Когда они поднялись до конца лестницы, Лирика, вместо того чтобы провести их через парадные арочные двери музея, прошмыгнула за угол к боковому входу. Остановившись перед дверьми, она достала ключ.

– Моя сестра, Ка, работник сцены, – объяснила прядильщица, вставляя его в замок. – Она то и дело просила маму приносить сюда всякую всячину, так что постановщик в конце концов дал маме личный ключ, чтобы ей не приходилось подолгу стоять у входа, отвечая на вопросы караульных. Обычно они здесь охраняют зубец – узел любви, но после вчерашнего нападения кователя их, наверное, выставили по периметру города. – Она толкнула дверь. – Добро пожаловать в Историум!

Все музеи, которые когда-либо посещала Клэр (за исключением детского музея, в который Мартинсоны ездили раз в пару лет), были тихими местами, чем-то средним между церковью и библиотекой.

Чего никак нельзя было сказать про Историум Острия Иглы.

Клэр подпрыгнула от шумного рёва, который встретил их, когда они с Лирикой вошли внутрь.

– Осторожно, верёвки!

– Где моя шляпа? – кричал мальчик, одетый в зелёный камзол и сапоги с высоким голенищем, проносясь по коридору. – Мой выход через десять минут!

– Ты спрашивал у Роберто? – отозвалась женщина с кучей длинных платьев в руках, настойчиво протискиваясь к другой двери. – Танцующие, не забудьте дать мне ваш реквизит перед началом номера!

Клэр заморгала:

– Где?..

Но она не договорила, поскольку прядильщик в парике из седых кудрей и старческом гриме приковылял к ним и воскликнул:

– Заплатки, Лирика! Где тебя носило? Твоя сестра повсюду тебя ищет!

– Извини, Бард, – сказала Лирика, кивая на коробку у неё в руках. – Но я принесла запасные ленты. Куда их поставить?

Откуда-то из суматохи коридоров донёсся вопль. Бард вздрогнул:

– Наверное, лучше прямо у сцены. Репетиция уже началась и… эм, постановщик слегка… – Он осёкся, поскольку вопль стал громче. – На нервах, – закончил он.

Прежде чем Клэр смогла как следует понять, о чём речь, Лирика кивнула и потрусила дальше.

– Лирика? – с трудом выговорила Клэр, слегка запыхаясь. – Почему ты не сказала, что Историум – это театр? Я ожидала увидеть музей!

– А какая разница? – спросила Лирика, открывая очередную дверь и проходя мимо верёвок и шкивов. – Представления – наш способ помнить историю. Зачем запирать прошлое в книгах и предметах? Так ведь куда веселее!

Она увлекла Клэр в зал с креслами из красного бархата. Едва она толкнула её на одно из них, как дирижёр взмахнул руками, и поднялся занавес. Одетые в сверкающие шелка танцоры с развевающимися лентами в руках закружились на сцене.

У Клэр захватило дух. Она была на нескольких отчётных вечерах в балетной школе (их просто невозможно избежать, если твоя старшая сестра – Софи Мартинсон). Но то, что она видела сейчас, походило на те вторничные занятия для школьников так же мало, как озеро на лужу. Не было это похоже и на профессиональный балет, который семья Мартинсонов решила посмотреть как-то раз во время зимних каникул несколько лет назад. Тогда только казалось, что танцоры парят над помостом, но здесь, в Ардене… Клэр откинулась на спинку кресла и посмотрела на сцену, прищурившись.

– Лирика, – прошептала Клэр, гадая, уж не мерещится ли ей. – Их пуанты… они не касаются пола!

– Конечно, не касаются, – прошептала Лирика в ответ. – Ведь это не пуанты, а летуны, ну, знаешь, которые летают.

Как чудесно! И практично. Клэр хотелось показать эту обувь магистру Корналину из Горнопристанища. Будь у самоцветчиков несколько пар такой обуви, им было бы куда легче чинить горгулий, которые украшают парящую купольную крышу цитадели (и так было бы куда безопасней).

Звуки скрипок и арф проникали в самую душу и успокаивали Клэр. На мгновение она позволила себе раствориться в музыке и движениях. На всех выступающих были ослепительно-белые костюмы. Этот цвет напоминал ей мыльные пузыри в солнечных лучах. Танцоры блистали при каждом подъёме ноги и в каждом прыжке. Когда музыка набрала силу, вращения ускорились, а ленты вознеслись выше, походя на плывучие луны. Это было красиво. Это было волшебно. Это было…

– Стоп! Стоп! Стоп! – Клэр подскочила в кресле: высокий худой мужчина неожиданно заговорил со своего места в первом ряду. Как и все прочие прядильщики, он явно подходил к выбору одежды с особой тщательностью. Облачённый в элегантный костюм из оранжевой парчи с роялистским плащом, небрежно перекинутым через плечо, он напоминал эдакое сумасбродное закатное солнце на фоне тёмно-синего неба. Но, не в пример другим прядильщикам, светлые волосы у него на голове были в беспорядке. Они торчали во все стороны. То тут, то там свисали нитки. Пара-тройка косичек распустилась, словно чьи-то нервные пальцы привыкли тянуть их за концы. – Вы напоминаете горсть попКорна! – воскликнул мужчина. – А вовсе не красиво падающие звёзды! – Шагнув на сцену, он выхватил ленту из руки остолбеневшей танцовщицы и одним движением запястья пустил её в воздухе в пляс. Следующим движением он заставил её сменить направление и изгибаться волной, словно плывущая вверх по течению рыба. – Смотрите внимательно, – велел он и последним движением выпустил ленту из руки, но в этот раз она не устремилась вниз. Вместо этого лента зависла в воздухе, рисуя звезду. – Вот так ваши ленты должны выглядеть на восьмом счёте, – сказал мужчина. – Но вы все спешите! – Он дотянулся длинной рукой до ленты и потянул за неё. Звезда тут же распалась и аккуратно сложилась прямо ему в ладонь. Тяжело вздохнув, мужчина потёр виски. – Давайте вспомним ещё раз, почему Звездопадный танец лент так важен. Есть желающие?.. – Но не успел он сформулировать свой вопрос до конца, как в воздух поднялся лес рук. Клэр подавила улыбку. По всей видимости, дети в Острие Иглы были не робкого десятка. Гильдия прядильщиков и впрямь состоит из одних Софи.

Постановщик кивнул девочке с такими же чёрными волосами, как у Лирики. Она немедленно ответила:

– Потому что это традиция. Танец лент всегда исполняют в Звездопад.

– Да, но почему? – спросил постановщик. – Почему именно этот танец и именно в это время года? Желающие?

Только один человек поднял руку и не дожидаясь приглашения произнёс:

– Я знаю, сэр!

Клэр покосилась налево, а танцоры и постановщик обернулись, чтобы посмотреть в конец зала.

– Это ты, Плетёнка? – спросил постановщик, вглядываясь в тёмные ряды.

Сидевшая рядом с Клэр Лирика медленно поднялась:

– Это я.

Постановщик задержал на ней строгий взгляд:

– Я думал, ты выбыла ещё на прошлом прослушивании.

Лирика опустила голову:

– Да, выбыла, но… Я знаю ответ, сэр.

– Тогда вперёд.

На сей раз Лирика замолчала, и Клэр заметила, что колени девочки чуть дрожат.