Пита ошеломила его реакция на Томми. Она сводила его с ума, явно желая большего. Он обхватил ее упругие ягодицы, и ему захотелось перекинуть ее через плечо и найти ближайшую кровать. Пит осыпал поцелуями ее шею, после чего вернулся к губам.

— Пит, мы не должны…

Он не дал ей договорить. Ему не хотелось останавливаться. Не хотелось, чтобы она снова объясняла, как они не подходят друг другу. Его тело говорило ему совсем другое. До сих пор ему никогда не доводилось переживать магического чувства, которое наполняло его сейчас. Это ошеломило его. Томми вырвалась из его объятий.

— Пит, мы не можем так делать. Я не стану!..

— Ты говоришь «нет»? — В его голосе звучало недоверие. Она так подходила для его объятий, была такой… идеальной, что ему было непонятно ее поведение.

— Ты ведь знаешь, я не та, что тебе нужна.

— У меня сложилось другое впечатление. — Пит пристально смотрел на ее слегка распухшие губы, чувствуя неодолимое желание.

— Пит, со мной ты был бы несчастен. Я не готовлю. Не сижу дома. Не хочу полный дом детей, к тому же близнецов. Мог бы ты жить с такой женой?

Он задумался, но она не стала ждать ответа.

— Не мог бы! Ты уже сказал мне, чего хочешь. Я тебе не подхожу, так что мой ответ на наш… поцелуй: нет, остановись.

По его мнению, в ее голосе было многовато категоричности.

— Хорошо, понял. Незачем все время говорить «нет».

Он все сильнее сердился, потому что она не чувствовала того, что чувствовал он. Ее не тронуло главное: они так хорошо подходят друг другу.

— Поезжай домой, Пит, — сказала Томми усталым голосом.

— Поеду. И постараюсь отныне держать себя в руках, — сказал он с подчеркнутым сарказмом.

Хлопнув дверью, он вышел. Потом пожалел о своем поспешном ответе. Но его обидел ее ответ. Впервые Пит почувствовал магию, о которой столько говорилось в песнях и книгах. До сегодняшнего вечера он даже не верил в ее существование.

А Томми его отвергла.

Была ли она права? Будет ли их союз ошибкой? Могли он пойти на компромисс? Могла ли она? Не стоит ожидать, что свое мнение изменит только она. Томми высказалась ясно.

Пит даже не заметил, что уже подъехал к своему дому. Он думал о последних нескольких минутах, проведенных у Томми.

Въехав в гараж, он заглушил мотор и вошел в свой красивый, пустой дом. Желая, чтобы там была Томми.

Сестры собирались на вечеринку. Бретт пригласил Табису, Джима, Терезу и, конечно, Пита и Томми. Только Томми приехала на вечеринку на своей машине, отказавшись от вежливого предложения Пита.

Целый день она работала в офисе. Все, что угодно, лишь бы не думать о Пите. Прошлым вечером она не вполне честно с ним говорила. Ей не хотелось сказать «нет». Томми испытала чувство, которое оказалось сильнее, чем ее осторожность, и это испугало ее.

Умнее всего было бы избегать Пита. Поэтому Томми поехала на вечеринку на своей машине и собиралась как можно меньше общаться там с Питом.

Но почему же тогда она решила надеть вызывающее красное платье? А что в этом такого? Она имела право хорошо выглядеть, не собираясь кого-то обольщать. От нее не требовались власяница и пепел.

Томми сделала глубокий вдох, прежде чем войти в ресторан. Будь благоразумна, напомнила она себе. Она нарочно приехала поздно, чтобы не пришлось переживать неловкие моменты наедине с Питом.

Ей незачем было волноваться. Когда Томми вошла, Пит флиртовал с привлекательной официанткой. Он бросил на Томми беглый взгляд и снова повернулся к официантке. Похоже, пытается дать ей понять, что больше ею не интересуется.

Прекрасно. Именно этого она хочет, не так ли?

Когда все начали занимать места, Томми с трепетом подошла к свободному стулу, за которым стоял Пит.

— Это не электрический стул, Томми, — прошептал он ей на ухо.

Хорошо, значит, он заметил, что она не в восторге.

— Спасибо, Пит. Ты хорошо провел день?

— Лучше, чем ты. Я не работал.

— Ты должна была сегодня работать? — спросила Адель. Она сидела по другую сторону от Пита.

— Да, должна. Суббота — важный день для риэлторов.

— Тогда из тебя не получилось бы хорошей футбольной мамочки. Суббота — важный день для футбольных матчей, — с печальной улыбкой сказала Адель.

— Я об этом слышала. Значит, твои дети оба увлекаются футболом?

— И всем остальным. Заняты больше, чем я. Я — только их шофер.

Томми старалась не смотреть на Пита.

— Может, ты найдешь и для себя занятия, когда поселишься здесь. Женщины смогут подвозить детей и друг друга по очереди.

— Верно. Ведь мы все будем жить по соседству, — оживилась Адель.

— Пит здорово это придумал, — добавила Томми.

— Спасибо, — пробормотал Пит. — Рад, что я на что-то гожусь.

— Пит, ты расстроен? — спросила Адель.

Ее вопрос прозвучал, когда разговор стих, и все пристально посмотрели на Пита.

— Босс, что-то случилось? — спросил один из мужчин.

Пит, помолчав, ответил:

— Ничего не случилось. Вообще-то после того, как вчера я побывал в гостях у нескольких влиятельных людей, я собирался вам сказать, что дело обстоит очень хорошо. Может, нам потребуется больше людей, так что скоро устроим собеседование.

Услышав его слова, присутствующие заулыбались. Кроме Томми. Официантки начали подавать основное блюдо, и рыжеволосая официантка, с которой разговаривал Пит, поставив перед ним тарелку, широко ему улыбнулась и наклонилась так, что открылась ложбинка на груди.

Мужчины, сидевшие рядом с Питом, стали изощряться в двусмысленностях, а Томми старалась выглядеть так, будто ее интересует только бифштекс.

— Извини, — пробормотал Пит.

— Меня не касается, если ты находишь ее привлекательной.

— Слушай, Томми, перестань вести себя так, будто мы совсем чужие!

Томми бросила на Пита холодный взгляд, решив убедить его, что так и есть. Но у нее это совершенно не получилось, и она быстро отвернулась.

— Я думал над своими словами, — мягко сказал он. — Может, мы могли бы договориться.

Не обращая на него внимания, она положила кусок масла на печеную картошку.

— Я мог бы измениться, — пробормотал он.

Ей надо было избавиться от него.

— До тех пор, пока ты не залезешь ко мне в трусы, ты хочешь сказать? — спросила она, надеясь, что после этого неизящного выражения он отстанет.

Он бросил на нее жесткий взгляд.

— Мне не нравится, когда сомневаются в моей честности.