нас мало времени, – сказал он и решительным прыжком взобрался на подоконник. Пока они балансировали на нем, улицы внизу казались далеким потоком призрачных огней и размытого движения.

– Подожди. – Он притянул ее ближе к себе. Одной рукой придерживая ее за талию, другой он осторожно, чтобы не задеть ран от осколков фарфорового чайника, сжал ее запястье. Лань напряглась, вспомнив, как посетители чайного домика тянули к ней свои похотливые ручонки.

Прикосновение этого парня было легким и вежливым, а его пальцы – теплыми.

Краем глаза Лань увидела фигуру, появившуюся у раздвижных дверей комнаты цветов персика.

Девушка повернула голову, чтобы оглянуться. Последним, что она увидела, был таивший в себе обещание зимний взгляд королевского мага Элантии.

Он найдет ее.

И поступит с ней так же, как поступил со всеми, кого она любила.

Мир накренился, а затем они начали падать.

6

Практики, подозреваемые в использовании любой формы демонических сил, должны быть подвергнуты допросу, наказанию или смертельной казни от имени Императорского двора.

Император Цзинь

«Второй императорский указ о Практиках», эпоха Срединного царства

Цзэнь не был готов к подобному.

Поначалу практика представляла собой деликатное взаимодействие между миром природы, духов и древними шаманами каждого из Девяноста девяти кланов. Объединение кланов в Первое царство и установление относительного мира и экономического процветания породили бесчисленное количество практик. Ценность образования росла, а вместе с ним возникли Сто Школ. Искусству практик обучался любой, кому повезло родиться с талантом контролировать ци, естественный поток энергий в мире. Ци существовал повсеместно, но мог быть использован лишь немногими избранными.

Но учителей и учеников Ста Школ, с их разнообразными практиками, объединяло одно: практик должен был работать в гармонии с потоком мирских энергий вокруг него и при необходимости взывать к ним. Баланс и гармония являлись ключевыми принципами этого Пути.

Практика не предназначалась для использования во вред.

Даже когда Срединное царство под императорским контролем пыталось обуздать практику, даже после того, как Последнее царство уничтожило Девяносто девять кланов и вычеркнуло практики из истории, подобный образ мышления все еще оставался в основе культуры Хин. Возможно, именно поэтому оставшиеся практики, служившие при Императорском дворе и в Армии императорских Драконов, так легко проиграли королевским магам Элантии.

Цзэнь считал себя преданным последователем искусства практик, но он нечасто выпадал из окна трехэтажного здания. Это требовало определенной импровизации.

К сожалению, он относился к тем, кто строго следовал правилам и совсем не любил импровизировать.

Воздух свистел в ушах, девушка кричала, а небо и звезды в беспорядке кружились у него над головой. Цзэнь вскинул руку и потянул за укоренившиеся в его сознании за годы учебы и практики нити печати, сплетая воедино ее штрихи. Это заклинание привязало их к деревянному балкону наверху и помогло не столкнуться со стремительно приближающейся землей.

Они замедлились, как только он закрыл печать. Земля поднялась им навстречу, приземление получилось жестким, но не смертельным.

Цзэнь неуклюже выпрямился. Рядом с ним, распростершись, на улице лежала девушка. Полы ее скромного платья для выступлений расстелились поперек дороги, привлекая взгляды прохожих. Она лежала неподвижно, как будто и не собиралась вставать.

В любом другом случае Цзэнь не стал бы раскрывать свою личность певичке, работающей по контракту в каком-то высококлассном борделе элантийской крепости.

Но обычные певички не убивали элантийских солдат за долю секунды. Цзэнь почувствовал заметную только опытным практикам волну ци, она зародилась на нижнем этаже и пронеслась по чайному домику. Ци, полная теней и мрака, энергия инь без баланса.

Та самая ци, по следам которой он шел от лавки старика Вэя, та самая энергия, чей поток стал слишком слабым, чтобы он мог отследить его в переполненном посетителями чайном домике.

Проблема заключалась в том, что эту ци почувствовал не только он. Наверху в разбитом окне появилась тень, свет фонаря окрасил ее бледную броню в красный цвет. Силуэт поднял руку, и воздух вокруг него задрожал.

Запах горящего металла сдавил Цзэню горло.

Магия. Элантийская металлическая магия.

В то время как практики хин заимствовали энергию ци у элементов природного мира, элантийские маги для создания своих заклинаний использовали металлы. Насколько Цзэнь знал, у каждого металла имелись свои сильные и слабые стороны, а элантийские маги рождались привязанными только к одному виду, который после носили на предплечье.

Цзэнь предполагал, что очень не многие обладали способностью работать сразу с несколькими металлами.

Охотившийся на них маг принадлежал к редкому классу, известному как Сплав. Чем больше металлических браслетов носил Сплав, тем большим количеством металла он мог управлять и тем более могущественным считался.

Предплечье этого мужчины было радугой из руд. У Цзэня не имелось никакого желания встречаться с ним в бою, особенно с грузом в виде девушки, которая разбила фарфоровую чашку о его голову.

Цзэнь сделал несколько штрихов. Вихрь теней, подобно черному пламени, вырвался из его печати, затуманил пространство вокруг, тем самым скрыв их из виду. Этому трюку Цзэнь научился у мастера, служившего императорским ассасином.

Он повернулся и поднял девушку за подмышки. Оставались вопросы: ее происхождение, например. Все выжившие практики Хин, насколько Цзэню было известно, уже нашли убежище в его школе. Но он мог допросить незнакомку позже. Прямо сейчас было крайне важно не позволить элантийцам забрать ее, чтобы не превратить девушку в еще одно оружие, которое они могли бы использовать, чтобы получить доступ к хинской практике.

Цзэнь провел большим пальцем по шрамам на своих ладонях – движение, за все эти циклы ставшее привычкой. Лучше бы девушке умереть, чем пройти через то, что они собирались с ней сделать.

– Нам нужно уходить, – сказал он. Вокруг них кричали окутанные черным дымом люди; не пройдет и двух минут, как сюда прибудут патрули. – Пожалуйста. Постарайся…

Он услышал свист металла позади слишком поздно.

Цзэнь повернулся, мелькнул блеск клинка, за которым последовала жгучая боль в боку. Он резко выдохнул, от неожиданности у него подогнулись колени. Когда он приложил руку к животу, та была теплой и влажной от крови.

Цзэнь сразу понял, что клинок был отравлен, покрыт каким-то элантийским металлическим заклинанием, которое начало неумолимо распространяться по его венам. Возможно, эссенция ртути, мышьяка или сурьмы.

Разум Цзэня затуманился, когда маленькие, но крепкие руки обвились вокруг его талии. Он почувствовал, как его руку перекинули через костлявое плечо, шелковистые волосы коснулись его подбородка. Среди аромата горящего металла и горькой крови мелькнули нотки лилий.

С некоторым трудом Цзэню удалось сфокусировать свой взгляд. Девушка тащила его по