Пощёчина вышла звонкой и сильной, голова Финиста дёрнулась, но улыбка так и не сошла с лица, будто он того и добивался. Василиса тяжело дышала, стиснув зубы и побелев от гнева.

– Сейчас не время и не место, Финист, – проговорила она, беря себя в руки. – Я не знаю, чего ты добиваешься, но…

– Тебя.

– Но, – с нажимом повторила чародейка, – мы обязательно обсудим это позже, а сейчас займёмся…

Воздух расколол женский крик. Василиса оглянулась на деревню.

– Чубасья мать, – ругнулась она и побежала к домам, ориентируясь на следы, оставленные Кирши.

Тёмного она заметила почти сразу. Он стоял за одной из изб и выглядывал из-за угла, в сторону улицы. Вся фигура его была напряжена, будто он был готов в любой момент сорваться с места, левая рука сжимала ножны, правая лежала на рукояти катаны. Женщина продолжала кричать.

Приблизившись, Василиса проследила за взглядом Кирши.

На широкой улице стояли двое мужчин. Один из них отряхивал расшитый узорами кожух, а второй держал брыкающегося поросёнка. У их ног над телом ещё одного мужчины стояла на коленях женщина в лёгком платье и с распущенной косой, словно только что выбежав из избы.

– Вставай, миленький! Вставай, родной! – причитала она, толкая неподвижное тело.

– Не встанет муженёк твой, дура! – рявкнул мужчина в кожухе и пнул топор, что валялся у ног. – Чуть одёжу мне не попортил, скотина.

– Убийцы! – плюнула женщина, накрывая собой тело мужа. – Бесовы дети!

– Ты язык-то попридержи! – пригрозил тот, что держал поросёнка. – Забыла, с кем разговариваешь?

– С кем? С теми, кто украл последнего нашего порося! Отобрал у матери моей кожух! Кто мужа моего убил! Как мне с вами разговаривать! Вороны вас всех уничтожат! Всех до единого!

– Это… – прошептала Василиса.

– Чернокнижники, – кивнул Кирши.

Тот, который был в кожухе, сгрёб женщину за волосы, и она закричала пуще прежнего, хватаясь за голову.

– Нет больше ни Воронов твоих, ни Соколов! – Мужчина со всей силы встряхнул её, заставляя подняться на ноги, и Василиса заметила, что женщина босая. – А мы наконец берём своё, поняла? Вы полвека уничтожали нас, за людей не считали, писали доносы в свою Гвардию или просто молча соглашались с тем, что они вырезают нас, как скот, хотя мы ни в чём не виноваты. Вот теперь сама хлебни нашего дерьма, сука. А мать твоя жирная без кожуха не сдохнет, если только мы того не захотим!

– Будем брать всё, что пожелаем! – выплюнул второй и покачнулся. Похоже, оба они были не совсем трезвы. – Вы всем нам должны за наши страдания и страдания наших детей! Захотим – и тебя возьмём, поняла?!

Люди обеспокоенно выглядывали из окон, но не торопились соседке на помощь.

– Так, может, и возьмём? – Чернокнижник в кожухе намотал косу на кулак и заставил женщину посмотреть на себя. – Развлечёмся. Не пропадать же вдовушке.

– Нет! – крикнула она, и полыхающее гневом лицо исказил страх. – Нет! Пожалуйста, не надо! У меня дети!

– Как запела-то, а! Наших жён и дочерей никто не жалел, а они тоже просили пощады!

Василису прошиб холодный пот, руки задрожали, и она схватилась за меч. Рука Кирши упёрлась ей в грудь.

– Стой на месте, – тихо сказал он.

– Нужно ей помочь! – жарко зашептала Василиса.

– Вряд ли их только двое, красавица. Мы не знаем ни их количества, ни возможностей. – Финист стоял чуть поодаль, прислонившись спиной к избе и подбрасывал нож, перехватывая его то за лезвие, то за рукоять. – Вмешаемся – рискуем не добраться до Тёмных Лесов и похерить весь ваш замечательный план.

– Предлагаете просто смотреть? – Василиса стиснула зубы.

– Можешь отвернуться, – пожал плечами Финист.

– Они собираются её изнасиловать!

– Что тебе важнее? Спасти её и рискнуть всем или…

– Заткнись!

Лицо Финиста перекосилось, и губы сомкнулись, подчиняясь клятве.

Василиса с надеждой посмотрела на Кирши, но он покачал головой.

– Мы не можем так рисковать, – уверенно сказал он. – Но если ты решишь ей помочь, я пойду за тобой.

Василиса задрожала и перевела взгляд на улицу. Чернокнижник в кожухе за косу волочил по земле зовущую на помощь женщину к ближайшему дому. Судя по распахнутой настежь двери, к её собственному. Василиса стиснула рукоять меча. Если Гвардия разрушена, царь и царевич мертвы, то, возможно, они втроём единственные, кто сможет остановить чернокнижников, уничтожить Теней и освободить Вольское Царство. На одной чаше весов судьба всего государства, на другой – жизнь одной-единственной женщины, которая страдает на их глазах прямо сейчас. Спасать её глупо, очень глупо. Василиса же не сможет защитить каждую женщину, каждого ребёнка, что мучаются сейчас в лапах чернокнижников. Но может попытаться спасти их всех разом. Она должна это сделать, чтобы не дать исполниться предсказанию, чтобы не оказаться посреди поля, полного мертвецов, не увидеть стеклянные глаза Атли и насаженного на копьё Кирши. Она должна отступить сейчас, чтобы спасти их всех.

– Кто-нибудь! Пожалуйста! – вскрикнула женщина, и голос её сорвался.

– Идём за ней! – Василиса выхватила меч.

– Что здесь происходит?! – На улице появилась высокая девушка в чёрном тулупе. Русая коса с проседью лежала на плече.

Чернокнижники остановились.

– Вера, ты чего тут делаешь? – спросил мужик в кожухе и выпустил зажатые в кулаке волосы.

– Это чем вы тут занимаетесь? – Вера говорила резко, в голосе слышались с трудом скрываемые нотки гнева.

– Мы, это, – стушевался тот, что с поросёнком, – ты ж велела ужин раздобыть.

– Это, по-вашему, ужин? – она кивнула на труп на дороге, а потом перевела взгляд на рыдающую женщину. – Или, может быть, это?

– Он пытался отнять у нас порося!

В три огромных шага Вера настигла чернокнижника в кожухе и схватила за ворот, глядя сверху вниз:

– Я сказала платить за еду и никого не трогать! Мы пришли отвоёвывать свободу, а не… Ты что, пьян?!

– Да мы нашли брагу и совсем чуть-чуть…

– Животные! – Вера отшвырнула от себя мужчину и сплюнула. – Когда мою деревню вырезали Соколы, я насмотрелась на такой сброд, как вы. Уподобляетесь чудовищам, так чем вы лучше них? Вон пошли с глаз моих!

– Прости, Вера…

– Пошли вон!

Чернокнижники испуганно подобрались и бросились наутёк. Вера ссутулилась, потёрла лоб и повернулась к дрожащей на земле женщине, которая смотрела на неё во все глаза.

– Твой муж? – неопределённо мотнула головой Вера.

Женщина закивала, вытирая слёзы.