В новостях на следующий день они посмотрели продолжениедемонстрации и в результате не поехали на побережье. В субботу она пошла на футбольныйматч вместе с Питером и отцом; Габби с матерью отправились за покупками.

Пакстон позвонила по телефону домой и поздравила мать с ДнемБлагодарения, поговорила и с Джорджем, и с Квинни. У них было все хорошо, онаубедила их, что провела замечательные праздники, хотя этим никто, кроме Квинни,и не поинтересовался. Квинни прошептала ей в телефонную трубку, что не сталаделать в этом году любимый сладкий пирог Пакстон с изюмом и миндалем, раз та несможет его отведать.

Пакстон понравилось на футбольном матче, и в конце неделиона уже совсем освоилась в семье Питера и Габби. Она чувствовала себя членомсемьи и, когда прощались, призналась, что у нее это самый чудесный ДеньБлагодарения с тех пор, как умер отец. Ее глаза светились счастьем, когда на обратномпути она благодарила Питера и Габби.

Когда они вернулись в университет, везде были видны следызабастовки Повсюду наряды полицейских на случай возможного продолжениядемонстрации, чтобы пресечь эти попытки в самом начале Пакстон была потрясена,узнав, что Ивонн и Декс арестованы, правда, их уже отпустили, но на руках уИвонн краснели ужасные ссадины, полученные при попытке полицейских задержать ихи засунуть в фургон.

— Это была славная потасовка, — с гордостьюзаявила она. — А вы где были все выходные? — спросила она Пакстон иГабби, как только девушки принесли свои вещи из машины.

— В Сан-Франциско, — сухо ответила Габби, не желаяговорить большего. У нее не было никакого желания испытывать угрызения совестииз-за того, что она не угодила под арест. — Тебе не обязательно былопопадать в тюрьму, чтобы продемонстрировать свою ненависть, Ивонн. Это ничегоне доказывает.

Все эти ужасные ссадины на руках., этим да еще Богомпроклятыми листовками правды не добьешься. — Впервые Габби высказала Ивоннсвое мнение, она не в силах была больше выносить ее нечестные упреки иобвинения — Неужели ты тоже что-нибудь ненавидишь, детка? — набросилась нанее Ивонн, оставив в стороне Питера и Пакстон.

— Может быть, то же, что и ты. Я думаю о правах негров,о событиях во Вьетнаме, о людях, которые отстаивают закон перед мошенниками, ноя не сторонница того, чтобы при этом меня в моей стране тащили по улице изапихивали в полицейскую машину.

— Но тогда тебя никто не услышит. Невозможно сидеть домав уютной гостиной, полируя ногти, и думать, что кто-то заинтересуется твоимивзглядами. Никто не беспокоился о неграх на Юге до тех пор, пока там не сталистрелять, убивать и сажать в тюрьму.

— Тогда почему ты здесь, а не там? — Габби сталадействовать по правилам Ивонн.

— Потому что я боюсь. Потому что не хочу опять заходитьв автобус с задней площадки, как это делала всю свою жизнь Я буду жить здесь дотех пор, пока не смогу вернуться туда и войти в переднюю дверь автобуса, иникто на закричит при этом — Прекрасно, но при этом не кричи на меня, пока тыживешь здесь, если я занята не тобой, а своей собственной жизнью.

— Все равно я уезжаю в следующем месяце, —закончила разговор Ивонн, так и не определившись, кто — она или Габби — победилв этом споре. Она еще не знала, куда поехать, может, она окажется на Юге,может, в Бирмингеме, борясь за свои права.

Главное — не сидеть в Беркли.

— Ты едешь с Декс? — спросила Габби из праздноголюбопытства. Она так устала от Ивонн и ее постоянной готовности затеять ссору,что не могла проявить искреннюю заинтересованность Но Пакстон, зная нравы Юга,многое прощала Ивонн.

В ответ Ивонн покачала головой:

— Нет… я… — Вдруг она растерялась и поняла, как далекозашла в своей раздражительности. Ей вдруг показалось несправедливымвыплескивать на девочек свою злость, они этого не заслужили. — Нет, я едубез Декс… Я еду со своими друзьями. — Пакстон поняла: Ивонн решила жить стакими же озлобленными людьми, как и сама, и вряд ли они смогут правильновоспользоваться правами, которые им дала интеграция, но объяснять это сейчасбесполезно.

— Печально, — спокойно пожалела Пакси. — Янадеялась, ты найдешь свое счастье здесь.

— А что делать с твоей комнатой? — Габби сразувзяла быка за рога, не обращая внимания на чувства.

— Я думаю, вы найдете кого-нибудь на мое место.

В этот момент из двери комнаты вышла в ночной рубашке Давн.

— Я тоже уезжаю, — неуверенно объявила она. —То есть… я бросаю учебу. — Она как будто извинялась, но была довольначем-то и улыбнулась им. — Я еду домой.

— Ты отчислена? — Габби недоумевала, она не моглапредставить, что кто-то может уезжать по собственному желанию, ведь здесь таквесело. Хотя, по правде говоря, Давн только и делала, что спала все эти тримесяца.

— Я выхожу замуж… где-нибудь на Рождество… Я… — Оназапнулась и посмотрела на них, единственных подруг в Беркли, Она вряд ли хотьраз за все время сходила в университет. — У меня в апреле будет ребенок.

Все трое разом посмотрели на нее, и задним числом Пакстонпоразилась, какие же дуры они были. Налицо все симптомы, известные им по жизнии книгам, а они только подшучивали по поводу того, что она, может быть,беременна.

— Как только ребенок родится, Дейв и я поедем в Непал,чтобы посмотреть на нашего гуру.

— Это замечательно, — произнесла Габби, все еще неотойдя от удивления, а Питер отвернулся, чтобы девушки не могли видеть егоулыбки. — Это действительно прекрасно, Давн. — После того как обесоседки ушли в свою комнату, Габби повернулась к Пакстон с растеряннымвидом. — Черт, как же нам теперь быть с их комнатой? Если деканат начнетраспоряжаться ею, бог знает кого к нам поселят. Не знаю, кто бы мог приехатьпосередине года…

— Что же нам теперь делать? — задумаласьПакстон. — Я знаю две пары девушек, которые живут в двойках и мечтаютсъехаться вместе, а мы могли бы занять один из их блоков.

— Или превратить их комнату в клозет, а самим уехатьвместе со мной, — с надеждой предложил Питер, посматривая на Пакстон.

У них было чудесное настроение после уик-энда с родителями.Но Питеру не давала покоя мысль прийти как-нибудь к Пакстон в комнату ипопытаться соблазнить ее. Или сделать это в собственном доме. Однако онусиленно сдерживал свои фантазии, боясь оскорбить ее даже в мыслях; кроме того,от сестры он знал, что Пакстон девственница. Он все время думал об этом и хотелспросить у нее, не согласится ли она поехать куда-нибудь с ним, но подходящегослучая не представлялось. Он ждал, пока она сама окажется готова к этому.Пакстон была именно такой девушкой, о которой он мечтал всю жизнь.

— Подумайте, в самом деле, это не такая уж плохаямысль, — сказал он напоследок. — Может, нам удастся снять квартиру вгороде на следующий год.

Идея понравилась Габби и Пакстон, но следующий год был ещеБог знает как далеко. Пакстон хотела бы знать уже сейчас, как они через год будутотноситься друг к другу. Год, — это достаточно долго, и многое можетизмениться, если вспомнить, что произошло только за последнее время. За тримесяца они подружились с Габби; Питер и ода влюбились друг в друга; две ихсоседки уезжают из кампуса, и одна из них собирается родить ребенка.