Мы, таким образом, можем заключить, что визит Эйнштейна можно рассматривать как визит сионистского туриста, или, что еще точнее, туриста в сионизм. Принимавшая сторона снабжала его сионистским нарративом, тщательно планировала и контролировала его турне по стране, показала ему только те места, которые нужно было ему показать, не сообщала о внутренних еврейских конфликтах, держала в стороне от противоречивых индивидуумов и ситуаций. Большая часть ответственности за это лежит на самом Эйнштейне, поскольку нет никаких свидетельств о том, что он просил встречи с более радикально настроенными представителями арабского населения или посещения мест, которые не были бы такими дружелюбными. Но видел ли он страну глазами сионистов? Его сознание было необычайно независимо, так что мы можем заключить, что он видел страну своими собственными глазами. Однако учитывая количество пропаганды, окружавшей его во время турне, можно возразить, что, будучи там, он видел все через очки, густо закрашенные цветом сионизма.

Каково было влияние поездки на личность Эйнштейна? Как и другие путешественники, Эйнштейн находит, что путешествие лишает человека ориентиров254. Тому есть многочисленные примеры. Он путает названия некоторых мест в своем дневнике: Сингапур с Коломбо, Хайфу с Яффой; он постоянно пишет с ошибкой слово «Гонконг». Еще одно указание на дезориентацию: вместо «1 января» он сначала ставит «32 декабря».

Как длительное путешествие влияет на его отношения с женой Эльзой? Дневник дает нам описание нескольких ярких сцен, открывающих их отношения. Начнем с того, что первым событием, которое происходит в поездке, стало следующее: «потерял жену на границе»255. В Сингапуре Эльза приходит «в ужас» от уборной «с ночными горшками и большим корытом»256. До отъезда из Токио спешные сборы чемоданов приводят к супружеской ссоре257. Из Киото Эйнштейн решает ехать в Осаку без Эльзы. По возвращении его встречает «ужасное негодование жены-оставленной-дома»258. В Пенанге возвращение на корабль становится опасно из-за поднявшихся волн, и Эйнштейн замечает с усмешкой, что «Эльза259 очень испугалась, однако нашла в себе достаточно сил, чтобы поворчать». Знак того, что долгое путешествие вместе оказывает определенное влияние на уровень гармонии в отношениях, можно увидеть в строках Эйнштейна, где он испытывает «чувство освобождения», когда гуляет один в Порт-Саиде, пока Эльза больна260.

Как Эйнштейн, будучи интровертом и отнюдь не любителем пышных банкетов, справлялся с бременем социальных обязательств во время своих турне по разным странам? В день прибытия в Японию он явно ошеломлен горячим приемом, который ему оказали в Токио: «Приехали в гостиницу совершенно вымотанные с гигантскими цветочными венками и букетами. И на повестке дня все еще визит берлинцев и похороны заживо»261. В конце особенно богатого событиями дня в столице он приезжает обратно в гостиницу «смертельно усталым»262. Самое сочное замечание на эту тему, несомненно, написано в конце этого японского турне: «Но я был мертв от усталости, и мой труп повезли обратно в Модзи»263. К тому времени, как он приехал в Палестину, эмоциональная дистанция Эйнштейна от этих светских мероприятий стала весьма заметной по тому, что он называет их «комедиями»264. В Испании он идет еще дальше и замечает про светские мероприятия: «так же мучительно, как и всегда»265.

Неудивительно, что в процессе путешествия туда и обратно Эйнштейн сполна наслаждался изоляцией на борту корабля и неоднократно записывал в дневнике, как он дорожит покоем и тишиной открытого моря. В начале обратного пути в Европу он написал Сванте Аррениусу, председателю Нобелевского комитета по физике: «И как располагает к размышлению и работе длительное морское путешествие – райское состояние без писем, визитов, собраний и прочих изобретений дьявола!»266 Можно даже заявить, что океанские путешествия были первопричиной международных путешествий Эйнштейна, а лекционные турне – их второстепенным бонусом и ценой, которую он должен был заплатить за это длительное морское плавание. Однако турне в Японии было столь насыщенным, что Эйнштейн заколебался, стоит ли в будущем вновь совершать такой подвиг. В середине декабря он написал своим сыновьям в Киото: «Я решительно настроен больше не мотаться по свету так долго; но как знать, смогу ли я остановиться?»267

Научные исследования Эйнштейна во время поездки

В отличие от напряженной программы визитов и внимания публики во время путешествия Эйнштейна по Восточной Азии и обратно, спокойное время отдыха на борту океанских лайнеров давало ему возможность для долгой и непрерывной исследовательской работы. Информация о его работе над «проблемой гравитации-электричества» по дороге в Восточную Азию скудна – он только дважды упоминает свои размышления и расчеты. Однако по дороге обратно он интенсивно работает над техническими тонкостями нового подхода (автором которого был британский астроном Артур С. Эддингтон) к общей теории поля. Вскоре после 10 января 1923 года он заканчивает статью, над которой работал268. Записи в дневниках и комментарии в его переписке свидетельствуют о том, что Эйнштейн доволен возможностью спокойно поразмышлять. Например, примерно тогда, когда он заканчивал работу над рукописью, он написал датскому физику Нильсу Бору: «Путешествие великолепно. Я очарован Японией и японцами, как, я уверен, были бы и вы. Больше того, подобному морскому путешествию как способу существования позавидует любой мыслитель – жизнь, как в монастыре»269.

Нобелевская премия по физике

Приехав в Шанхай, Эйнштейн узнал о телеграмме, отправленной Кристофером Аурвиллиусом, секретарем Королевской Шведской академии наук, которая гласила, что его награждают Нобелевской премией по физике за 1921 год270. Около 17 сентября он уже получил первый намек от Сванте Аррениуса на то, что станет нобелевским лауреатом271. Макс фон Лауде даже посоветовал Эйнштейну отложить поездку в Японию: «Согласно известиям из надежного источника, которые я получил вчера, в ноябре могут произойти такие события, после которых ваше присутствие в Европе в декабре будет желательно»272.

Несмотря на то, что ни одна из этих новостей не говорила о Нобелевской премии эксплицитно, будет разумно полагать, что Эйнштейн понимал, о чем идет речь. И тем не менее он ответил Аррениусу, что подписал соглашение о лекционном турне и не будет откладывать поездку273. Очень любопытно то, что Эйнштейн не сделал ни одной записи о Нобелевской премии в своем дневнике.

Принятие теории относительности и влияние визитов Эйнштейна

Когда его общая теория относительности была доказана, Эйнштейн неожиданно стал мировой знаменитостью в ноябре 1919 года. В следующие годы он путешествовал по самым разным местам Европы. Причин для этого у Эйнштейна было две: распространение своих теорий и налаживание между немецкими и иностранными научными сообществами международного сотрудничества, которое было прекращено из-за Первой мировой войны274. Согласно исследованиям специалиста по истории науки Юргена Ренна (Jürgen Renn), «наука несла весть о международном сотрудничестве, а Эйнштейн стал главным ее воплощением»275. Он отправлялся в эти поездки с такой частотой, что к концу 1920 года иронически назвал себя «путешественником в относительности»276. Полгода спустя он впервые покинул европейский континент и посетил США и Великобританию277.