доме, наполненном химическим смогом, а порезанный палец болел все сильнее. Я с трудом сдерживала слезный поток, уже готовый пролиться из глаз. Немного постояв и взяв себя в руки, я спросила как можно более ровным голосом:

— Олли, скажи, а у тебя есть пластырь?

— Что, прости? — послышался откуда-то из-за спины бодрый голос парнишки.

— Пластырь, ну или что-то, чем можно было бы заклеить ранку.

— А тебя что, ранило? Да ладно, не придуривайся, не таким уж и сильным взрыв был! Да там просто бахнуло и подымило, у меня даже из котелка совсем чуть-чуть варева расплескалось. С чего это тебя ранить могло?

— Я не ожидала взрыва и неудачно дернулась, так что нож прошелся прямо по пальцу. Почему эти твои химические опыты непременно заканчиваются взрывами?!

— Так получается, я по-тихому не умею. Да и без них было бы не так интересно! Разве можно проводить эксперимент, не сопровождая его хлопками да взрывами? Конечно нет! В таком случае это уже не химия получается, а что-то непонятнее. Так что тебе нужно?

— Что угодно, чтобы остановить кровь! — воскликнула я, откладывая в сторону нож и показывая парню сочащуюся из ранки кровь. Палец все еще ныл, и от этой мелкой неприятности настроение испортилось окончательно. Олли, принявшийся было за уборку, подошел ко мне и взглянул на тоненькую красную струйку. Бросив на ранку быстрый взгляд, юноша закатил глаза и взвыл:

— Боги былые и грядущие, почему на мою голову свалилась такая бедовая девица?! Если уж у меня получилось выловить из параллельного мира девчонку, почему это не могла быть тихой, спокойной, домашней красавицей, которая не стала бы влипать в неприятности, просто начав резать лук? Почему это не могла быть такая девушка, которая стала бы мне настоящей опорой? Такой помощнице я был бы только рад! Может, боги послали бы мне ту единственную, с кем бы я захотел провести остаток своих дней? Вот уж действительно было бы, повстречал свою судьбу! Но нет, мне такого счастья не дано! Подумать только, из всего многообразия девиц мне попалась обладательница вздорного, упрямого характера и склонностью к поиску неприятностей! Вот объясни мне, как ты умудрилась порезаться?! Почему ты влипаешь в истории, просто начав готовить ужин? Неужели нельзя как-то поаккуратнее размахивать зажатым в руке ножом?

— А почему он у тебя такой острый? — я не собиралась оставаться в долгу. От неприятной, ноющей боли не осталось и следа, вместо нее пришло огромное желание спорить. И пусть Олли был прав, я просто не могла молча проглотить его упреки. — Он у тебя заточен, наверное, как бритва! Ничего удивительного, что я так порезалась! Еще хорошо, что палец не отхватила!

— Ты даже не представляешь сколько сил я трачу, чтобы ножи были в таком состоянии! Господину Доусну этим некогда заниматься, а у меня полным-полно свободного времени, так что хозяйство веду именно я. И мне все равно непонятно, как, ну как ты умудрилась порезаться! Ладно, понимаю, мой взрыв мог оказаться неожиданностью, но не до такой же степени! Ты глянь только, кровь все никакие хочет останавливаться! Ну и что мне с тобой делать?

— Дать мне пластырь, чтобы я могла остановить кровь!

— Да что такое этот твой пластырь? Я не знаю такого слова, у меня его точно нет! Есть бинт, если хочешь, могу его принести.

— Давай уже хоть что-то!

Не прошло и минуты, как Оливер вернулся, неся в руках полоску белой ткани. Это был самый обыкновенный бинт, которым принято перевязывать раны, однако проблема состояла в том, что я не имела ни малейшего представления о том, как надо с ним обращаться. Как правильно бинтовать порезанный палец? Сколько нужно использовать бинтов? Каким образом его закреплять? Вертя в руках небольшой рулон марли, я все больше жалела об отсутствии такой полезной вещи, как пластырь.

— Может, ты мне поможешь? — процедила я, отгрызая нужное количество материи. Олли, устроившийся за столом, веселился по полной. Парень в голос хохотал, наблюдая за моими неуклюжими попытками совладать с бинтом.

— Зачем? Ты и сама неплохо справляешься!

— У меня ничего не получается!

— Ничего, у тебя будет время научиться жизни. Сегодня мы с тобой будем тренироваться перебинтовывать мелкие ранки, завтра еще что-нибудь придумаем, так, глядишь, через полтора года ты и научишься делать все, что должна уметь девушка в твоем возрасте.

— Тебе что, доставляет удовольствие смотреть на мои мучения?!

— Что ты! Ни в коем случае! Но не буду спорить, за тобой действительно забавно наблюдать, особенно если ты не представляешь, что и как надо делать. Ладно, иди сюда, наказание мое! Ну кто так бинтует, а? Ты же мне таким образом все ресурсы переведешь! У тебя ранка маленькая, а ты ее заматываешь так, будто тебе полпальца отрезало! Вот этого будет вполне достаточно. Смотри и учись, больше я такого тебе показывать не буду, а умение оказать первую помощь тебе может еще пригодиться в жизни. — на создание повязки ушло чуть больше минуты. Сделав на пальце маленький бантик, юноша улыбнулся и жестом велел мне повернуться кругом. — Ну все, кровь мы остановили, раны перевязали, теперь можно возвращаться к прерванным занятиям. Ты, кажется, ужин готовила? Знаю, занятие не из приятных, но деваться от него некуда.

— Я не могу дальше резать, у меня рука болит.

— Ну, значит, мы сегодня не будем ужинать.

— Я есть хочу!

Юноша, вернувшийся было к прерванной уборке, насмешливо хмыкнул:

— У тебя же рука болит! Или мы ужинаем тем, что ты сготовишь, или идем спать голодными. Как говорится, вечером голодно, зато с утра работа спорится.

— Ты изверг!

— А ты изнеженная капризная девчонка, которая ничего не умеет делать. Какой же у вас странный мир, если девица в двадцать с небольшим не может даже ужин себе приготовить!

— Умею я все это!

— Ну так докажи. На словах я тебе не поверю, так что придется тебе свои умения подтверждать делом. Ну не делай такого лица, ты как будто собралась слезами супчик приправить! Смотри, половина задачи у тебя уже выполнена, осталось только довести ее логического завершения. Подумать только, даже я хозяйственней тебя буду! Ну, ничего страшного! У нас с тобой есть полтора года, чтобы сделать из неженки нормальную девушку. Ох, опять мы с тобой заболтались! Давай-ка возвращаться к делам, а то мы до самой ночи возиться будем.

— То есть я буду кое-как готовить ужин, а ты будешь просто сидеть и любоваться?! — возмутилась я, увидев, что Олли снова развалился за столом.

— Нет, ты будешь готовить ужин, а я буду убирать