителен, и он в точности выполнил ее пожелание. Но когда он поднял голову и взглянул на нее, Оливия все поняла по его глазам. То быстрое прикосновение его губ накануне дало им лишь смутное представление о том, что может ожидать их впереди, и сейчас оба были ошеломлены чувствами, которые вызвал в них этот поцелуй.

— Оливия…

— Молчи, — перебила она, притягивая голову Ланга к себе.

Оливия смотрела на его рот, даже не отдавая себе в этом отчета. Какие волшебные, оказывается, у Ланга губы: настойчивые, страстные, нежные…