Девчонки поначалу испугались. Но Серега быстро успокоил их. И Стелла знала его, и Алка Звонарева. Хлопчик утух, никаких движений с его стороны. Серега был сама вежливость. Никогда и ни с какой бабой он не был так обходителен.

Впрочем, Стелла не баба. Она девушка. Она его девушка. Он уже точно знал, что запал на нее со всеми потрохами. Было что-то в ней такое, что цепляло раз и навсегда. При всем желании Сереге не слезть с этого крючка. Да он и не хочет… Стелла. Теперь это его талисман на всю оставшуюся жизнь. И это при том, что жизнь, по сути, только начинается.

В ту ночь он мог повезти ее в кабак. Мог отправиться с ней на дискотеку в «Металлург», куда собрался ехать с ней жлоб Ростик. Серега бы не стал жалеть на нее денег. Но интуиция подсказывала, что ресторан и дискотека – это не совсем то, что нужно.

Серега выбрал самый простой и самый мягкий вариант. Они со Стеллой избавились от своих спутников и целый час сидели у нее во дворе под луной. Неважно, что в машине, а не на скамейке перед подъездом.

Про Наташку с подружкой ни слова. Чутье подсказывало Сереге, что оправдываться перед Стеллой не стоит. Да он и не оправдывался. Он был самим собой. Но продолжал оставаться вежливым и обходительным. Он хотел нравиться Стелле. И он ей нравился.

Они разговаривали о жизни, о любви. Он сам не понял, как признался ей в своих чувствах. Нет, сопли он перед ней не развешивал. Но пухлощекого чудика с крыльями амура запустил. А она поймала этого амурчика, сама призналась, что давно думает о нем. И… Короче, все у них путем. А Горшок в пролете как фанера над Парижем…

Стелла догадывается, что с Серегой не все чисто. Но при этом она продолжает его любить. И дальше будет его любить, даже если он явится к ней со своей бедой. Она не из тех женщин, которые предают…

Он вышел к ее дому. Тишина и покой. Время – половина шестого утра. Еще темно. Редко в каком окне светится свет. На улице только дворник. Да еще какой-то пан спортсмен из подъезда выкатился.

Стелла жила в пятиэтажной хрущевке. Третий этаж. Выпуклый балкон, через который можно забраться прямо в ее комнату. Мимо под крышу тянется ржавая водосточная труба. Серегу осенила шальная мысль.

Толстяком его не назовешь, нет в нем лишнего жира. Но весу в нем предостаточно. Килограммов восемьдесят, как минимум. Труба старая, может и не выдержать. Но Серега все же решился.

Снова азарт будоражит кровь. Но в этот раз душу легонько щиплет радость и восторг. Потому что он не машину ворует, не отдаляется тем самым от Стеллы. Как раз наоборот, он приближается к ней… Взят первый этаж…Второй… Он цепляется руками за решетку балкона. Рывок. И вот он уже двумя ногами ощущает под собой бетонную твердь.

Открывается балконная дверь. Перед ним Стелла в домашнем халате, под которым белеет ночная рубашка. А под рубашкой… Серега поспешил отогнать от себя крамольные мысли.

– Я так и знала, что это ты, – радостно улыбнулась Стелла.

Волосы распущены, глаза горят, губы трепещут в ожидании поцелуя. Красивая и желанная. Это его девочка. Он любит ее и любим… Серега ощутил прилив нежности.

Он сделал шаг вперед. Но наткнулся на выставленную вперед руку.

– А ну, назад!

Стелла давала ему от ворот поворот.

– Я что, напрасно рисковал жизнью? – попытался отшутиться он.

– Получается, что напрасно.

– Так мне что, теперь на балконе стоять? Холодно же.

– Ничего не знаю. Как залез, так и слезай.

– Ты что, серьезно?

– А ты как думал! – Стелла улыбалась, но взгляд оставался серьезным.

Похоже, она в самом деле не шутила.

– Стелла! Я к тебе со всей душой!

– Душу оставляй, а сам уматывай… Явился, чудной! В шестом часу утра! Да еще через балкон! Ты что, спятил?

– Ага, спятил… Стелла, ты сводишь меня с ума!

– Ну да, еще стишок расскажи…

А она совсем не такая простая, как кажется на первый взгляд. С виду покладистая девчонка, а словцо у нее острое. И язык подвешен.

– Какие стишки, Стелла? Ты же знаешь, как я в школе учился.

– А ты сам сочини.

– И тогда ты меня впустишь? – улыбнулся он.

Все проблемы с ментами отступили на задний план. Он уже не думал о них. Сейчас он мог думать только о Стелле. И о том, как попасть к ней в комнату. Там тепло. Но не только от отопительной батареи. Там тепло ее тела, там ее запах. Там райский уют и умиротворение. Полцарства за то, чтобы оказаться в ее королевстве.

– А ты настырный.

– Какой есть.

– Ладно, уговорил. Только учти, дотронешься до меня, получишь по рукам…

– Получу, – кивнул он. – То есть я хотел сказать, что даже смотреть на тебя не буду.

– Смотреть можно. Но сначала стих…

– Сейчас…

Серега напряг свою память. И это дало результат.

– Сиреневый туман над нами пролетает… Над тамбуром горит полночная звезда…

– Какой сиреневый туман? – изменилась в лице Стелла.

– Да песня есть такая.

– Не нравится мне эта песня. – Она подозрительно смотрела на него.

– Почему?

– Потому что… Ты как вообще здесь оказался?

– Как видишь, по трубе – и в дамки.

– Почему так поздно? И что за царапина на руке?.. Сергей, где ты был?

В ее голосе звучала неприкрытая тревога.

– Я… Да по городу гулял…

– Ты же говорил, что тебе нужно было к тетке ехать.

– Как видишь, уже приехал…

– Что-то темнишь ты, Сережа… Проходи, поговорим.

Наконец-то она впустила его в комнату. Но домашнего тепла Сергей не ощутил. Яркий свет зажженной лампочки разогнал уют. Предстоял важный разговор, и вряд ли ему удастся его избежать. Стелла была настроена решительно.

– У тебя куртка порвана, – осматривая его с ног до головы, заметила она.

И в самом деле, из болоньевой куртки был вырван целый клок. Хорошо, что это его рабочая куртка. Не так жалко. Вот если бы он свой джинсовый куртофан порвал…

– А, ничего страшного! – опрометчиво отмахнулся он.

– Тебе что, куртку не жаль? – удивилась Стелла.

– Ну, вообще-то жаль. Но не плакать же…

– Зачем плакать? – невесело усмехнулась она. – Радоваться надо.

– Чему?

– Тому, что ноги унес.

– Не понял… – нахмурился он.

– Да уж чего непонятного… От кого ты бегал, Сережа? – Стелла пытливо смотрела ему в глаза. – От милиции?

Как обухом по голове хватила.