Последнее слово она произнесла, слегка запнувшись, как будто оно было иностранным и немного неприличным.

– Разве это не странно? Если не ошибаюсь, опытному моряку требуется в среднем не больше семи лет, чтобы получить полноценный капитанский патент и стать шкипером. Почему же у вас продвижение по службе заняло вдвое больше времени?

Уголком глаза Анна заметила, как Эйдин беспокойно ерзает на сиденье рядом с ней. Вне всякого сомнения, он решил, что она нарочно провоцирует мистера Броуди. Но ей было все равно. Помимо всего прочего ее возмущало, каким тоном Броуди обращался к ней, называя ее миссис Бальфур.

Притворная невинность ее вопроса больно кольнула Броуди.

– Такой благородной леди, как вы, мэм, вряд ли известно, что попасть на ют матрос может двумя путями: либо через якорную трубу, либо через транцевый люк.

Анне с досадой пришлось признать, что она понятия не имеет, о чем толкует мистер Броуди, хотя бесспорно ясно было одно: он нарочно несет всю эту тарабарщину на своем матросском жаргоне, чтобы сбить ее с толку.

– Вы своего добились, – отметила она с каменным лицом. – А теперь, может быть, соблаговолите перевести?

Броуди улыбнулся:

– Ют – это помещение для офицеров.

– Это мне известно.

Не вставая с места, он отвесил ей издевательски почтительный поклон.

– Тот, кто родом из богатой и знатной семьи, добирается до юта, расположенного на корме, через транцевый люк, находящийся там же. А у кого нет богатства и связей, тому приходится протискиваться через якорную трубу…

– Не надо мне объяснять, где находится транцевый люк, – оборвала его Анна. – И что такое якорная труба, я тоже знаю. Но ваше объяснение представляется мне чрезвычайно любопытным. Признаюсь, больше всего меня поражает то, какую убедительную отговорку вы для себя нашли. А впрочем, все это не имеет значения. Продолжим наш урок. Я вижу, нам предстоит долгий путь.

Броуди откинулся на спинку сиденья. Его лицо ничего не выражало. Да, это была всего лишь удобная отговорка, но он скорее согласился бы принять дюжину плетей, чем признать правоту миссис Бальфур. Подлинная причина его медленного продвижения по службе состояла в том, что до недавнего времени он просто не думал о карьере. Ему было все равно, получит он офицерское звание или нет.

Когда-то он был матросом-новичком – молодым, горячим и не очень-то дисциплинированным. Неизбежные наказания он выдерживал стойко, бравируя своей смелостью и бросая вызов старшим по званию. С тех пор много воды утекло: Броуди повзрослел, и гонора у него поубавилось. Время несколько отрезвило его. Oн получил удостоверение помощника капитана и решил, что это начало новой жизни.

А потом кто-то убил Мэри, и все покатилось в тартарары.

Он видел, что Анна вошла во вкус. Набросок судоверфи Журдена не уместился на одном листе, ей пришлось взять второй, чтобы пририсовать доки. Она с энтузиазмом объясняла назначение различных построек, радуя его слух своим правильным произношением, свойственным образованным людям высшего сословия. Броуди простил ей это невольное превосходство: уж больно ему нравился ее нежный и мелодичный голос.

Он бросил взгляд на О’Данна; адвокат холодно посмотрел на него в ответ. Билли Флауэрс прикорнул в уголке кареты и, по своему обыкновению, погрузился в сон. Анна что-то увлеченно объясняла, указывая на какую-то деталь чертежа. Броуди прищурился и неуклюже подался вперед, притворяясь, что ему издали плохо видно.

– Может, поменяемся? – с самым невинным видом предложил он О’Данну.

– О, разумеется!

Мужчины встали, чтобы поменяться местами. Гремя цепью, Броуди со вздохом удовлетворения опустился на сиденье рядом с Анной. Она отпрянула, словно почуяв запах дохлой рыбы. Плечи у нее напряглись, спина как будто одеревенела, и Броуди разозлился. Он склонился над письменным прибором, якобы изучая чертеж, но при этом специально задел ее коленом. Она вздрогнула и постаралась как можно дальше отодвинуться в сторону.

– А это что такое? – спросил он, указывая на какую-то деталь.

Волей-неволей ей пришлось наклониться к нему поближе. В эту самую минуту он повернул голову, и они стукнулись носами. Щеки у нее окрасились тем самым нежным румянцем, который ему так нравился. Броуди откинулся на спинку сиденья, весьма довольный собой.

Урок продолжался. Анна понемногу успокоилась и через некоторое время стала держаться уже не так скованно, хотя постоянно ощущаемая и – как она подозревала – нарочно подстроенная близость мистера Броуди не давала ей чувствовать себя вполне свободно. В карете было слишком душно: ей пришлось пережить неприятный момент, когда Броуди не без труда, так как ему мешала цепь, расстегнул рукава своей льняной рубашки и закатал их выше локтя.

Вид мускулистых и загорелых мужских рук, покрытых золотистыми волосками, оказал на нее странное воздействие: все мысли разом испарились у нее из головы. Насколько ей помнилось, за все годы знакомства с Николасом она ни разу не видела его рук обнаженными. Да, она была в этом уверена; в противном случае она бы не забыла.

«Джентльмены никогда не закатывают рукава в присутствии дам», – чуть было не сказала она вслух, но удержалась. Пусть это замечание останется до следующего урока; ей не хотелось чересчур перегружать ум мистера Броуди правилами хорошего тона на первом же занятии.

– Вот вы говорите, что Журдены строят все, – заметил он, когда она описала ему кузницу. – А вам никогда не хотелось ограничиться чем-нибудь одним? Каким-то определенным типом кораблей?

Интересный вопрос. Мистер Броуди, пожалуй, и представить себе не мог, насколько этот вопрос важен. Сама не понимая, что подвигло ее на такую откровенность, Анна поделилась с ним своей мечтой.

– У меня была надежда, что мы сосредоточим усилия на создании новой серии пассажирских судов. Мне хотелось, чтобы это был целый флот комфортабельных трансатлантических лайнеров, курсирующих между Европой и Америкой. И еще я надеялась, что мы сами будем отправлять их в плавание, а не продавать по контракту какому-нибудь пароходству. Но теперь это вряд ли сбудется.

– Почему?

Она посмотрела на него внимательно и грустно:

– Потому что Николас умер. А Стивен хочет строить только военные корабли.

«Это беспроигрышный вариант», – настаивал ее кузен. Он утверждал, что всегда можно найти на земном шаре такое место, где идет война, и не важно, участвует в ней Англия или нет. Циничная расчетливость Стивена возмущала Анну, однако ее отец считал, что в его рассуждениях имеется рациональное зерно. Дело есть дело. Теперь, когда Николас уже не мог ее поддержать, она не сомневалась, что точка зрения Стивена восторжествует и судостроительная компания Журдена пойдет по намеченному им пути.

– Но ведь компания по-прежнему принадлежит вашему отцу, я не ошибся? – спросил Броуди.

– Да.