– Так где же сейчас девочка? – спросил он, возвращаясь к самой безобидной теме разговора, которую только смог найти. Это было ужасно с его стороны, но он действительно был рад происшествию в бассейне. Это давало им возможность поговорить, позволяло уйти от мин, на которые можно было нарваться в любой другой теме.

– Она у Зелл. Помнишь миссис Бойетт? Маму Джей-Джея? – Не оборачиваясь, Брайт начала загружать посудомоечную машину.

Ивретт рассмеялся, вообразив большого увальня Джей-Джейя Бойетта, – квинтэссенцию нападающего в бейсболе. Ивретт не вспоминал о нем уже много лет.

– Ага, – сказал он, вспомнив, как Джей-Джей гнался за ним и его друзьями по лесу у озера. Люди говорили, что в лесу водятся привидения, и в детстве он боялся туда заходить. Позже он полюбил этот лес.

Он заставил себя не смотреть на Дженси, не думать об их убежище. Ему хотелось выбрать момент и поговорить с ней наедине, чтобы убедиться, что она никогда ничего не скажет Брайт, которая до сих пор ничего не знала о произошедшем в Нью-Йорке. Он не мог позволить сбиться им с намеченного курса, только не сейчас, когда он столько трудов вложил на уговоры жены, чтобы завести второго ребенка. Брайт ухватилась бы за любой предлог, лишь бы отложить еще один раунд лечения бесплодия.

Он ее понимал (прошлый раз был сущим адом), но также знал, что, в конце концов, лечение сработало. Он взглянул на Кристофера, сидевшего на коленях у Дженси, его глаза уже слипались. Он не хотел, чтобы его сын рос единственным ребенком. Он сам – единственный ребенок в семье. Ему было так одиноко, пока в его жизни не появились Дженси и Брайт, когда он в десять лет переехал в Сикамор-Глен. Он думал о них как о сестрах, а потом перестал.

– От них что-нибудь слышно? – подала голос Дженси. – От Зелл?

Брайт покачала головой и с глухим стуком захлопнула дверцу посудомоечной машины, бокалы внутри громко звякнули друг о друга.

– Знаешь, пойду-ка я ей позвоню. У меня тут где-то есть местная телефонная книга.

Она вышла из комнаты, оставив Дженси и Ивретта одних.

– Мне очень жаль. – Дженси подождала немного, а потом тихо заговорила, зная, что у них есть несколько драгоценных минут наедине. – Если это неловко.

Он пожал плечами, как будто это не имело большого значения, стараясь не подать виду, как отчаянно ему хочется все скрыть, умолять ее не упоминать ничего, что могло бы повредить его браку. И все же, сидя рядом с Дженси, он не хотел заводить разговор о той неловкой и сбивающей с толку ночи. Из задней спальни, которую они использовали под офис, донесся голос Брайт – тон чуть громче и чуть официальнее, чем в обычной беседе.

– Просто странно, – заставил он себя сказать. – Снова тебя видеть. – Он указал на Кристофера. – Здесь.

– Я никогда не буду поднимать эту тему… про прошлое, – обещала она. Она посмотрела на него, и их взгляды встретились. – Я бы так не поступила, – добавила она.

Он отвел глаза, сосредоточившись на лице Кристофера, но все еще чувствовал на себе ее взгляд.

– Спасибо, – пробормотал он, чувствуя, как по всему телу растекается облегчение.

Вернулась Брайт и тут же возбужденно затараторила:

– Так вот. Кейли все еще у Зелл и, похоже, пробудет там некоторое время. Положение ужасное. У Каттера… погодите, дайте мне убедиться, что я все правильно излагаю – «острый респираторный дистресс-синдром». Он в реанимации, а их мать, в принципе, не может пропускать работу, потому что она единственная, кто зарабатывает в семье. Врачи следят за состоянием Каттера на предмет возможного повреждения мозга, потому что он бог знает как долго пробыл под водой. Повесила бы этих спасателей за то, что не делают свою работу! – воскликнула Брайт, и ее голос стал более оживленным. – Я же тебе говорила, правда, милый? – Она не стала ждать от него подтверждения, а продолжила: – Я же тебе говорила, эти спасатели вообще ни на что не годятся. Надеюсь, их всех до единого уволят. Что, вообще, случилось бы, если бы Ланс не заметил и не прыгнул в воду?

– Страшно подумать, – согласилась Дженси, энергично кивая. Она сделала большой глоток вина.

Ивретт заметил, что она пьет вино, как воду. А Брайт, как истинная хозяйка, ей постоянно доливает. Не его дело винить Дженси. Если бы не вставать рано на работу, он точно напился бы.

Кристофер зевнул и потянул к нему ручонки.

– Пошли, приятель, – сказал он, подхватывая его с коленей Дженси и усаживая себе на бедро. – Давай-ка отнесем тебя в ванну.

– Погоди, принесу ему чистую пижаму, – пискнула Брайт и метнулась из комнаты.

– Тебе идет, – сказала Дженси, прежде чем он успел последовать за женой.

Он снова повернулся к ней.

– Что именно?

Она раскинула руки, подразумевая комнату, дом, жену, ребенка.

– Все это, Ив.

Он кивнул – будто понял – и поспешил уйти.

Она просто должна была уйти от этих двоих. Она же видела. Конечно, видела. То, как Ив не мог долго смотреть на Дженси. То, как он украдкой поглядывал на нее, когда думал, что никто этого не замечает. Брайт провела свои юные годы за изучением Ивретта Льюиса с дотошностью истинного ученого. Она наизусть знала его повадки, его мимика говорила не хуже слов. Он все еще считал Дженси красивой. Брайт не могла его винить. Она тоже так думала. И правда заключалась в том, что она хотела видеть их вместе, хотела подвергнуть себя боли, которую при этом испытает, – точно боль как-то поможет свести счет.

Но она не ожидала, какой сильной будет эта боль. Идея наказать себя была привлекательна в принципе, но реальность оказалась слишком огромной, не вмещалась в их маленькую кухоньку с остатками приготовленного ею ужина, с запахом курицы-барбекю, который смешивался с запахом жидкости для мытья посуды. Она выбежала вон, ухватившись за первый же пришедший в голову предлог. Она побежала прямиком к серванту, в ящике которого – да! – действительно лежала телефонная книга, чтобы поискать там номер Зелл. Но там же хранились и разрозненные визитные карточки. Ту визитку она добавила к остальным много лет назад, спрятала ее на самом виду. Когда она оставила Дженси и Ивретта одних на кухне, чтобы они сказали друг другу то, что им нужно было сказать без нее, она думала не о телефонной книге, а как раз об этой визитке.

Выдвинув ящик, она достала сначала телефонную книгу – на случай, если Ивретт последует за ней. Но нет, он воспользовался возможностью, которую она ему предоставила. Она порылась в беспорядочной куче, перебирая визитки электрика, сантехника, няни и, непонятно почему, службы стирки детских подгузников, а ведь она всегда пользовалась только одноразовыми. Она все перебирала визитки, прислушиваясь к гулу голосов за стеной. Она отказывалась думать, о чем они могли говорить. У них были свои секреты, а у нее – свои.

Ее рука легла на карточку, за которой она пришла, и ее сердце забилось быстрее при виде знакомых букв – со всеми их завитушками и изгибами: Трент Миллер. Перед ее глазами предстало его лицо, когда он протягивал ей визитку: