в то же время ему хотелось снова встретиться с девушкой, любоваться ее высоким лбом и любопытными глазами. Он несколько раз отправлялся в Спартаковский поселок, бродил около дома Лапчинских, но войти к ним не решался.

Вскоре семья Щукиных переменила квартиру и поселилась напротив Лапчинских. Борису теперь приходилось часто встречаться на улице с Людмилой. И каждый раз он ощущал какой-то сладкий толчок в сердце, но от застенчивости принимал круто независимый вид и старался смотреть в сторону.

Неловкость его положения усиливалась тем, что Шурочка очень быстро подружилась с Людмилой и часто приглашала ее к себе. В такое время Борис обычно отсиживался в саду или уходил на кухню.

— Борька, что ты, как бука, прячешься от Люси? — недовольно выговаривала брату Шурочка. — Вот еще бирюк! В лесу будто вырос. Мне даже стыдно за тебя. Люся же смеется над тобой.

— Смеется? Не понимаю, что тут смешного…

Борис обиженно поджимал губы.

«Смеется надо мной, — спрятавшись где-нибудь на сеновале, думал он. — Ну, конечно! Как ей над моей робостью не смеяться? Отчего я такой трус родился? Быть бы мне смельчаком да красавцем, как Костик Павловский!»

В мечтах на сеновале Борис все чаще и чаще по-дружески разговаривал с Людмилой на самые разнообразные темы.

Такова была та маленькая тайна, о которой еще не знал Олег.

Удаляясь от девушек, Борис шел крупным широким шагом. Олег трусил около него рысцой.

— Эх, подвел ты меня! — с досадой сказал Борис. — Тем более, что все равно второй ряд аллеи обходить придется.

— А мы в дырку! Здесь дырки есть!

— И не надейся! Теперь они подумают, что я по деревьям и по заборам лазаю. Нехорошо!

Олег понял, что Борис не на шутку взволнован.

— Ну, не сердись, — виновато попросил он, забегая вперед. — Женька сама такая, что через забор не постесняется. А Людмила — девчонка хорошая. Она, видимо, с твоей сестрой дружит?

— Да, дружит…

— То-то все глядит в ваш сад.

— Как? — не понял Щукин.

— Пошли быстрее! — крикнул Олег, подпрыгивая, чтобы взглянуть через высокий кустарник на трибуны.

— Как глядит? — переспросил Борис.

— А так! Стоит у калитки и смотрит через улицу. Я один раз мимо шел, она — стоит. Ты как раз на сеновале книгу читал. Она говорит… Ой, Борис, соревнования начинаются! Давай напрямик, через кусты!

— Что говорит? — упорно допытывался взволнованный Борис.

— Ну, спрашивает у меня: интересно, что он читает?

— Что ты ответил?

— Ой, Борис, опоздаем к началу!

— Ну, говори! Не опоздаем!

— Я говорю: пошла бы да посмотрела, чего же ты у незаинтересованного лица спрашиваешь. Я сейчас через кусты! — решительно воскликнул Олег, потеряв терпение.

— Да подожди ты! Расскажи до конца! Это меня интересует.

— Ну, я говорю, по моим соображениям, «Три мушкетера» Дюма или «Приключения Тома Сойера» Марка Твена. Вот дырка, лезем!

Олег, встав на четвереньки, исчез в кустах.

— Совсем другие книги я читаю! — весело крикнул Борис и последовал примеру Олега.

Приятели вылезли из акаций и, прыгая через благоухающие медвяным ароматом, газоны, побежали к трибунам футбольного поля.

СПАРТАКИАДА

Когда Борис и Олег уселись на верхнем ярусе южной трибуны, колонны физкультурников уже были готовы к параду. Над плотными рядами загорелых тел трепетали знамена, вздымались спортивные плакаты, транспаранты. Ветер нес над стадионом гулкие хлопки развевающегося шелка и шум сотен голосов. Затем шум смолк, потушенный могучими звуками духового оркестра. Около центральной трибуны девушка и юноша поднимали флаг соревнования. Красный вымпел медленно полз в небо, и тысячи глаз следили за его подъемом. Вот он достиг вершины мачты и, трепеща на ветру, остановился.

— Смотри! Это Никитин! Это Саша поднимает флаг! — восторженно зашептал Олег, но его голос был заглушен звуками марша.

Начался парад.

Ряды физкультурников ритмично заколебались, и тотчас же над стадионом, точно огромный букет, заиграли яркими красками зонтики, сшитые из разноцветных полос, шелковые ленты, нанизанные на поднятые кверху палочки, золотистые мячи, стремящиеся в небо. Все это колыхалось от ветра, будто дышало, как живое.

По гаревым дорожкам стадиона мимо трибун прошли торжественные знаменосцы. За ними двигалась колонна младших школьников. Колонну замыкали пионерки в коротких платьицах, с флажками и голубыми лентами в руках. Девочки шагали дружно, весело, в ногу… Задорные лица их светились от улыбок.

За этой колонной шли мальчики. Над рядами их вздымался целый лес пик с разноцветными флажками на концах.

Ребят сменили физкультурники юношеской спортивной школы. Они двигались тремя стройными квадратами, слитыми из тесных рядов сильных, загорелых тел.

Одна за другой проходили колонны школьников города. Над стадионом вздымались ленты, букеты цветов, флажки, плыли воздушные шары.

— Ура-а-а! — кричал Олег Подгайный, упираясь локтями в чьи-то плечи. — Ура-а-а!

Крики его тонули в звонкой меди оркестра, в выкриках с трибун и в громкоголосом «ура» физкультурников.

Вдруг он схватил Бориса за рубашку.

— Вон Сашка, вон, смотри! Впереди! Эх ты! Красота!

Во главе колонны медленно двигался огромный портрет Владимира Ильича Ленина: его несли два мальчика и две девочки. Чуть поодаль, возглавляя тесно сомкнутую колонну, четко чеканя шаг, шел физрук Ленинской школы Варикаша. В первом ряду колонны, с правого фланга шел Саша Никитин. Рядом с ним шагала Соня Компаниец.

Портрет Ильича поравнялся с южной трибуной. Отчетливый звук размеренных, твердых шагов, казалось, заглушил звуки оркестра.

— Наша школа! — сказал Борис радостно.

После окончания парада начались гимнастические выступления. Футбольное поле стадиона расцвело, как газон парка. Пионерки в бело-синей форме, с алыми галстуками, под музыку делали вольные упражнения. Загорелые девушки исполняли ритмический танец с мячами и кольцами. В мгновение ока воздвигались и распадались живые пирамиды.

Борис не мог оторвать глаз от сильных мускулистых тел, так слаженно и красиво выполнявших сложные упражнения. Он мысленно давал себе клятву, что отныне и всегда будет заниматься спортом, сделает все, что потребуется для того, чтобы его тело стало таким же сильным и упругим, как у его товарищей-физкультурников.

Между тем Олег, размахивая руками, то и дело вскакивал с места и по-прежнему вслух выражал свои мысли. Его искреннее возбуждение моментально захватывало зрителей, и вокруг начинался шум. Все с добродушным смехом подглядывали на Олега, а он, не смущаясь этим, толкал Щукина в бок и показывал пальцем то на одного, то на другого знакомого.

Вдруг Олег сделал Борису призывный знак и, сорвавшись с места, устремился вниз, лавируя между рядами скамеек. Борис последовал за ним. Ему хотелось крикнуть Олегу, чтобы он не бежал, но он не решался привлекать к себе всеобщее внимание.

— Куда же ты? — наконец громко зашептал Борис, схватив Олега за вздувшуюся на