— Вей собирается жениться? — удивилась Оливия. — Но он еще очень молод.

— Ему двадцать, однако, он безумно влюблен в Сюин — девушку, которая пела тогда в ресторане, и, кажется, она готова простить ему все его недостатки. Детишкам Джинга от пяти до двенадцати лет. Они замечательные. Настоящие сорванцы.

— Самые замечательные ребятишки как раз сорванцы и непоседы.

— Точно, — с улыбкой согласился Ланг.

— И со сколькими людьми мне предстоит сегодня встретиться? — слегка занервничала Оливия.

— С восемнадцатью или около того.

— Сколько?! Мне уже становится страшно.

— Неужели леди-дракон боится? А кто должен быть смелым авантюристом, готовым к любым поворотам судьбы?

— Спасибо на добром слове, но восемнадцать человек… — Она передернула плечами.

— Не так уж и много, если учесть, что остальные родственники — не меньше дюжины — разбросаны по разным уголкам страны, а кое о ком я и сам ничего не знаю, но намерен со всеми познакомиться.

— В ближайшем будущем?

— Просто в будущем. Давай поговорим об этом позже. Хочу сначала предупредить, что тебе придется столкнуться с маленькой внутрисемейной войной, разгоревшейся между дядей Джингом и дядей Хаи, чья жена, Бийю, готовит тебе клецки. А дядя Джинг считает, что привилегия угостить тебя клецками принадлежит его семье, так как помимо продажи рыбы он занимается организацией свадеб.

— Я что-то об этом слышала, — заявила пораженная Оливия. — Так как в китайском языке слова «рыба» и «процветание» очень похожи, на свадьбах бывает много рыбных блюд, тем самым молодым желают богатства и счастья. По этой причине рыботорговцы часто занимаются свадьбами.

— Совершенно верно. Хаи процветает, организуя свадьбы, на которых он, естественно, продает тоннами свою рыбу. Загвоздка состоит в том, что, по его мнению, любые мероприятия не должны проходить без его непосредственного участия. Он очень разозлился из-за клецок.

Торжественно-мрачный тон, с каким Ланг все это произнес, заставил Оливию рассмеяться.

— Обещаю быть тактичной.

— Я говорил тебе, как ты красива сегодня?

— Ни слова.

— Боюсь, если я скажу, что этот глубокий синий цвет бесподобно оттеняет твои глаза, ты сочтешь меня банальным и скучным.

— Да, я могла бы, — задумчиво произнесла Оливия. — Но после этого я непременно подумала и решила бы тебя простить.

— Спасибо, леди, но я все же уверен, что, кроме этого, ты добавишь, что я безнадежно отстал от века, пытаясь завоевать женщину романтическим трепом.

— Неправда, — смеясь, запротестовала она. — Вслух я бы такое не сказала.

— Вот и я о том же, — кивнул Ланг. — Ты, несомненно, подумала бы так, а это даже хуже. Я больше всего страшусь твоих невысказанных мыслей.

— Как ты можешь бояться невысказанных мыслей, если не знаешь, о чем они?

— Ты заблуждаешься. Я начинаю понимать, как работает твоя логика.

— Так это я должна опасаться! — воскликнула Оливия. — Тревожный знак.

— Для кого именно, интересно?

— Для меня, конечно, — не колеблясь, бросила она.

— А чего ты больше боишься: того, что я отгадаю твои мысли, или моей ошибки?

Девушка задумалась:

— Наверное, что ты можешь догадаться. А вот если ошибешься, мне только лучше.

— Безупречная логика. А большинство женщин жалуются, что мужчины их не понимают.

— Так утверждают глупые женщины, — слегка улыбнулась Оливия. — Они просто не осознают своего везения.

Они рассмеялись, но у Оливии возникло ощущение, что шутливый в целом разговор снова таит в себе что-то серьезное, хотя она и не могла объяснить, что именно. Чем чаще она бывает в обществе Ланга, тем чаще у нее появляется это чувство.

Помолчав, Ланг продолжал:

— Вот что еще тебе следует знать. Боюсь, Вей рассказал всем о моей новой приятельнице в чересчур восторженных тонах. Я попытался урезонить его, указывая на то, что мы знакомы совсем недавно, но он… В общем…

— В общем, он тебе не внял, — закончила за него Оливия.

— Более того, — подхватил Ланг. — Он был абсолютно невменяем.

— Ладно. Как говорится, кто предупрежден, тот вооружен.

— Дедушка Тао и его жена Шу в твою честь даже выучили несколько коротких английских фраз. Все остальные довольно бегло говорят по-английски, но Тао и Шу принадлежат к другому поколению и другому времени, они очень стары. Однако ради тебя им было не жалко потратить целый день на зубрежку.

— Как мило с их стороны. — Оливия была тронута. — Теперь я не сомневаюсь, что полюблю твоих родственников.

Посмотрев в окно, она заметила, что улицы, по которым они едут, ей знакомы.

— Мне кажется или мы действительно были здесь?

— Все верно. «Танцующий дракон» находится за углом. Еще немного — и мы на месте.

Машина подъехала к северному дому, и у Оливии перехватило дух, когда она увидела пекинских родственников Ланга, собравшихся специально, чтобы поприветствовать ее. Один за другим они высыпали на улицу.

В центре толпы стояли старик и старушка, вне сомнения, дедушка Тао и бабушка Шу. По обе стороны от них стояли двое мужчин среднего возраста — дяди, рядом с ними — их жены и дети. Все они смотрели, как приближается машина Ланга. Не дожидаясь, когда он затормозит, навстречу побежали двое ребятишек, и как только автомобиль замер, они распахнули дверцу со стороны пассажирского сиденья.

— Боже мой! — вырвалось у Оливии.

Ланг взял ее за руку.

— Не волнуйся, — шепотом сказал он. — Леди-дракон, не забывайте, что я с вами.

Ланг сжал ее руку и повел девушку к родне. В первую очередь он представил гостью старикам.

— Наша семья рада приветствовать вас в нашем доме, — тщательно выговаривая английские слова, произнес Тао.

Его жена согласно наклонила голову и улыбнулась.

— Наоборот, это я очень польщена встречей с вами, — искренне ответила Оливия.

Несмотря на формальность фразы, произнесенной Тао, лица его и Шу были доброжелательными и радушными.

Строго говоря, Тао и Шу являлись хозяином и хозяйкой, но в силу своего возраста они передали свои полномочия более молодым и резвым членам семьи.

Хаи и Джинг приходились друг другу родными братьями, однако были совершенно не похожи. Джинг оказался добродушным высоким здоровяком. Рядом с ним Хаи выглядел маленьким и худощавым. Вместе они смотрелись как неторопливый сытый бык и стремительный горный козел, тем более, что у Хаи была похожая на козлиную бородка и живые глаза.

Хаи, как старший, был представлен Оливии раньше брата, затем настал черед их жен, начиная с Бийю, жены Хаи, а затем Лули, супруги Джинга. Все они приветствовали ее на английском языке, что снова ее тронуло, однако Ланг тут же напомнил им на их родном языке: