– Ну, ты даешь, подруга! – покачал головой Валерка. – Как же тебе не стыдно?

– Что стыдного в том, что твоя работа будет нормально оплачена? Я привыкла так вести свои дела, уж извини за резкость.

Она ушла в палату к Хохлу и прилегла на кровать рядом с его койкой, сняла окровавленные джинсы и забралась под простыню. Сон не шел, Марина то и дело поднималась, чтобы проверить, как дышит Женька, поправляла одеяло, просто прикасалась к его щеке, чтобы он чувствовал, что она рядом с ним. У него поднялась температура, Хохол метался по кровати, рискуя свалиться, Марине огромных трудов стоило удержать его. Прибежавшая на вызов медсестра сделала два укола, принесла пузырь со льдом, и Коваль прикладывала его к пылающему лбу любовника до тех пор, пока температура не начала снижаться. Именно в эту ночь Марина поняла, что уже не сможет жить без Женьки, что сейчас у нее нет никого ближе и дороже.

К утру она все же свалилась, не выдержав нервного перенапряжения. Часов около десяти водитель Юра привез Дашу, а та, умница, прихватила Маринины вещи, понимая, что хозяйка останется в больнице до тех пор, пока не появится возможность забрать Женьку домой.

– Завтра похороны, – тихо произнесла она, помогая Марине переодеться.

– Да, я помню. Ты поедешь со мной?

– Если возьмете...

– Дурочка, он тебе не чужой был, я ведь знаю. – Коваль пошла к раковине, чтобы умыться, и тут в палату ворвалась Виола, вся в красном, бросилась к подруге:

– Господи, Маринка, с тобой все в порядке? Я чуть с ума не сошла...

– Что такое? Ты вообще откуда здесь? – поморщилась Коваль. – И не ори – Женька спит.

– Ой, мама! Что с ним? – Ветка развернулась в сторону кровати и уставилась на неподвижно лежащего Хохла.

– В него стреляли. Так что ты там бормотала?

– В «Новостях» передали, что сгорел дом Бурого, я позвонила тебе, охранник сказал, что ты к нему уехала, а теперь в больнице, – затараторила Ветка.

– И ты решила, что это я Бурого приговорила? – усмехнулась Коваль, вытирая полотенцем лицо.

– Дура! – обиделась Ветка. – Я перепугалась, что ты тоже там была!

– Ладно-ладно, не обижайся, моя девочка! Иди ко мне. – Марина раскинула руки, и Ветка обняла ее, поцеловала в шею. – Так, стоп! Не увлекайся, мы в больнице!

И тут с койки Хохла раздалось:

– Сука, руки убери...

Коваль вздрогнула от неожиданности и обернулась – на нее в упор смотрел очнувшийся Женька, и Марина кинулась к нему, падая перед кроватью на колени:

– Женечка, родной, ты как?

Здоровой рукой он растрепал ее волосы и хрипловатым от наркоза голосом попросил:

– Попить дай...

У нее голова пошла кругом от счастья – раз очнулся, заговорил, значит, все хорошо. Даша подала стакан с водой, и Марина стала поить Хохла с ложки, хотя руки тряслись и ложка то и дело стукалась о край стакана. Женька быстро устал, закрыл ввалившиеся глаза. Марина намочила полотенце, осторожно обтерла его разбитое лицо, грудь, где было возможно. В палате стало душновато, но открывать окно Коваль боялась – после операции любой сквозняк может привести к пневмонии. Хохол снова очнулся, протянул руку, коснулся Марининого колена:

– Езжай домой, киска... не сиди тут... мало ли что...

– Дурак! – рявкнула она. – Не сметь говорить мне такого! Я буду с тобой столько, сколько нужно, до тех пор, пока не поставлю тебя на ноги!

– Киска... не кричи на меня...

– Да, родной, не буду... – сразу опомнилась она, прижимая его руку к своей щеке. – Ты поспи, ладно? Я покурить схожу и вернусь. Даша, побудешь?

– Да, Марина Викторовна, вы идите. А может, с Виолой Викторовной до кафе доедете?

Даша заняла Маринино место возле кровати и привычным жестом подперла кулаком щеку, глядя на Хохла. Марина тоже смотрела на него и разрывалась между желанием выйти отсюда хоть на часок и боязнью оставить его.

– Конечно, Даша, о чем речь! – решительно сказала Ветка, беря подругу под руку. – Часа на два подменишь мать Терезу?

– Заткнись, дорогая! – процедила Марина, вернувшись к Хохлу и поцеловав его в губы. – Не скучай, ладно?

– Езжай, киска...

Позвав Севу, Коваль велела ему остаться возле Дашки и Хохла, а Генку взяла с собой, и на Веткиной «бэшке», сопровождаемые «Хаммером», они поехали в кафе неподалеку от больницы. Пока делали заказ, зазвонил Маринин телефон. К удивлению Марины, это оказался отец.

– Папа, ты как меня нашел?

– Дорогая, твой брат в милиции служит! Я даже не знал, что ты так часто телефонный номер меняешь, – рассмеялся он. – Как ты там, доченька?

– Хреново, пап, – призналась она, обрадованная возможностью пожаловаться близкому человеку. – Женьку ранили вчера, он в больнице, а позавчера убили моего заместителя и четверых охранников. Гора трупов, папа.

– Ты сама-то как?

– Да мне-то что? Я в порядке.

– Хочешь, я к тебе приеду? – предложил он, но Коваль отказалась:

– Не стоит, пап. Твой приезд только осложнит мне жизнь, если честно. Ты лучше просто звони мне, ладно?

– Береги себя, доченька, обещаешь?

– Обещаю.

Разговор расстроил – отец слишком плохо знал свою дочь, прося об осторожности, и то, что она пообещала, вовсе не означало, что так оно и будет.

– Чего напряглась? – поверх ее руки легла Веткина, поглаживая пальцы.

– Так...

– Может, ко мне поедем? – осторожно предложила подруга. – Душ примешь, то, се...

– Знаю я твое «то, се»! – засмеялась Марина.

– Ты плохо выглядишь, а у меня сможешь немного отдохнуть, я тебе чайку заварю с травками, поспишь нормально...

Генка проводил до квартиры, прошелся по всем комнатам, убедившись, что там никто не поджидает, и уехал наконец-то.

– Слушай, а он серьезный! – оценила Веточка, сбрасывая туфли и босиком направляясь в кухню. – Кофе будешь? У меня твой любимый «Айриш» есть!

– Вари, – согласилась Коваль, утопая в мягком зеленом кресле и вытягивая ноги.

Пока подруга суетилась на кухне, Марина позвонила Стасу и узнала все про завтрашние похороны, поблагодарила заодно за предоставленную охрану. А потом раздался и звонок от Беса:

– Привет, красотуля! Жива-здорова?

– Обалдеть! Ты бы еще через год позвонил!

– Что, успела все-таки испугаться? – полюбопытствовал Григорий.

– Твои лохи чуть не упустили свой шанс, еще немного – мне бы голову оторвали, а их бы просто грохнули! – возмутилась Коваль.

– Ну прости, дорогая! – засмеялся Бес. – Зато теперь все утряслось, каждый получил то, что хотел. Через неделю жду к себе в отель, будем общаться на тему дальнейшей жизни. Поняла, надеюсь?