– Если помнишь, мою дочь тоже похитили, – сверкнул глазами Алекс, словно предвосхищая следующую фразу о том, что он не может этого понять.

– Ты хотя бы знаешь, у кого она! – выкрикнула Марго. – И уж точно, ей там не причинят вреда, там ее родные! А где, у кого моя дочь?!

У нее началась истерика, и Алекс, подождав пару минут и видя, что она никак не успокаивается, а только распаляет себя все сильнее, размахнулся и дал Марго пощечину.

– Хватит! С твоей тоже все в порядке, и она у человека, который за нее головой ответит, если что!

У Марго перехватило дыхание даже не столько от удара, сколько от услышанного.

– Что?! – еле выдохнула она. – Как ты… сказал?!

Алекс встал, сунул руки в карманы халата и отошел к окну, повернулся спиной к Марго, игнорируя ее вопрос. Она подскочила и вцепилась в него как большая разъяренная кошка, не помня себя, начала молотить руками куда придется. Алекс недолго уворачивался, рассвирепел и схватил ее за руки с такой силой, что Марго охнула от боли и обвисла, опустилась на пол к его ногам.

– Я столько раз говорил тебе – не смей никогда поднимать на меня руку! – зашипел Алекс, склонившись к ее лицу. – Ты стала излишне много позволять себе! Забылась?!

– Где… у кого Мэри? – прорыдала Марго, словно не слыша его слов и не замечая тона, которым они произносились.

– Твоя Мэри у Розы. Все?

– Так это… ты?! Это ты… ты украл мою дочь?! – Она никак не хотела верить в происходящее, до последнего цеплялась за любую надежду на то, что это неправда.

– Украл? – Алекс с удивлением пробовал это слово на вкус, на звук. – Украл? Что ты называешь воровством, дорогая? То, что я вывел из-под удара твоего малолетнего ребенка? Спасибо бы сказала!

– Спасибо?! Тебе – спасибо?!

– Мне. Потому что теперь твоя дочь в полной безопасности, а у меня стало в пять раз меньше головной боли.

– А обо мне ты подумал?! О том, что я чувствую?!

– А ты? – тихо спросил он, глядя ей в глаза, и Марго вдруг почувствовала, как душа от страха рванула куда-то вон из тела. – Ты хоть раз в своей никчемной жизни подумала о том, каково бывает мне? Каково мне было отдать тебя замуж? И потом еще восемь лет летать Цюрих – Москва – Цюрих, чтобы вытаскивать тебя из очередных неприятностей? А сколько я вытерпел от твоей Мэри? А твой следующий брак? Все время – ты, ты, ты! А когда же – я? Когда – мои чувства, мои желания, когда, в конце концов, моя собственная жизнь?!

Он рванулся к окну, распахнул шторы и открыл настежь обе створки, словно ему не хватало воздуха. Марго, опустив голову, тихо плакала на ковре, не имея сил встать.

– Я не прошу тебя… никогда не просила, разве что с Мэри…

– А ты не должна меня просить! Я, понимаешь, я сам чувствую тебя, твои неприятности, твою боль! Но ты, как я понял, ничего не чувствуешь в ответ!

– Я много лет чувствовала боль, – внезапно ожесточаясь, заговорила Марго. – Много лет, каждую секунду у меня все в душе болело, потому что ты был не со мной! Ты не отпускал меня, но и со мной не был – как ты думаешь, это не больно? Я тебя любила, как никого – да я и не знала никого до тебя, а ты ворвался, изломал меня всю и оставил! Почему тебе никогда не приходило в голову просто убить меня? Убить – чтобы избавить от этих страданий?

Она смотрела на него снизу вверх, прожигая требовательным взглядом, и понимала, что сейчас, вот в эту самую минуту, все должно, обязано навсегда измениться. Измениться – потому что ни у нее, ни у Алекса больше нет сил продолжать странную бесконечную игру. Но Алекс только усмехнулся и промолчал. И это молчание окончательно убедило Марго, что ей никогда не переиграть его и никогда не избавиться от его присутствия. Он может не появляться годами, не звонить, не писать, но он всегда будет, и от этого ей никуда не уйти, не убежать, не спрятаться.

– Отпусти меня… – прошептала Марго в отчаянии, заранее зная ответ на свою просьбу.

– Не могу. Ты просишь меня сделать то, что мне не по силам. Я не могу быть с тобой – но и отпустить не могу, Марго, ты прекрасно это знаешь. Это произойдет только в том случае, если я умру.

– Ты уже умирал пару раз, Алекс. Но и на том свете тебе, видимо, не рады. – Марго встала и протянула руку: – Дай мне телефон.

– Зачем?

– Я позвоню Розе и узнаю, как моя дочь. Я имею право знать, что с моим ребенком.

– Нет.

Она уже не смогла заставить себя сдержаться и влепила Алексу пощечину, не заботясь о том, что случится с ней в следующую секунду. Алекс схватил ее за руку и поволок за собой:

– Я понял, ты в состоянии воспринимать только физические объяснения. Хорошо, Марго, вспомним молодость. Заметь – я этого не хотел, но ты не оставила мне выбора.

Он стащил ее вниз по лестнице, не обращая внимания на крики и слезы, почти волоком довел до ворот гаража в дальнем углу двора и толкнул в небольшую дверь. Марго на секунду ослепла – оказавшись в полной темноте, не сразу смогла разобрать, что находится вокруг, а когда глаза привыкли, Алекс уже пристегнул ее запястье к длинной цепи и убрал ключ в карман.

– Извини, дорогая, но в этот раз не могу обеспечить тебе отдельные апартаменты, возможности, знаешь ли, не те, что прежде. Поэтому у тебя будет сосед. Можете – ха-ха – стихи друг другу почитать, если вдруг станет скучно.

Хлопнула металлическая дверь, повернулся ключ в замке снаружи, и шаги Алекса стали удаляться в сторону дома.

Марго опустилась на холодный пол, неловко подогнув под себя ноги, свободной рукой запахнула халат на груди и начала осматриваться. В дальнем углу, за машиной, кто-то полулежал, и точно такая же цепь тянулась к крюку в потолке. Из угла донесся сперва стон, потом покашливание, негромкая ругань, снова стон, и все стихло.

«Господи, это еще кто здесь?» – в ужасе подумала Марго, начиная дрожать всем телом. Из-за машины ей были видны только ноги в светлых кроссовках и темных джинсах да цепь, фиксировавшая руку. Внезапно Марго подумала – а ведь это наверняка тот самый человек, что проник в дом и порезал Алексу руку. Открытие испугало, хотя она понимала – цепь не настолько длинная, чтобы позволить незнакомцу приблизиться. Однако и находиться в одном помещении с человеком явно уголовного склада было жутко. Если Алекс, запирая ее здесь, хотел добиться каких-то эмоций, то это удалось ему с блеском и безоговорочно. Марго бил озноб, кисть руки начала понемногу неметь, хотя кольцо наручника не было затянуто туго.

«Сколько он планирует меня тут держать? И что вообще собирается делать? Зачем он увез Машу, когда успел, как? Я отсутствовала в комнате не больше часа и все время была в доме – могу поклясться, что никто не входил и не выходил, я бы слышала!»

Вопросов, как обычно, оказалось куда больше, чем ответов.

«Я стал другим. Когда я успел так измениться, что произошло? Что случилось со мной?»