и потянулась, ударив ладонью по моему лицу. Сон как рукой сняло. Выругавшись, приподнялся, прислонился спиной к щитку кровати и начал тереть глаза, которые щипало так, будто туда насыпали песка.

– Доброе утро, дорогой, пора просыпаться. Сегодня мы идем знакомиться с жителями Брэилы.

Я прикрыл глаза от яркого солнца, прислонив ладонь ко лбу, подобно козырьку. Пустынный ветер гонял по Брэиле сухой песок, который не позволял сделать полноценного вздоха, заставляя дышать урывками. Анна стояла в десятке метров и щебетала с молодой женщиной, которая любезно отвечала на все ее вопросы, касающиеся уклада поселения. Из их разговора я понял, что незнакомку – на вид не больше двадцати лет – звали Аннабель и она работала в поле, которое находилось в сотне миль отсюда. Там девушка собирала колосья и относила их в грубых мешках на мельницу, чтобы получить порцию муки и продать ее затем на рынке.

На Аннабель было надето простое красное платье, которое прикрывало руки и ноги до щиколотки, светлый платок покрывал голову, не позволяя разглядеть цвет волос. Но зеленые глаза и пухлые губы, подведенные алой помадой, небольшая родинка около рта и чуть вздернутый нос, покрытый веснушками, выдавали в ней величие, стать и грацию. Я невольно засмотрелся на девушку, которая улыбнулась, встретившись со мной взглядом. Анна тут же развернулась и нахмурилась, выражая недовольство.

Несмотря на то что было уже десять часов утра, больше никто из жителей не вышел с нами поздороваться. Да и я не рассчитывал на продолжительную прогулку, боясь весь покрыться волдырями от такой изнуряющей погоды. Однако спросил об этом Аннабель, но та в ответ лишь пожала плечами и с горечью в голосе произнесла:

– Нас не так много, тех, кто добровольно остался доживать в этом захолустье. Большинство еще с начала темных времен покинули свои дома и уехали в крупные города, распродав земли. Нас всего-то в Брэиле осталось человек пятьдесят, да только нелюдимы мы стали совсем. Не стоит на нас обижаться.

– Простите, о каких темных временах идет речь?

Аннабель удивленно вскинула бровь и недоверчиво посмотрела на меня.

– Вы разве не знаете? Около сотни лет назад умерла местная ведунья, которая излечивала людей от недуга. Поговаривали, что днем она помогала, а ночью практиковала темную магию, которая позволила ее душе выжить. После смерти ведуньи пробудились духи предков, которые погибли на этих землях много веков назад. Тогда и начались темные времена в наших краях: кто-то сбегал с насиженных мест, кто-то скупал старые книги о колдовстве, в надежде, что это убережет от призраков. Строились церкви, которые духи уничтожали под покровом ночи, окна и двери посыпались солью, которой не находили под утро. Прошло много лет, прежде чем мы поняли, что призраки пришли не убивать – они хотели предупредить. И что враги – не они, а та, что доверила свое сердце не тому.

Верни мое сердце…

Меня передернуло от одного воспоминания. Мороз прошелся по коже, вызывая волну мурашек.

– Аннабель, а могу я задать вопрос?

– Да, конечно.

Ее лицо стало серьезным.

– Почему в доме моего предка все выглядит так, будто недавно там был ремонт?

На мгновение женщина задумалась, а потом расплылась в улыбке и склонила голову набок.

– Вам понравилось? Мы старались с жителями сделать ваше пребывание комфортным. Собрали по небольшой сумме с семьи и обустроили дом изнутри. На фасад, к сожалению, средств не хватило, простите.

– Но ведь дом все равно будут сносить, для чего такие траты?

– Повторюсь – мы хотели, чтобы ваше последнее пребывание было комфортным.

– Последнее?..

Но Аннабель уже отвернулась и заговорила с Анной, которая активно жестикулировала и наигранно смеялась. Должно быть, ей не понравился наш разговор и переглядки.

В голове крутились шестеренки, пытаясь сложить пазл воедино. Она болезненно пульсировала, горечь образовалась в глотке, кожа зачесалась от нестерпимого жара.

– Дамы, прошу меня извинить, я вас покину.

Но они не обратили на меня никакого внимания. Удалившись, поспешил в дом, прямо в одежде рухнул на кровать и забылся глубоким сном до сумерек.

Пробудившись, приподнялся и несколько минут пытался понять, где нахожусь. Когда осознание обрушилось, подобно лавине, тяжко вздохнул и опрокинулся обратно на спину, раскинув руки. Следом в комнату вбежала Анна, надевая на ходу лазурного оттенка шляпку.

