После трех часов «досыпания» пепельник выглядел уже вполне бодрым и даже расщедрился на приветственную улыбку. Правда, едва завидев у меня в комнате Иланну, мигом скис и недоверчиво уточнил:

— Вы что, до сих пор о тряпках треплетесь?

— Разумеется, нет, — заверила та. — Мы уже на ювелирку перешли. Могу и тебе дать каталог новинок посмотреть. Хочешь?

Алана передернуло.

— Нет. Я жрать хочу, — буркнул он. — Пошли уже.

Мы с Иланной довольно переглянулись, но спорить не стали: есть действительно уже хотелось.

Несмотря на то, что до столовой дошли вместе, у входа опять пришлось разделиться. Иланна снова отправилась к компании брата, а я осталась среди пепельников. Впрочем, теперь это совсем не напрягало. Я просто ела, почти не прислушиваясь к разговорам вокруг, и чувствовала себя совершенно спокойно… вплоть до того, как Дилан, один из приятелей Алана, что-то читавший в кейлоре, вдруг издал изумленный возглас и полюбопытствовал:

— Уау, Ева! Ты что, серьезно поддерживаешь тех, кто выступает против социального неравенства?

— Э-э в смысле? — не поняла я.

— Ну, в Анонимусе только что написали, что твое подражание простым людям и нежелание до последнего признаваться в том, что ты дархатка — это бунт против социального неравенства. И что ты одна из членов движения «Молодых радикалистов» — сторонников равноправия людей и магов.

Я поперхнулась гарниром. Ну ни фига себе заявление! И, главное, с чего вдруг?

Откашлявшись, я сипло выдавила:

— Впервые о них слышу. Я политикой вообще не интересуюсь. Откуда вообще такие выводы?

— Ну, во-первых, твоя скрытность. А во-вторых, сами радикалисты тебя в пример поставили…

— Чего?!

Рука метнулась к кейлору.

«Голос народа!» — яркое название, пылающее огненно-красными буквами, от такого же ано-имени красовалось на вершине топа.

«Сегодня мы готовы выйти из тени и заявить о себе во весь голос! — гласило пафосное начало. — Что придало нам уверенности в своих силах? Осознание! Мы не одни в этой вселенной дархатского превосходства!

Готов поспорить, эти напыщенные снобы, презирающие обычных людей, даже помыслить не могли, что один из них стыдится своего положения настолько, что маскирует истинную сущность, лишь бы подольше оставаться порядочным человеком, а не высокомерным дархатом!

Я знаю, многие из вас втайне готовы вступить в наши ряды молодых талантливых людей, которые судят об окружающих по их делам, а не родословным! И теперь пришло время выйти из сумрака, в котором мы вынуждены прозябать, вытесненные высокородными зазнайками!

Итак! С нами Лиард! Да-да, вы не ослышались! Пресыщенные дархаты отпускают пошлые замечания в отношении Евы Лиард, не замечая главного — эта девушка применяла всевозможную магию для маскировки сущности дархатки!

Для чего? Ей стыдно! Она не хочет быть очередным дополнением самовлюбленной массы высокородных! Она с нами, с обычными людьми!

Это наша надежда, наш голос во враждебной среде! Она — символ новой эпохи, в которой будет царить равенство! Где не будет деления на первый и второй сорт!

Мы готовы в этой борьбе идти за тобой, Ева Лиард!»

Я с трудом удержалась от того, чтобы не выругаться вслух, а едва взглянула на первые появляющиеся комментарии, тихонько застонала. Ибо там назревала уже не просто битва — революция!

«Скоро таких, как Лиард, станет больше! — поддерживали автора поста анонимы явно из тех самых «Молодых радикалистов». — Торжество разума над предрассудками неизбежно!»

«Равенство между дархатами и людьми? Неужели неудачники от рождения до сих пор в это верят? — язвили в ответ их противники. — Никогда такого не будет! Мы лучше вас во всем!»

«Вы ничем не лучше, кроме увеличенного магического резерва! Но и это компенсируют накопительные артефакты, которые, кстати, создал человеческий маг, а не маг-дархат! И Ева Лиард это поняла, потому и пыталась скрыть принадлежность к вашей снобской компании! Поэтому она с нами! Давай, Лиард! Веди нас! А те, кто раньше боялся высказать свою точку зрения публично, чтобы не подвергнуться травле — берите с нее пример!»

После таких лозунгов шедшие за постом темы, в которых народ яростно обсуждал, кто же был у меня первым, а ХитрыйДашш принимал очередные ставки, казались милыми шутками. Мало мне было внимания всей академии, теперь я еще и предводитель социального переворота! Впору переименовываться в Еву Дарк и вести народ на баррикады. Правда, если кому-то станет известна реальная причина моей маскировки, я имею все шансы закончить, как героиня из моего мира.

— Глупость какая-то, — ошарашено пробормотала я, поднимая взгляд на ребят. — «Молодые радикалисты», блин, кто они вообще такие?

— Небольшое, но крайне активное движение слегка двинутых на голову. В основном распространяется среди творческого студенчества, — пояснил Алан, тоже пробежавший взглядом пост, и поморщился: — Вообще, конечно, не очень хорошо, что тебя с ними ассоциировать стали. Мы — элита. Какое к дашшу равноправие?

— Вот потому радикалисты за Еву и ухватились, — отметил Дилан. — Подумать только, кто-то из элиты открыто выступил в поддержку идей равноправия. Для радикалистов это целое событие.

— Но я не выступала!

— Увы, подборка твоих же собственных высказываний за последний месяц говорит об обратном.

Мне указали на развернутый комментарий чуть ниже «революционного поста» с цитатами из наших разборок с Аланом. «Магическая сеть» помнила все мои насмешки над элитным статусом Пепельницы, и сейчас, вырванные из контекста, эти слова действительно выглядели… в общем, именно так, как утверждали радикалисты.

Тут уж я не выдержала и, обхватив голову руками, взвыла:

— Да я просто злилась! И досадить хотела! Только и всего! Я ничего такого не имела в виду!

— Но это теперь хрен докажешь, — мрачно произнес Алан. — Ладно. Забей. Главное, больше поводов им не давать, а там обсосут новость со всех сторон и через декаду-другую успокоятся.

— Очень на это надеюсь. — Я уныло посмотрела на недоеденную мясную запеканку и осознав, что аппетит пропал начисто, встала из-за стола. — Пожалуй, пойду к себе. Учебник какой-нибудь почитаю. Учебники после Анонимуса хорошо идут.

— Давай провожу. — Алан тоже поднялся. — А то, чувствую, полезут сейчас со всех сторон с расспросами о твоей гражданской позиции.

Мысленно вздрогнув, я тотчас согласно кивнула. И даже не стала противиться, когда пепельник демонстративно приобнял меня за талию. Подумаешь, переживу. Зато так, по крайней мере, в нашу сторону никто даже не дернется, только взглядами проводят.

Разумеется, приближаться к Еве Айландир не собирался. Он вообще последние сутки старался о ней не думать. Однако заметив, что покидающая столовую девушка вновь идет в обнимку с Камерано, опять почувствовал раздражение.