а на большой перемене ко мне подошла Ира и попросила текст песни. Так я сделал второе неприятное открытие за сегодняшний день. Оказывается, можно прекрасно помнить то, что было сорок лет назад и забыть о данном вчера обещании. Пришлось достать блокнот и срочно записывать нужный текст. С анекдотами больше не приставали, чему я был только рад. Я и впоследствии неоднократно их рассказывал, но только тогда, когда это было нужно мне, а не всем остальным. Девчонки, как сговорились, и никто из них не делал попыток к сближению. Я убедил себя в том, что это только к лучшему, но остался неприятный осадок. Я быстро врастал в свой класс. Никто не вспоминал событий первого дня учёбы, чему я был только рад. Перед последним уроком, которым было пение, ко мне подошёл Сашка и положил на парту две общие тетради. Знал бы он, что проигранный им рубль пошёл на спасение человечества!

Пение тоже вела классная. В школе не было ни одного музыкального инструмента, не было даже проигрывателя и дисков с музыкой по программе, поэтому мы занимались теорией и иногда пели, выходя к доске по нескольку человек.

– Я узнала, что в вашем классе появился певец, – сказала Ирина, начиная первый в этом году урок. – Это хорошо, а то музыкантов половина класса, а петь некому.

Половина не половина, а треть класса умела играть на чём-то ещё, кроме нервов своих родителей. Сашка играл на баяне, Валерка увлекался барабаном, а семь девчонок учились игре на пианино, и почти у всех были свои инструменты. На уроке пения дисциплина ослабевала, поэтому я счёл возможным внести пояснение:

– Ирина Михайловна, если вы имеете в виду меня, то зря. Голос – это единственное во мне, что ещё далеко от совершенства. Тем более я не смогу петь без аккомпанемента. Но обещаю в самом ближайшем будущем заняться голосом, а через неделю должны купить гитару. Когда я буду готов, обязательно спою и сыграю. Дайте хоть два месяца!

– Ты от скромности не умрёшь! – сказала она под смех класса. – Ладно, я запомнила, так что два месяца у тебя есть.

Пятница прошла так же, как и четверг, за исключением того, что последним уроком у нас был труд, который вёл Брыкалов – отец Любы, сидевшей в нашем классе за одной партой с Люсей. Этот урок я не любил из-за собственной слабости и бесполезности тяжёлого физического труда. Токарный станок у нас был только один, и работать на нём учили старшеклассников, а мы слесарничали, обтачивая стальные заготовки напильниками со сбитой насечкой. Водянки при этом обеспечивались автоматически. Выше тройки я по труду не поднимался. На этот раз даже не стал пробовать, а сразу же подошёл к учителю и протянул напильник.

– Василий Павлович, этот инструмент не годен к работе, тем более по железу. Прошу выдать нормальный напильник!

– Ишь ты! – Он с любопытством на меня посмотрел. – Ты прав: напильник дрянь. А где я возьму другие? С этим инструментом работает полсотни человек, а мне его меняют в лучшем случае раз в три года.

– Тогда давайте мы не будем сейчас уродовать руки, а я в понедельник принесу шесть-семь хороших напильников. Я думаю, что наш полк поможет с инструментом. За два раза заменим их все. Могу заняться этим прямо сейчас.

Результатом этого разговора было то, что меня освободили от занятий. Я оставил дома портфель и побежал в штаб. Летом часто околачивался на территории полка и даже обедал в солдатской столовой, чтобы не возвращаться домой, поэтому меня знали и через вертушку проходной пропустили без разговора, услышав стандартное «к отцу». В штабе тоже не возникло сложностей. Кабинет отца был на втором этаже, куда я поднялся мимо поста у знамени полка.

– Тебя чего принесло? – спросил отец. – Почему не позвонил?

Я объяснил ему ситуацию и стал ждать. Отец сходил к начальнику штаба, и через десять минут из автохозяйства принесли десяток новеньких напильников. На следующий день они очутились в школьной мастерской, а мой дневник украсила очередная пятёрка, на этот раз по труду. Пятницу я не заметил, так быстро она прошла. В субботу у нас был первый в этом году урок физкультуры. Пока не похолодало и не пошли дожди, мы занимались на пустыре за школой, где на дорожках и площадке для прыжков в длину был насыпан песок. Этот урок у нас традиционно был последним в расписании. Проводил его наш физрук – крепкий молодой мужчина, на которого засматривались старшеклассницы. Мы сделали разминку, побегали и разошлись по домам. Занятия в зале нравились больше, но их время ещё не наступило. Итак, я отучился свою первую школьную неделю. Пианино продали, но купить гитару на выходные не получилось. Надо было ехать в Минск, и сделать это отец хотел сам. Всю субботу он не вылезал со службы, а по воскресеньям работали только некоторые продовольственные магазины.

– Не огорчайся! – сказал он мне. – Во вторник я должен ехать в штаб округа, заодно зайду куда надо по твоему вопросу.

Глава 6

Прошёл сентябрь. Мои спортивные занятия дали неплохие результаты: увеличились бицепсы, появились грудные мышцы и начало нарастать мясо на плечах. Ноги тоже окрепли и стали не такими худыми. Дома не было напольных весов, поэтому я не знал, какой набрал вес, но рубашки стали тесными. Отжимался уже полсотни раз и мог пробежать до железнодорожной станции и обратно, что и делал каждый день, когда по утрам не было дождя. А это в один конец около трёх километров. Теперь для занятий стали нужны гантели, о чём я и сказал отцу, получив сначала заверения в том, что на хорошее дело денег не жалко, а потом и сами гантели, как я и просил, по три килограмма. Асаны стали выполняться легко, а неделю назад я добавил к ним несколько упражнений для дыхания и увеличения размеров грудной клетки. Ещё раньше состоялся разговор с родителями о пении.

– Папа, я хочу научиться петь! – сказал я отцу, когда он после ужина прилёг на тахту.

– И что для этого нужно? – спросил он. – Яйца?

– Петь с твоим голосом? – вмешалась в разговор сестра. – Мама, Гена решил стать певцом!

– Яиц не нужно, – ответил я отцу, проигнорировав её наезд. – Я хочу использовать йогу.

– Но ты же и так делаешь свои асаны, – сказала с кухни мама. – Что ещё нужно?

– У йоги много направлений, – объяснил я. – Хочу использовать мантра-йогу. Поэтому с вами и разговариваю. Если начну её применять,