Долгое время машина мчалась быстро и гладко. Затем покрытие испортилось, бумер начало потряхивать.

Когда Ян резко снизил скорость, Катя подумала, не ГАИ ли его остановила. Вот если бы сотрудники автоинспекции попросили Яна показать багажник! Катя легко представила, как делает фото на мобильный как раз в тот момент, когда багажник открывается и возникает напряженное побелевшее лицо Яна. Но старенький телефон разрядился еще в начале поездки, а лицо его вовсе не казалось испуганным. Скорее, злорадным.

Он вытащил Катю из машины и поставил на ноги. Она огляделась по сторонам. Непонимающе уставилась на Яна.

– Зачем ты привез меня сюда?

– Для исполнения моего желания. Так куда нам теперь сворачивать? – Ян огляделся по сторонам. – Где твой дом?

Путаясь в ногах, Катя обошла его по кругу.

– Какого желания?

– О-о-очень простого. Хочу, чтобы сегодня ты мне подыграла.

Катя остановилась перед Яном, лицом к лицу.

– Нет-нет-нет-нет-нет! Что бы ты ни задумал – не смей! Это моя семья!

– А сегодня утром ты познакомилась с моей, – парировал Ян.

В глазах защипало. Катя огляделась, все еще не веря своим глазам. Как такое могло происходить на самом деле? Они стояли на въезде в ее поселок, прямо перед указателем «Бешенковичи». За указателем тянулся зеленый забор, а за ним – деревянные и кирпичные домики. Она знала людей, которые жили тут. С Маргаритой сидела в школе за одной партой. Вместе с Витькой поступала в колледж. У Надежды Григорьевны покупала козье молоко для папы – помогало от боли в суставах.

Это был ее мир, ее личное пространство, дорогое, хрупкое. А теперь здесь стоял Ян, который о дорогом и хрупком слыхом не слыхивал. Он приехал сюда, чтобы поглумиться над людьми, которые примут его как родного.

– Ты не понимаешь, – твердо сказала она. – Это моя семья. У нас совсем другие отношения. Мы доверяем друг другу. И никогда не врем.

– Тем интересней.

– Ты же придумаешь что-нибудь гадкое! – простонала Катя.

– Обязательно!

– Я серьезно! Это не тема для шуток. Моя семья здесь ни при чем.

– То есть ты отказываешься?

– Загадай что-нибудь другое.

– Нет. Это мое желание.

Катя застыла. Теперь по правилам игры оставалось только два варианта: исполнить желание или уйти.

– Я не пойду на это.

Ян пожал плечами.

– Ладно. Тогда пока.

Он сел в машину. Бумер тронулся.

Ни работы. Ни жилья. Ни перспектив…

Ей можно даже не возвращаться в город, просто попросить Яна отправить ее вещи по почте.

Она останется здесь, в родном поселке, в этой пыли по щиколотку. Ей не то что в ресторан со свечами, ей в Макдональдс путь заказан.

В ее жизни больше никогда ничего не произойдет.

– Подожди!

Ян не слышал ее.

– Стой же!

Катя побежала за машиной, но бумер отдалялся.

– Стой!

Она подхватила с обочины камень и швырнула в машину. Раздался глухой металлический звук. Бумер остановился.

– Да! – Катя улыбнулась.

Или нет…

Она увидела, как Ян, выскочив из машины, осматривает багажник, и отряхнула ладони, в которых только что был булыжник, словно избавилась от улики.

Бумер дал задний ход. Окно водителя поравнялось с Катей, и стекло опустилось. Ян сдвинул солнцезащитные очки на кончик носа.

– Я подыграю тебе, – ледяным тоном произнесла Катя. – Но если перегнешь палку, игра закончится. И тогда катись к черту.

– Садись, – вместо ответа приказал Ян.

Катя залезла на сиденье рядом с водителем.

– Царапину на бампере отработаешь, – добавил он.

Катя буравила его взглядом. Отработает, куда ж она денется.

– Обещаю не перегибать палку, – сжалился Ян.

– На ближайшем повороте налево.

Катя отвернулась к окну.

* * *

Это было спонтанное решение. И как любое его спонтанное решение, оно было прекрасно.

Если бы Кэт смогла удержать язык за зубами, если бы согласилась пересесть на заднее сиденье, ничего бы этого не случилось. Но она сопротивлялась. Буквально заставила запихнуть себя в багажник и задуматься над тем, куда бы поехать, чтобы не доставать ее оттуда как можно дольше. Тут ему и пришла в голову эта идея.

Веселье началось еще до того, как Ян озвучил желание. Лицо Кэт, когда та поняла, где находится, он будет вспоминать каждый раз, как захочет поднять себе настроение. А потом стало еще веселее. Кэт понятия не имела, что именно задумал Ян, но стала сопротивляться изо всех сил. Впрочем, если б знала, сопротивлялась бы еще больше.

Ян ехал по узеньким пустынным улочкам и удивлялся, как здесь могут жить люди. Середина лета. Суббота. Восемь вечера. А поселок словно вымер. Чем занимается местное население? Где-то раздавались удары топора, где-то блеяла коза, плакал ребенок. И все.

– Остановись, – скомандовала Кэт, когда они подъехали к белому кирпичному дому с цифрой «десять» на фасаде.

Ян припарковал бумер у забора, но машина все равно перекрыла полдороги. Из-под потрепанных «Жигулей», стоявших во дворе, вылез мужчина в спортивных штанах, с голым загорелым торсом. Тщательно вытирая перепачканные руки, он не сводил взгляда с бумера.

– Папа! – Кэт выскочила из машины и бросилась к отцу.

Мужчина расцвел, его лицо стало добрым, как у мультяшного персонажа. На долю секунды что-то болезненно кольнуло Яна в сердце, но он тотчас же взял себя в руки.

– Папочка, это Ян! Он…

– Котенок, об этом позже, ладно? Не все сразу, – остановил ее Ян, чем привел в замешательство обоих.

– Ян, это мой папа, Александр Михайлович, – уже с меньшим энтузиазмом продолжила Кэт.

– О-о-о-о-чень рад знакомству! – Александр Михайлович протянул руку, поглядывая то на Яна, то на машину. На машине взгляд он задерживал дольше.

– Что ж вы не предупредили… А может, я загоню машинку в гараж? Ну, чтоб не поцарапал кто?

Это была не просьба – мольба. Ян отдал ключи. Александр Михайлович исчез.

– Котенок?.. – прошипела Кэт, поднимаясь на крыльцо.

В ответ Ян лишь пожал плечами, мол, а что такого?

Ее мама выглядела типичной учительницей из школьного детства Яна. Слегка раздобревшая, волосы с химзавивкой, очки с толстыми стеклами. Она расцеловала Кэт, мягко пожала руку гостю – к нему она отнеслась настороженно, но с любопытством.

А потом началась суматоха с чисткой картошки, раскладыванием стола-книги в зале, поиском праздничного сервиза. Кэт ходила понурая, а Ян веселился за двоих. Он разговаривал без умолку, спрашивал, советовал, уточнял. Помог нарезать салат, расстелить скатерть, расставить посуду.

Ему нравилось, что в каждом окне этого дома колыхалась зелень. Нравились цветочные горшки, завоевавшие все полки, подоконники и даже холодильник. Нравилось, как поскрипывал деревянный пол. Даже суета казалась приятной, неспешной.

Не нравились только низкие дверные проемы, об один из которых из