– Какой зоопарк? – с интересом спросила новая провизорша Ксавье.

Вместо ответа Ксавье указал ей на очередного покупателя, ожидавшего своей очереди с рецептом в руке. В аптеке они работали втроем, и она никогда не пустовала. Особенно много покупателей бывало по осени – прекрасный, дождливый сезон с эпидемиями гриппа и гастроэнтерита, и так каждый год. Ксавье был доволен: он любил свою профессию, и дела у него шли прекрасно. Он только никак не мог понять, отчего Летиция не стала работать вместе с ним, а ушла в другую аптеку. Ему очень хотелось видеть дочь рядом с собой, передать ей свой опыт. А потом она могла бы постепенно выкупить это заведение. Конечно, для этого ей придется влезть в долги, как и самому Ксавье, когда он был молод. Неужели ей не хватает храбрости, амбиций? И с какой стати, отучившись шесть лет и защитив диссертацию по фармацевтике, она решила покинуть Париж и похоронить себя в бретонской глуши? Какая глупость! Почему его дети не понимают, что в современном мире все труднее и труднее добиться успеха?!

Его служащие продолжали вполголоса беседовать за прилавком, в паузах между обслуживанием покупателей обсуждая все ту же тему – этот проклятый зоопарк.

– Друзья мои, перед тем, как встать на защиту животных, давайте попытаемся помочь людям! – воскликнул Ксавье притворно бодрым тоном.

И, считая, что тема закрыта, встретил следующего клиента любезной улыбкой.

* * *

Лоренцо, насвистывая, вышел из душа. Он был в прекрасном настроении, с удовольствием думая о наступлении зимы. Конечно, климат в этом горном районе суровый, но у него уже готовы все помещения для животных, чувствительных к холоду. И как только парк закроют на зиму, он сможет начать запланированные работы. Маленькие деревянные шале, предназначенные для суточного пребывания семейных посетителей, будут выстроены за несколько недель и войдут в строй начиная с весны. Широкие окна из небьющегося стекла позволят обитателям домиков в полной безопасности любоваться медведями и волками, которых станут выпускать из клеток с наступлением ночи. Таким образом, парк предложит публике еще одно увлекательное зрелище, поскольку звери будут разгуливать на свободе.

– Придется пообщаться, – сказал он вслух.

И улыбнулся при звуке собственного голоса. Ну вот, он уже говорит сам с собой, как старик. А ведь он еще не стар. Его взгляд упал на мобильник, который он бросил на кровать перед тем, как идти в душ. Полученное несколько часов назад сообщение от Сесиль заслуживало ответа. Лоренцо вовсе не шокировало то, что она взяла на себя инициативу, пригласив его на ужин; он всегда признавал за женщинами право выбирать того, кому они хотели понравиться, и право сделать первый шаг. Но хотелось ли ему этого? Он не тяготился одиночеством, его вполне устраивали легкие, необременительные отношения. Много лет назад разрыв с Жюли по ее инициативе причинил ему такую боль, что он долго не мог смириться с ним и убедил себя, что выработал некий иммунитет против глубоких чувств. Глупая уверенность, разумеется…

Он быстро набрал несколько слов на экране смартфона, сообщая о согласии на встречу. Он уже и не помнил, когда последний раз ходил на свидание с красивой девушкой. Как правило, по вечерам он падал на кровать и засыпал прямо здесь, на втором этаже административного корпуса, все реже и реже возвращаясь к себе домой; так ему было проще и удобнее. Мать верно подметила: он живет, как одинокий волк. Почти все работники зоопарка – смотрители, ветеринары, техники, садовники – вели нормальную личную жизнь. После работы они с удовольствием возвращались к семьям или партнерам, что не мешало им любить свою профессию и ревностно исполнять свои обязанности. Так почему же он живет один как перст? Лоренцо ясно понимал, что позволил своей страсти к животным заполнить всю его жизнь, что рано или поздно исковеркает его судьбу. Вздрогнув от холода, он накинул халат и подошел к радиатору, чтобы повысить температуру в комнате. С чего это вдруг он начал раздумывать о таких вещах? Как правило, его поглощали профессиональные заботы – что еще недоделано в зоопарке, чем он должен заняться в ближайшие годы. Строительные работы, расширение некоторых участков, большая зимняя уборка, европейская программа сохранения и воспроизводства видов, находящихся под угрозой исчезновения или уже исчезающих с опасной скоростью… И масса других проблем!

А тут этот ужин с Сесиль – надо надеяться, хоть он отвлечет его от мыслей о Жюли.

– Ты можешь сколько угодно пудрить мне мозги, дружище, но до исцеления тебе еще далеко, – сказал Лоренцо своему отражению в зеркале ванной.

И теперь нужно ждать ее отъезда. Ждать и бояться того дня, когда она исчезнет навсегда, вместе с Марком и их ребенком. Вот в этот роковой день ему действительно понадобится чем-нибудь заполнить пустоту, принудить себя к этому, если он действительно хочет как-то построить свою жизнь. Жизнь без нее… Ну почему он пошел на этот сумасшедший риск – уехать от Жюли, когда у него в кармане уже был диплом ветеринара?! Как он мог вообразить, что она будет ждать его?! Он оставил ее, совершенно одну, у постели умирающей матери, за которой она ухаживала до самого конца… какой же брошенной она себя, наверно, чувствовала! А в это время он путешествовал по миру, общался с людьми, учился новому, мужал, развлекался и… звонил ей, чтобы похвастаться своими увлекательными приключениями. Особенно запомнился ему один разговор, когда он во всех подробностях описал ей каждый день своей стажировки в зоопарке Торонто. Связь была неважная, Жюли слушала молча и только под конец грустно сказала, что в Париже идет дождь. И больше ничего. Ну как же он тогда не понял, что должен срочно вернуться к ней?! Но Жюли не жаловалась, не просила о помощи, и он так ни о чем и не догадался. А поскольку после каждой его поездки их любовь вспыхивала с прежней силой, он счел, что может и дальше разъезжать по свету, а она станет ждать его по-прежнему. Какое идиотское тщеславие! И оно объяснялось не только молодостью. И даже не стремлением Лоренцо объять весь мир. В те времена он больше всего хотел избавиться от Ксавье, ни в чем не зависеть от него и даже от матери. Ему не терпелось доказать свою самостоятельность и воплотить в жизнь свои мечты. Жюли как будто понимала это, даже одобряла его желание уехать – по крайней мере, сначала. Но Лоренцо вошел во вкус и, забыв обо всем на свете, жадно открывал для себя мир дикой фауны, утоляя ненасытную жажду знаний. Решение Жюли о разрыве их отношений подействовало на Лоренцо, как холодный душ. Он не мог в это поверить – разве такое возможно?! В то время он находился в кенийском заказнике Масаи-Мара, где разъезжал по саванне вместе с рейнджерами, которые вылавливали браконьеров. Он никак не мог вернуться на родину сразу: ему с величайшим трудом удалось добиться аккредитации, и отказаться от нее было совершенно немыслимо. Три недели спустя, когда он вернулся во Францию, Жюли отказалась с ним встречаться, и на этом их роман закончился. Лоренцо живо помнил свои тогдашние переживания; потеря Жюли причинила ему невыносимо острую душевную боль. Самым тяжелым было сознание своей вины перед ней, он нес полную ответственность за их разрыв, за эту непоправимую ошибку. Ему понадобилось много времени, чтобы «перевернуть страницу», начать встречаться с другими женщинами, но в конечном счете он так и не оправился от той потери и сейчас ясно это сознавал.