Ему не надо было повторять дважды. С явным облегчением он ринулся к двери. Но, уже взявшись за ручку, остановился.

— Если понадоблюсь, то я здесь, за дверями…

Кэт тяжело вздохнула и склонилась над раковиной, чтобы вымыть лицо и руки. Нет, он ей не понадобится.

И все же она задохнулась от радости, увидев рослую фигуру Джей Пи Харрингтона, устремившегося к ней, когда она вышла из дамской комнаты.

— Как ты себя чувствуешь?

— Лучше. — Кэт попыталась откинуть волосы. — Устала, но лучше.

— Хорошо. — Он накинул пальто. — Я отвезу тебя домой.

— Джей Пи, это действительно не…

Он сердито обернулся к ней.

— Кайли, если ты думаешь, что я покину женщину одну в центре Нью-Йорка, одетую подобным образом, то ты действительно сошла с ума.

С этими словами он крепко взял ее под руку и повел к дверям.

Кэт Кайли только моргала и думала, что Джей Пи крепкий орешек. Может быть, такой же крепкий, как она. Может быть, даже крепче.

Февральским вечером было холодно, так же мучительно холодно, как мучительно жарко было в центральноамериканских джунглях.

Ну ведь ничего же нет между ними общего, думал Джей Пи. Так какого черта он, обвив рукой, крепко прижимает ее к себе?

На этот раз ответ нашелся сразу: если бы не он, Кэт свалилась бы на землю. Совсем так же, как в том аэропорту, она цеплялась за него, но не со страстью, а от слабости.

Передавая служащему свой парковочный билет, он чувствовал, как Кэт дрожит, прижимаясь к нему.

— Думаю, мы забыли твой палантин, Кэт.

— Мой что?

— Твое пальто, Кайли. — Его дыхание вырывалось на морозе со свистом. — Черт побери, Кэтлин, сейчас минус двадцать. Не мудрено, что ты заболела.

— У меня не было случая заиметь палантин, Харрингтон, а куртка зенитчика, думаю, не смотрелась бы с этим платьем.

Покачав головой, он снял с себя пальто и, накинув на Кэт, обнял ее покрепче.

— Похоже, ты и впрямь больна.

Он понял, как замерз, когда служитель подкатил на его автомобиле. Эта машина была его радостью и гордостью — дорогая игрушка богатого человека. Но когда Кэт никак не прокомментировала появление двухместного «родстера» со складным верхом и откидными сиденьями и даже никак не уколола его, он понял, что ей действительно плохо.

Джей Пи открыл дверцу, и она шлепнулась на пассажирское сиденье, закрыв глаза.

Заняв свое место за рулем, он включил зажигание, потом печку.

— Где ты живешь?

Кэт дремала. Даже когда он осторожно потряс ее за плечо, она только слегка шевельнулась.

Джей Пи мог бы порыться в ее сумке и найти адрес: даже сумасшедшие женщины носят с собой какое-нибудь удостоверение личности. Но для этого ему не надо было на нее смотреть.

Закутанная в слишком большое для нее пальто, с разметавшейся дикой копной рыжих волос, со щекой, прижатой к сиденью, и закрытыми глазами, она была похожа на десятилетнюю девочку.

И была очень, очень привлекательна.

Жизнь опасна. При этой мысли Джей Пи повернул свой «родстер» в сторону собственных апартаментов.

За всю дорогу, а это через весь город, Кэт ни разу не пошевелилась; не шевельнулась даже тогда, когда он, припарковав машину, открыл пассажирскую дверцу.

— О'кей, Кайли, восходи и сияй. — Взяв ее за руку, он попытался извлечь ее из машины, но, когда это не сработало, просто поднял на руки и понес в дом.

Это был тот сорт шикарного жилища, над которым в нормальных обстоятельствах Кэт непременно посмеялась бы и где обычно хмурятся, если кто-то приносит женщину в бессознательном состоянии. При виде Джей Пи, точнее, Джей Пи с компанией, швейцар открыл рот.

— Добрый вечер, мистер… мистер Харрингтон.

— Привет, Чарли. Холодно сегодня, не так ли? — Швейцар все еще смотрел, и Джей Пи слегка изменил положение рук, чтобы голова Кэт не свисала. — Она плохо себя чувствует, — объяснил он.

— Она… — Швейцар чуть приблизился. — Она дышит?

— О, с ней все в порядке. Вот об остальных я беспокоюсь. Не вызвали бы вы лифт?

— Да… да, конечно, сэр.

Правильно, подумал Джей Пи. А в почтовом ящике вскоре появится записка от совета директоров дома: «Дорогой мистер Харрингтон, хотя Ваш кредит безупречен, мы должны выразить сомнения относительно Ваших действий 9-го февраля».

Перед дверью он попытался достать ключ из глубокого кармана, что было не слишком легко сделать, имея на руках женщину.

Давай, Кайли, даже при наших отношениях стоило бы помочь мне. Но когда он хотел поставить ее, она привалилась к нему, как тряпичная кукла.

Прекрасно, Кэтлин, пойдем другим путем. Трудным путем. Придерживая ее одной рукой, он другой попытался вставить ключ, снять блокировку и толкнуть дверь одновременно. Получилось!

Войдя в квартиру, он заколебался. Кровать или диван? Какого черта! Если уж ты решил играть с огнем, так иди до конца. Прошагав в спальню, он положил ее на кровать.

Она даже не пошевелилась. Глядя на нее сверху вниз, он размышлял, не вызвать ли врача, но цвет ее лица определенно стал лучше. Много лучше. Только ради полной уверенности он проверил — она еще дышала.

Стянув с ее плеч пальто, он отбросил его. Следом полетели туфли-лодочки. А потом Джей Пи заколебался.

Прекрасное платье, слишком хорошее, чтобы испортить его. Он решительно взялся за молнию на боку. Однако, как ни старался, его рука все-таки случайно коснулась ее груди. Груди, покрытой теплым, шелковистым бархатом.

Он отдернул руку, будто наткнулся на тикающую бомбу, и поспешно задернул молнию обратно. Потом осторожно, до самого подбородка, натянул на нее покрывало.

Чувствуя себя в безопасности, он отправился в ванную и, сменив смокинг на рубашку и тренировочные брюки, вернулся в спальню. Кэт, уютно свернувшись на краю кровати, спала глубоким сном.

Усевшись в кресло, он загляделся на нее. Что ты за чертовка, Кэт Кайли? И почему мне чертовски приятно возиться с тобой?

Когда на следующее утро Кэт проснулась, первое, что она увидела, было лицо Джей Пи Харрингтона. Он спал. В кресле, которое было слишком мало для его рослой фигуры.

Она улыбнулась. Словно почувствовав ее взгляд, он проснулся и зевнул.

— Эй, — прошептала она, когда его веки медленно поднялись.

— Эй, — ответил он и вздрогнул, повернув шею. — Как ты себя чувствуешь?

— Прекрасно, — Кэт заморгала. — А что ты здесь делаешь?

— Ну уж, Кэт, это ты должна спросить себя: «А что я здесь делаю?»