– Неужели? – удивился Эндрю. – С учетом всего, что происходит, их должно быть много.

– Полагаю, большинство людей, оказавшихся в такой ситуации, не хотят, чтобы их исследовали.

– Хм. Да, пожалуй, я понимаю.

Ты этого даже представить не можешь, Эндрю. Или можешь… Ведь ты здесь.

– В любом случае, – сказал мужчина, – так я вас нашел. Искал информацию.

Грейс представила, как он сидит за своим компьютером и ведет поиск, терпеливо и методично, как настоящий инженер. Если он действительно инженер… Как бы то ни было, ситуация заставила его заняться поиском, и в конечном итоге он наткнулся на ту статью.

Заинтересовавшая его работа была написана шесть лет назад и опубликована на последних страницах редкого английского журнала по криминологии, уже не существующего. Поскольку Малкольм предположил – вполне обоснованно, – что журналы по психологии могут ее не принять.

Необычная работа, единственная, написанная Грейс самостоятельно. Малкольм довольно долго ее уговаривал, и в конце концов она сдалась.

Он так радовался, увидев ее опубликованной…

Хотя это произошло не слишком быстро.

«Жизнь со злом: эмоциональные аспекты родственной связи с убийцей».

Но рецензенты из журнала не знали – никто не знал, кроме нее самой, Малкольма и Софи, – что Грейс выступала в двойной роли.

Автора и объекта исследований.

Она назвала себя Джейн Х. и изменила детали таким образом, чтобы никто не смог понять, что это автобиография, замаскированная под историю болезни.

Она перенесла «провоцирующее событие» в другой штат, превратила отца в убийцу и самоубийцу, а мать сделала беспомощной жертвой – и вдобавок скрыла факты, которые понравились бы редактору журнала, ярой феминистке. Да, следует признать, что Ардис действительно был звездой дешевой мелодрамы, которая закончилась его перерезанным горлом. Этот дурацкий тестостерон, высвобожденный наркотиками и алкоголем. И пощечины.

Атмосфера напряженности и страха, которую он приносил с собой в трейлер…

Грейс поняла, что на какое-то время отключилась. Она отодвинула от стола кресло на колесиках и прижалась к кожаной спинке – больше всего ей хотелось просто исчезнуть.

Заметил ли он, что ей не по себе? В голубых глазах Эндрю читалось сочувствие.

Ага, только этого ей не хватало! Она все испортила, а теперь еще грузит его своим личным дерьмом.

Снова подъехав к столу, психотерапевт вслух произнесла название статьи. Надеясь, что это заклинание избавит ее от субъективности.

Тонер кивнул, и внезапно Грейс почувствовала, что задыхается. Сдержав кашель, она извинилась, прикрыла ладонью рот, сделала долгий глубокий вдох, а потом выдохнула через нос, пытаясь скрыть свою потребность в кислороде.

Жертва. Нет, не дождетесь…

Эндрю Тонер по-прежнему смотрел на нее… с нежностью?

Я в порядке, отзывчивый ублюдок!

Блейдс понимала, что должна взять себя в руки. В противном случае… что?

Нельзя отвлекаться. Сосредоточься.

– Итак, – сказала она, стараясь выдержать профессиональный тон, – что за злодей оккупировал ваши мысли и сны?

– Не уверен, что готов об этом говорить.

– Понимаю.

– Ведь именно об этом вы писали, да? Та женщина… Джейн… всегда сомневалась, что готова взглянуть правде в глаза. У нее не было способа узнать, потому что никто не может сказать, что будет потом.

Грейс кивнула. Движение помогало. Психотерапия, психотерапия, психотерапия.

– Я могу это подтвердить, – продолжал Эндрю. – Иногда я просыпаюсь посреди ночи с мыслью: вот оно, момент, когда мне нужно… повернуться лицом к реальности. Но затем этот импульс проходит, и я убеждаю себя, что могу просто забыть обо всем.

– Конечно. – Грейс удивилась сердечности своего тона. Не думать об этом. Просто быть.

Возможно, собеседнику передалась ее вновь обретенная уверенность – его тело немного расслабилось.

Но глаза увлажнились.

Грейс предположила, что от внезапного наплыва воспоминаний.

Она ошиблась.

– Дело не во мне. Это… моральный аспект. – Тонер снова замолчал.

Доктор ждала.

Эндрю покачал головой:

– Впрочем, неважно.

– Достаточно важно, чтобы приехать из Сан-Антонио.

Взгляд Тонера метнулся влево. Значит, Техас – тоже ложь? Что еще он скрыл от нее?

Все. Разумеется.

– Вы можете рассказать мне о злодее, не вдаваясь в детали?

Пациент задумался.

– Это непросто.

– И не должно быть.

– Я знаю, знаю… Послушайте, мне очень жаль. – Смех мужчины прозвучал резко. – Еще одно дурацкое извинение. Я слишком часто извиняюсь, и в этом моя проблема. – Снова смех, на этот раз сердитый и отрывистый. – Одна из моих проблем… В любом случае я рад, что приехал, потому что у меня было время подумать. Просто это не сработало.

Его ладонь разрубила воздух, горизонтально.

– Пожалуйста, поверьте, вы тут ни при чем… Я не жалею. Просто… я не могу. Наверное, еще не готов. – Он улыбнулся. – Должно быть, вы такое слышите постоянно.

Пытается нормализовать ситуацию. Не только для себя, но и для Грейс. Человек, который заботится о других. Что еще хуже.

Эндрю встал. Щеки его пылали. Вспоминает ее? Язык, ноги, все остальное?

– У нас есть время, – сказала Грейс. – Вам некуда торопиться.

Он энергично замотал головой.

– Не могу, простите… ну вот, опять. Извиняясь перед всем миром, я вроде как чувствую себя…

– Другим.

– Нет-нет! – Пациент вдруг разозлился. – Это… – Раздраженный взмах рукой. – Мы все разные. Не другим, нет, я чувствую себя… запачканным.

– В этом есть смысл, – сказала Блейдс.

– Да? А Джейн Х. чувствовала себя запачканной? В вашей статье об этом ничего нет; вы просто рассказываете, что она была вынуждена создать собственную систему нравственных ценностей. Все эти шаги, которые она предпринимала, чтобы справиться.

– У статьи есть ограничения, Эндрю. Может быть, вы сядете и мы поговорим?

Тонер обвел взглядом кабинет.

– Вы хотите помочь. Я знаю. Возможно, вы правы, и мне следует остаться. Но я не могу. Спасибо, что уделили мне время, доктор. Правда.

Он пошел к двери. К той, которая вела назад в приемную, а не к выходу в переулок.

Других пациентов не было, и поэтому не было и необходимости соблюдать правила. Грейс встала.