– Выясним с ПНШ, кто такие, – вернем оружие.

Наверное – взводный. Лицо в темноте белеет смутно, но голос молодой.

В сопровождении двух бойцов их провели по траншее до блиндажа. Старшина со взводным зашли внутрь, и слышно было, как командир вызывает по телефону ротного.

– Але, Ромашка! Ромашка! Здравия желаю, товарищ комбат! Это Василек. – Хм, командиру батальона звонит. – На мой участок группа вышла, утверждают, что они дивизионные разведчики. Понятно, документов нет. Понял! Как фамилия старшего группы? – Это он уже у старшины спрашивает.

– Старшина Дахно.

Комвзвода повторил по телефону фамилию.

– Да, понял, подожду.

Минут через десять телефон зазвонил.

– Слушаюсь. Да, да, хорошо, проводим.

Группе вернули оружие и дали провожатого, усатого сержанта лет сорока. Дали не для конвоирования, а для того, чтобы через свои позиции провел.

Они петляли по траншеям с четверть часа, потом свернули в тыл.

– Прямечко по дороге, товарищи разведчики, упретесь в красного кирпича дом – там штаб полка.

– Спасибо, боец!

Дальше уже было проще. В штабе дали «полуторку» и довезли до штаба дивизии.

Старшина ушел к начальнику разведки с докладом о поиске, а вернулся с лейтенантом и автоматчиком. У старлея отобрали карабин и увели за штаб – там стояла изба, в которой располагался СМЕРШ.

– Жалко мужика, – не сдержался Андреев.

– Разберутся, не звери. Я еще рапорт писать буду. Начальник разведки «сидор» со стекляшкой распорядился в сарай унести, как услышал, что огнеопасный он – побоялся штаб спалить. Говорит – в штаб армии отправят, выяснить надо, что это такое. Свободны, отдыхайте.

Самые желанные сейчас слова. Ввалиться в свою землянку, снять с себя волглое обмундирование, сапоги – и спать, спать! Изнутри шел озноб – ведь почти непрерывно под дождем да по реке туда и обратно. А вода тепло забирает, как бы не простудиться.

Как только они зашли в землянку, Андреев предложил:

– Давайте выпьем, замерз я что-то.

У ефрейтора была заначка – трофейный ром. Он выпили по половине кружки, да без закуски. Тепло из желудка распространилось по всему телу, голова поплыла.

После дождей в землянке было сыро и пахло плесенью.

Игорь разделся, нырнул под одеяло, на нары, и провалился в глубокий сон. Как ходили и разговаривали разведчики из его отделения, он не слышал.

Растолкали его уже вечером:

– Хорош дрыхнуть, ужинать пора. Мы тебе каши принесли в котелке и чаю.

После рейда ощущался голод, и Игорь съел все. По соседству стучал ложкой Андреев.

После завтрака Игорь переоделся в сухие кальсоны – трусов в армии тогда не было, и повесил обмундирование сушиться на веревке перед землянкой. Это надо было сделать, но сил не было.

Сразу после возвращения ни Игоря, ни Андреева не трогали, однако утром, после завтрака, их вызвали в штаб. Обоих усадили за стол, дали бумагу и ручки.

– Подробно все описывайте. А ты, Катков, про маскарад с немецкой формой и про пленного старлея поподробнее напиши. От того, что вы напишете, судьба его зависит, для СМЕРШа надо. Либо в войска его вернут, либо в лагерь отправят – как труса и изменника.

Игорь о СМЕРШе и НКВД наслышан был, но сам с этими органами еще не сталкивался.

Андреев эпистолярным жанром владел плохо. Писал он коряво, высунув от усердия язык, и периодически спрашивал, как пишется то или иное слово.

Начальник разведки дивизии первым принялся читать рапорт Андреева и поморщился:

– Ты сколько классов закончил, ефрейтор?

– Семь, и два из них – в коридоре, – ухмыльнулся ефрейтор.

– Оно и видно…

Однако, принявшись читать написанное Игорем, он удовлетворенно кивнул:

– Вот, все четко, понятно, без ошибок и, главное, – подробно. А у тебя, Андреев? «Вдарил фрица ножом!» Срамота! А вообще – молодцы! Большое дело сделали, отдыхайте.

Однако это только так говорится – «отдыхайте». Обмундирование – галифе и гимнастерку – надо прогладить, а маскировочный халат – постирать. Самому в банно-прачечный батальон сходить, помыться, сапоги надраить. А первым делом оружие в порядок привести, и на все это время нужно.

В мелких заботах промелькнуло два дня, а на третий день Игоря вызвали в штаб.

Начальник разведки был в кабинете не один, сбоку стола сидел незнакомый военный. Игорь обратил внимание, что на плечах его – капитанские погоны, но для капитана он был явно староват. Конечно, были в армии капитаны и постарше.

Такие призывались из запаса – в артиллерию, связь, танковые войска, но не в разведку. В полковые и дивизионные взводы и роты отбирали добровольцев из призванных, а костяк, офицерский состав, был кадровый. Мастерство разведчика – работу с агентурой, разведку в глубоком тылу противника, диверсии в самых уязвимых точках врага – за два-три месяца учебы не освоишь, только азы постигнуть можно. А уж в разведке корпуса, армии, фронта и вовсе масштабное, аналитическое мышление иметь надо, чтобы из разрозненных сведений собрать воедино всю картинку, как пазл.

Разведке не везло, почти каждый год до войны начальники ее попадали в жернова репрессий. А с началом войны пошли реорганизации. Разведуправление Генштаба РККА в феврале 1942 года было преобразовано в ГРУ – Главное разведывательное управление. В апреле 1943 года оно было разделено на ГРУ наркомата обороны, занимавшееся стратегической агентурой (нелегалами), и Разведуправление Генштаба КА, ведавшее оперативной агентурой и войсковой разведкой. В июне 1945 года они снова были объединены в ГРУ ГШ.

Реорганизации на пользу дела не шли. Даже в тяжелом сорок втором году дешифровальная группа ГРУ сумела прочитать немецкие шифрограммы, зашифрованные машинкой «Энигма». Были раскрыты основные немецкие и японские системы войсковых, дипломатических и политических сообщений.

Новым руководителем военной разведки стал генерал-лейтенант Федор Федотович Кузнецов. Под его началом в период с мая 1943 года по май 1945 года в тыл врага было заброшено 1236 разведывательных и разведывательно-диверсионных групп общей численностью около десяти тысяч человек. Еще в 1942 году в штаб разведотдела штаба фронта были введены разведывательно-диверсионные отделения – по 13 человек. А с августа 1942 года для действий на зафронтовых коммуникациях немцев были созданы отдельные батальоны минеров. Существовали подобные подразделения в виде отдельных инженерных взводов еще до войны.

Разведуправление имело много отделов. Первый занимался непосредственно войсковой разведкой, второй – агентурной разведкой, пятый – радиоразведкой, шестой – радиосвязью, восьмой – шифрованием. Было спецотделение дезинформации для вброса через агентуру в стан врага очень похожей на правду, но ложной информации. При разведуправлении была своя разведшкола по подготовке агентуры, радиоузел и авиаотряд.