Группа Воробьева ворвалась в Калистово неожиданно для гитлеровцев и уничтожила несколько танков и орудий. Но машина командира, получив повреждение, остановилась. Фашистские автоматчики окружили танк. Члены экипажа благополучно выбрались через нижний люк, а Воробьев попытался вылезти через верхний, но был прошит автоматной очередью. Атака Калистово, проведенная без достаточной подготовки, имела только местный успех. Наткнувшись на упорное сопротивление в районе Чисмены, противник несколько ослабил нажим. Но мы знали, что за наступившим затишьем последуют новые бои, и поэтому вели тщательную разведку.

В условиях бездорожья мотоциклы оказались непригодными для этих целей. Пришлось на время сдать их в тыл бригады. Мой командир разведроты старший лейтенант П. Б. Павленко, добыв каким-то образом коней с седлами, организовал конную разведывательную группу, которая пробиралась в тыл противника и приносила ценные сведения. Ту же задачу выполняли и наши танки. Они углублялись на оккупированную территорию на десятки километров, нападали на гарнизоны немцев, захватывали пленных, штабные документы, а заодно доставляли населению советские газеты.

Нашим разведчикам удалось установить, что в деревне Осташево – штаб немецкой дивизии и 50 танков, в Шаболово – 20 танков и 2 батальона пехоты, в Чертаново – аэродром. Все эти сведения были переданы в штаб 16-й армии.

Днем 6 ноября к нам в гости приехали рабочие и работницы столичных заводов и фабрик. Привезли подарки, в каждом – теплое письмо. В лесу собрали танкистов, организовали небольшой митинг. Запомнилось мне выступление нашего старого знакомого – седоусого машиниста Маслова, который вел эшелон с танками бригады к Мценску:

– Вот вам мой наказ, сынки: не пускайте фашистов к Москве, стойте насмерть, как стояли наши деды и прадеды!

В ответ выступили старший лейтенант Заскалько, старший сержант Любушкин, полковой комиссар Бойко. Они заверили делегатов, что готовы выполнить любую боевую задачу и не пропустить врага к Москве. Надо сказать, что подобные встречи с рабочими столицы имели большое моральное воздействие на бойцов. Каждый чувствовал, что в борьбе с гитлеровцами он не одинок, что за ним – вся страна.

Едва успели проводить гостей, как у КП остановилась легковая машина, которую сопровождал броневик. Из машины вышел высокий, стройный генерал в шинели и папахе. Я сразу узнал Рокоссовского. Кинулся было докладывать по-уставному, но Константин Константинович скомандовал «Вольно».

– Здорово, Катуков! Давненько не виделись, – сказал он, обнимая меня. – Рассказывай, что ты там натворил с Гудерианом под Орлом…

Прошли в избу. Мой адъютант быстро накрыл стол. За импровизированным ужином я рассказал Рокоссовскому о том, как бригада готовится к боям. Не раз возвращались в разговоре к летним событиям. Вспомнили, как впервые познакомились осенью сорокового в вагоне, по пути в Москву. Нас обоих вызывали в ЦК партии. Его, тогда генерал-майора, назначили командиром механизированного корпуса, а меня – дивизии.

Командарм подробно ознакомил меня со сложившейся обстановкой, поставил задачу бригаде.

– Ну что ж, – сказал на прощание Рокоссовский, – будем опять воевать вместе.

Встреча с командармом оставила отрадное впечатление. Как хорошо, что в эти трудные дни мне пришлось воевать под началом такого человека!

Я много раз думал, почему все, кто так или иначе знал Рокоссовского, относились к нему с безграничным уважением. И ответ напрашивался только один: оставаясь требовательным, Константин Константинович уважал людей независимо от их звания и положения. И это главное, что привлекало в нем.

Противостоявшая нам 2-я танковая дивизия противника занимала так называемый скирмановский плацдарм (30 километров юго-западнее Волоколамска), клином врезавшийся в полосу обороны 16-й армии. Острие этого клина было нацелено на север и служило исключительно выгодным рубежом для прорыва на шоссе Истра-Волоколамск.

Разведкой было установлено, что с этого плацдарма гитлеровцы собираются ударить на Ново-Петровское и, заняв его, окружить 16-ю армию. Необходимо было срезать этот клин и сорвать замысел немецких генералов. Эту задачу и поставил перед нашей бригадой и другими соединениями командующий армией.

Но, вероятно, и гитлеровцы предвидели, что мы можем ударить по их плацдарму. Поэтому они тщательно укрепили населенные пункты Скирманово, Козлове, Марьино. Особенно много дзотов и блиндажей было у скирмановского кладбища. В районе Марьино – Скирманово противник сосредоточил 35 танков и батальон пехоты, на соседних высотках окопались автоматчики и стояли в засадах танки. В Козлове – 10 танков и рота пехоты. Но главное – в ближайшем тылу гитлеровцы располагали крупными резервами, которые они могли быстро бросить против контратакующих частей Красной Армии.

Утром 12 ноября я собрал командный состав бригады, и мы провели рекогносцировку местности и наметили план будущего боя. Только убедившись, что командиры хорошо ориентируются на местности и понимают свои задачи, я отпустил всех, приказав еще раз проверить готовность подразделений к бою. Сам же вместе с Кульвинским отправился в штаб армии, находившийся тогда в деревне Устиновка, чтобы уточнить вопросы взаимодействия в предстоящем бою.

В просторной избе меня встретил начальник штаба армии генерал-майор М. С. Малинин. Весь его вид говорил, что у него для меня приготовлен сюрприз.

– Ты еще ничего не знаешь? – спросил он меня, улыбаясь.

– Нет, а что?

– Ну, тогда читай, – и он протянул мне сложенный вчетверо номер «Правды».

На первой полосе я прочел:

«Постановление Совета Народных Комиссаров Союза ССР о присвоении звания генерал-майора танковых войск Катукову М. Е.

Совет Народных Комиссаров постановляет:

Присвоить Катукову Михаилу Ефимовичу звание генерал-майора танковых войск.

Председатель Совета Народных

Комиссаров СССР И. Сталин.

Управляющий Делами Совета

Народных Комиссаров СССР Я. Чадаев.

Москва. Кремль. 10 ноября 1941 г.».

Все начали меня поздравлять. Член Военного совета армии дивизионный комиссар А. А. Лобачев, тепло пожав руку, расспросил, где формировалась и воевала бригада. Едва я успел ответить на его вопросы, как вошел генерал Рокоссовский и сказал:

– Поздравили? Но это еще не все. Вот – читай.

«ВСЕМ ФРОНТАМ, АРМИЯМ, ТАНКОВЫМ ДИВИЗИЯМ И БРИГАДАМ

ПРИКАЗ Народного Комиссара Обороны Союза ССР

11 ноября 1941 г.

№ 337

г. Москва

О переименовании 4-й танковой бригады в 1-ю гвардейскую танковую бригаду.

4-я танковая бригада отважными и умелыми боевыми действиями с 4.10 по 11.10, несмотря на значительное численное превосходство противника, нанесла ему тяжелые потери и выполнила поставленные перед бригадой задачи прикрытия сосредоточения наших войск.