– Дорогой, мы с Аннабель решили немного прогуляться на ночь. Не скучай, хорошо? Почитай, поспи, что ты там еще любишь делать? В общем, скоро буду.

Послав воздушный поцелуй, она выскочила из дома, громко хлопнув дверью.

– Прекрасно…

Оглядевшись, заметил в сумраке канделябр, который слабо освещал прихожую. Три свечи почти догорели. Я взял новые, зажег спичками и вставил в рожки. Обхватив канделябр за основание, решил исследовать дом.

Кухня представляла собой пару навесных шкафов из дуба, четыре стула и две длинные скамьи, которые расположились около массивного светлого стола. Плита, примостившаяся в углу, была залита слоем жира.

Две комнаты, идентичные друг другу, вмещали лишь широкие, в несколько метров, кровати. Третья почему-то оказалась заперта. Дернув пару раз за ручку, я выругался, когда ничего не произошло. В попытке выломать ее услышал по ту сторону слабый стон, который разрастался все громче. Чуть не свалился на колени, когда дверь с той стороны резко дернули, открывая моему взору пикантную картину.

Девушка, широко раскинув ноги, сидела на подоконнике и, запрокинув голову, стонала. Ее руки блуждали по оголенной спине мужчины, царапая кожу до крови. Бедра соблазнителя грубо ударялись о плоть незнакомки, ускоряя ритм с каждым рывком. Одна его рука держала девушку за волосы, намотав их на кулак, другой он сжимал подоконник с такой силой, что побелели костяшки. Оба были в одежде – у мужчины чуть спущены штаны, у девушки подол платья повязан вокруг талии.

Я замер на пороге, наблюдая за тем, как девушка приоткрывает одурманенные желанием глаза и устремляет их… на меня, а не на своего соблазнителя. Сердце пропустило удар, когда осознал, что передо мной занимаются любовью призраки. Их тела подсвечивались в лунном свете, пропуская его через себя.

– Сори-и-ин…

Вновь этот голос.

Я сделал пару шагов назад, но наткнулся на запертую дверь. Тем временем мужчина, зарычав, отшатнулся от любовницы и прислонился спиной к стене, судорожно начав натягивать штаны. Девушка, которая легко спрыгнула с подоконника, поправила подол платья, ловко распутывая его. Каждый ее шаг менял красивые очертания лица. Раз – вместо глаз появились две зияющие дыры, два – обрубленный нос, три – рот, зашитый нитками, четыре – руки и ноги выгнулись под странным углом, делая призрака похожим на чудовище. Взревев, существо разбежалось и, оттолкнувшись от стены уродливыми конечностями, взобралось на полоток. Голова развернулась на сто восемьдесят градусов, руки и ноги цеплялись за прогнившие доски на крыше.

– Сори-и-ин… возьми его, теперь оно твое.

Я закричал и судорожно начал дергать ручку. В последний момент дверь отворилась, позволяя выбежать из этого ада. С силой захлопнув ее, продолжал удерживать ручку – существо по ту сторону пыталось ее провернуть. Нечеловеческие крики монстра доносились со всех сторон, проникая в потаенные уголки души, дверь тряслась под натиском твари, но затем все стихло, будто ничего и не было.

С минуту, стоял, все еще вцепившись в дверную ручку, а затем отпустил. Рухнув на пол, принял решение, что утром мы непременно покинем Брэилу. Мне не хватило сил подняться, поэтому лишь дополз до своей комнаты и упал на кровать.

Во входную дверь тихо постучали. Я не откликнулся, лишь зарылся сильнее головой в подушку, даже не понимая, удалось ли мне поспать хоть несколько часов. Стук становился все настойчивее. Выругавшись, поднялся, поплелся по коридору и с силой распахнул створку, охнув от удивления.

На пороге стояла Анна с топором в руках. Ее безжизненный взгляд был устремлен на меня, платье все в крови и комьях сырой грязи, волосы развевались на ночном ветру. Чем дольше она на меня смотрела, тем сильнее озноб пробегал по коже. Анна стояла не шелохнувшись, лишь сжимала до белых костяшек топор, лезвие которого отражало лунные блики.

– Сори-и-ин…

Снова этот голос. Я судорожно оглянулся, однако не увидел призрака. Но зато лицо Анны дрогнуло в улыбке, которая напоминала звериный оскал.

– Анна, ты что…

Рука невесты, держащая топор, с хрустом ломающихся костей вывернулась под неестественным углом. Глаза, устремленные на меня, начали истекать кровавыми слезами, окрашивая лицо и платье в алые неровные разводы. Я сделал пару шагов назад