сердце и дыхание. Он понимал, что́ увидел сегодня в глазах у Карла: то же превосходство, какое видел у других, заталкивающих беспомощных людей в газовые камеры. Карл доложил охране о готовящемся побеге. Но кто бы мог подумать?! Предатель среди нас. На что он надеется? В барак вновь поползли тени людей, которые до этого были или наблюдателями, или участниками происходящего. Кто-то упал на своё лежбище и зарыдал в голос, кто-то сел без сил прямо на пол, кто-то метался по бараку, как лев по клетке. Никто не был готов к этому. Да, предательства были ранее, но не настолько неожиданные и жестокие.

Вдруг свет с улицы преградила фигура мужчины: «Что? Думали, что всё учтено? Думали, что надурили всех вокруг? А получилось, надурили вас! Ха-ха!» – Карл стоял в дверном проёме, запрокинув голову и надсадно смеясь в чёрное небо, слепо мигающее на него звёздами. Этот страшный смех долго звучал в голове Лиора. Он закрыл глаза и уши руками, пытаясь спрятаться от происходящего, но всё равно слышал его и видел перед собой в черноте закрытых глаз яркую фигуру предателя.

Неожиданно он услышал глухой удар и смех прекратился. Но появился новый, более привычный в этих стенах. Немецкая речь: «Нам не нужны такие уроды, как ты!». Лиор открыл глаза и увидел стоящих над телом Карла охранников.

– Восемьсот сорок седьмой! Сюда!

Лиор встал и подошёл к выходу.

– Бери его.

Он наклонился и взял тело человека, которому смотрел сегодня в глаза, но не распознал ужасные мысли, гулявшие тогда в его голове, закинул его на плечо и пошёл за людьми в форме.

Шли они к воротам, ведущим на волю. Там уже были различимы очертания ещё двух тел, сидящих около забора. Грудная клетка этих мужчин редко вздымалась, что давало надежду на то, что они ещё живы. Но надежды на то, что они проживут эту ночь, не было. На их груди уже были таблички с надписью: «А вот он и я» – обычное глумление над заключёнными, попытавшимися сбежать.

Лиор посадил в этот ряд смертников и того, кого нёс на плече.

– Пошёл вон, – сопровождающий даже не повернулся в его сторону.

И он пошёл. Обратно в тёмный смрадный барак, в котором проходили его дни и ночи. Но теперь он точно знал, что его Ангел-Хранитель сегодня был рядом. Иначе на месте этих бедняг сидел бы и он. В душе, несмотря на окружающую действительность, было до боли спокойно. До какой-то апатии. Лиора немного пугало это состояние, но он чувствовал, что с этого дня он не будет один.

Он дошёл до своей кровати. Вокруг он слышал возбуждённые взволнованные тихие голоса. То, что только что произошло, не оставило ни одного человека равнодушным. Скорее всего, завтра будет больше смертей: и самоубийств от безысходности, и убийств в наказание. Но он будет жить. И постарается спасти как можно больше людей. Потому что он знал, что впереди есть светлое будущее.

Он долго лежал с открытыми глазами, вглядываясь в темноту. Утренняя головная боль отдавалась еле заметным эхом в висках (больше не пить! Каждый раз, как приходит поезд с продуктами и выпивкой, происходит одно и то же). В конце концов веки стали тяжелеть, и он забылся поверхностным тревожным сном.

– Спасибо, Ангел-Хранитель. Спасибо, Господь. Я верю, Ты рядом.

В скором времени, когда один день передал бразды правления новому дню, Помощник незаметно исчез из сознания Лиора. Но на его место пришло тепло молитв Кэрэн. Теперь для них в его душе нашлось место. И он теперь действительно не останется один. Никогда.

– Люблю тебя, мой Лучик, – сквозь сон прошептал он. – Я найду тебя.

А Помощник вновь спешил навстречу новому дню и новым победам. После этого дня, проведённого в лагере, он понял: иногда, чтобы справиться с бедой, надо сломаться, чтобы победить, надо проиграть. Он подумает об этом более серьёзно, когда будет время… Если будет время…

Часть 3

Глава 1

Несмотря на то, что перемещение произошло, как всегда, в полночь, его новый аватар не спал. Помощник был готов к такому развитию событий. Не раз случалось, что ему приходилось тут же включаться в работу из-за бодрствования аватара поздней ночью.

С первого мгновения он понял, что находится в сознании ребёнка. Он не мог объяснить, чем, но сознание ребёнка сильно отличалось от взрослого.

Мысли аватара бежали непрерывным потоком: «Как пройдёт завтрашний день? Как она выглядит? Я так давно её не видел. Что она мне скажет? Что я ей скажу? Смогу ли я остаться дома?».

После этого вопроса аватара немного передернуло, и поток мыслей остановился. А перед взором Помощника появилась картинка: старый покосившийся дом на фоне вечернего неба, вокруг всё поросло травой, мальчик лет пяти-шести весело подбегает к дому, но резко останавливается. Из дома слышны пьяные смеющиеся голоса, шум включённого радио, звон стаканов, бьющихся друг о друга. Мальчик тихонько на цыпочках заходит в дом и крадётся мимо кухни, из которой прорывается хоровод страшных движущихся теней и громкого смеха и брани.

В этот раз его никто не заметил. Он быстро прошмыгнул в комнату и забрался в самый дальний угол под грязное покрывало, валявшееся там, предварительно заглянув в детскую кроватку, где, вся измазанная в своих испражнениях, лежа на старом мокром одеяле, мирно посапывала его сестрёнка. Он поморщился от запаха, но всё равно чмокнул её в носик. С ней все в порядке, значит, и самому пока можно затаиться.

Это воспоминание сменилось более ранним: мальчишке около двух лет, его держит на руках красивая седовласая женщина. Она поёт ему песню и покачивает из стороны в сторону. Её руки, словно дорожная карта, исчерчены морщинками, но кожа бархатистая, очень приятная на ощупь. Он ухватился за её указательный палец, а она с улыбкой и любовью в глазах продолжает петь. Глаза сами собой начали закрываться. Что же это за песня? Явно колыбельная, но он не понимает слов, потому что она на другом языке.

Под это воспоминание сам аватар уснул, а Помощник получил время для размышлений и исследования сознания. Хорошо, что его «хозяин» дал ему эти образы до сна, по ним он понял, что сегодня опять предстоит нелёгкий день.

По ощущениям тела Помощник понял, что лежит он на чём-то твёрдом, под головой рука, подушки нет. Укрыт, видимо, какой-то верхней одеждой или кофтой. Желудок просит еды, но хозяина тела это не беспокоило: очевидно, чувство голода стало для него настолько