Термитник возник неожиданно: улица сделала очередной поворот, и взору Джо открылась узкая, прямая, как стрела, аллея. Солнцезащитных экранов здесь не было: обжигающие лучи заливали пространство. Стеклянистые потоки горячего воздуха поднимались к небесам, искажая перспективу. Замок возносился над городом на высоту небоскреба, угрюмый серый утес прорастал наверху лесом тонких конических башенок. В этом сочетании легкости и массивности ощущалась странная, почти неуловимая дисгармония; окружающий ландшафт лишь подчеркивал ее. Некая сила очертила вокруг Термитника идеально ровную окружность радиусом в километр, расчистила ее — и засадила плотными рядами исполинских бочкообразных кактусов. Попасть к воротам можно было только одним способом — по аллее. У самой границы света и тени птицы остановились.

— Сидеть! — приказала тварь; пленник немного замешкался — и тут же получил сильный тычок под коленки.

— С-сучки! — прошипел Джо сквозь зубы; впрочем, птицы не обратили никакого внимания на эту реплику.

Одна из ворон помчалась по направлению к замку, с каждой секундой наращивая скорость. Из-под лап ее взвихрился шлейф тонкой пыли. Другая принялась с важным видом прохаживаться вокруг пленника. Минут через пять полоска пыли протянулась в обратном направлении: птица возвращалась, сжимая в клюве некий продолговатый предмет. Когда она приблизилась, Джо с удивлением опознал длинный зонтик.

— Бери. Рас-кррой! — приказала тварь, роняя его к ногам парня.

Зонт оказался на диво удобен — но именно как защита от солнца: в дождь его плотная мягкая ткань наверняка впитывала воду не хуже губки. После вынужденного кросса по жаре силы Неуловимого Джо были на исходе; к счастью, конвоиры больше не настаивали на том, чтобы он бежал.

Пересекающая кактусовое поле аллея упиралась в глубокий ров, причем дальний его берег был намного выше ближнего. Подъемный мост вел в недра замка. Войдя внутрь, Джо очутился в узком полутемном коридоре. Пахло жильем. Разгоряченное тело охватила восхитительная прохлада. Птицы заставили пленника подняться на пару этажей вверх и легким пинком задали ему направление. Обернувшись, он обнаружил, что конвоиры остались у лестницы. Очевидно, их миссия на этом завершилась… Деваться все равно было некуда: Дурко пригладил взъерошенные волосы, поморщился (обожженная кожа зудела все сильнее) и двинул вперед.

* * *

— Плохо работаем, вот что я хочу сказать. Плохо! Рано еще ночевать на лаврах! Особенно это к вам относится, товарищ лейтенант.

Майор Козели сурово уставился на подчиненного из-под клочкастых бровей. Костя Кролик вздохнул. Как это часто бывает в маленьких городках, райотдел милиции Мглы был своего рода паноптикумом: такое количество забавных индивидуумов редко увидишь в одном месте. Но даже в этой разношерстной компании Козели смотрелся весьма импозантно. Взять хотя бы фамилию: лейтенанта так и подмывало в очередном рапорте на имя начальника написать вместо одного два «л», превратив своего шефа в итальянца. Но увы, увы! Не было в роду майора чернявых и белозубых обитателей Апеннин — и вместо романтичного южного Козелли получилось… То, что получилось. Второй отличительной чертой майора было косоглазие. Умение выдержать шефов взгляд, сохраняя при этом каменную невозмутимость лица, Костик числил в ряду главных своих достоинств. Даже непрошибаемый Сан Саныч пожаловался ему как-то: «После пяти минут общения с майором у меня самого зенки разъезжаются». Вспомнив Гаргулова, Костя помрачнел. Черт его знает, что там позавчера произошло на Гнилой ветке; да только ни капитан, ни Дурко назад не воротились. В голову против воли лезли нехорошие мысли. Вспоминались жутковатые легенды о полубыковском руднике.

— Ну так что вы молчите, как партизан на допросе? Скажите что-нибудь!

Костик смущенно кашлянул.

— И ведь не первый такой случай у нас! Далеко не первый! Иностранец этот, черт, как его…

— Илдерберри…

— Потом еще… Нет, не вспомню сейчас. Ну да не в этом дело! Люди, понимаешь, пропадают — а мы и не чешемся!

— Ну как не чешемся, — вступил в разговор Михалыч, дежурный смены. — Того же ирландчика мало три дня по лесам искали…

— Так результат-то! — Левый глаз Козели уставился на собеседника. — Результат-то — ноль! В общем, я вам скажу так: чтоб кровь из носу, а с этой историей разобраться, ясно?

— Так точно, товарищ майор…

— Это еще не все! — значительно поднял палец Козели. — Кроме того, займетесь розыском Антонины Дурко, народной нашей целительницы, двадцать девятого года рождения…

Костя схватился за голову.

— Опять Дурко!!! Да откуда они берутся-то!

— Дурко — это наше все! — наставительно заметил Козели. — Мы без них никак…

— Матушка Авдотьи, — посмеиваясь в усы, объяснил Михалыч. — Добрый, помню, самогонец у ней выходил… Знахарила еще — привораживаю, отвораживаю, створаживаю… Снимаю сглаз, вешаю на уши… А на старости лет совсем с глузду съехала. Эдак раз в год из дому уходит — и с концами; память, понимаешь, отшибет напрочь — она и бомжует по помойкам…

— Дак, может, сама вернется?

— Ты ж Дуньку знаешь, чуть что — сразу в крик. Да еще с сынком ее эта заморока…

«Значит, мне теперь по помойкам лазать, — мрачно подумал лейтенант. — Хорошенькая перспектива!»

— Константин Константиныч, задержись-ка на пару слов… — буркнул майор, когда летучка закончилась и сотрудники потянулись к выходу.

Костя аккуратно прикрыл дверь, посмотрел на шефа — и удивился: судя по всему, Козели находился в затруднении. Косоглазие майора сейчас превосходило все мыслимые пределы…

— Слушаю, Игнат Юрьич…

— Кость, ты вроде с Гаргуловым у нас в хороших отношениях?

— Не жалуюсь…

Козели снова замялся.

— Это самое… Человек-то все ж новый, сторонний… Как он, по-твоему, может в состояние эффекта впасть?

— Аффекта, — машинально поправил Костя и призадумался. — Вы что же, считаете…

— А вот я не знаю, что мне думать! — Козели с досадой пристукнул кулаком по столу. — Посуди сам: последний раз ты его видел, когда он за Дурко ломанулся… Неуловимым этим самым… Тоже, кстати, — мог бы проворней ногами шевелить!

Костя потупился: позавчера он и впрямь дал маху, не решившись лезть напрямки через болото, обойдя его стороной, — так ведь минут восемь-десять всего потерял от силы… Да и Джо этот — не такая важная птица, чтобы вдвоем его ловить, тоже мне, уклонист-рецедивист…

— Дурко не объявлялся, Сан Саныч как в воду канул… Тут поневоле, знаешь, всякое в голову лезет… Гаргулов не тот человек, чтобы дать себя в обиду. Следовательно…

— Да ничего не следовательно! Что ж выходит: пришиб капитан дуралея этого со злости, в болото спихнул — а сам в бега подался, что ли?!

— На моей памяти люди еще не такие глупости вытворяли… — покачал головой Козели. — Только сам посуди: не Гаргулов Дурко — значит, Дурко Гаргулова…