— С кем ты ездила?

— С Митрофановым и Жулиной!

— Митрофанов, это который франтоватый? Лощеный и наглый?

Нина рассмеялась:

— Как точно ты умеешь давать характеристики людям. Действительно, Валентин слишком тщательно для мужчины следит за своим внешним видом и скромностью не отличается.

— Особенно в отношении женщин, не правда ли?

— Что ты хочешь этим сказать, дорогой?

— То, что не нравится мне этот тип!

— А кому он нравится? Из тех, кто имел возможность узнать его сущность, конечно!

— Он не приставал к тебе?

Нина присела на постели, обняв Пашина:

— Ты ревнуешь?

— Ты не ответила на вопрос.

— Нет, Гриша, не приставал! У него с Жулиной давний роман! Такой ответ удовлетворяет тебя?

— Да! Но… если этот петух бросит хоть взгляд на тебя, похотливый, я имею в виду, то ему не поздоровится. Так и скажи этому ловеласу!

— Хорошо! Скажу! Если представится случай, в чем сильно сомневаюсь. Он в курсе, что собой представляет писатель Сумбур, а посему старается избегать меня!

— И очень разумно поступает!

Пашин вновь наполнил бокалы:

— Как мама?

Нина вздохнула:

— Гриш, не сыпь мне соль на рану! Ты же сам прекрасно знаешь, как она относится к таким отношениям, как наши! Не надо портить такой великолепный вечер.

— Я не просто так спросил, Нина! Думаю, Ольга Владимировна права, пора нам узаконить наши взаимоотношения.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что делаешь мне предложение?

— Да, именно это я и хочу сказать!

Нина сильно прижалась к нему:

— Я давно ждала, когда ты решишься на это! И не потому, что на этом постоянно настаивает моя мама. Я хочу быть женой и иметь мужа. Этого хотят все женщины, Гриша!

Пашин повернулся к ней:

— Ты словно в чем-то оправдываешься, Нина! Почему? Не надо никаких слов, лишь ответ: согласна ли ты связать со мной свою жизнь или нет?

— Конечно, согласна!

— Вот и отметим это.

Бутылка шампанского опустела быстро. Выкурив сигарету, Григорий выключил ночник, скользнув под простыню к Нине! Любовь вновь захлестнула их, плотно захватив тела и души влюбленных.

Уснули они в третьем часу, полностью опустошенные и удовлетворенные.

В шесть утра неожиданно раздался телефонный звонок. Пашин с трудом оторвался от сна. Взглянув на настенные часы, подумал: кто это решил звонить в столь раннее время? Ему, вообще-то, некому было звонить, а уж рано утром?.. Но пришлось ответить.

— Да!

— Здравствуй, Гриша, — прозвучал женский голос.

И это было странно.

— Здравствуйте, с кем имею честь?

— Не узнал? Немудрено! Мы по телефону разговаривали всего пару раз.

— Кто вы?

— Ангелина! Дементьева, еще не забыл?

Последняя фраза заставила Пашина сесть.

— Лина?

— Да, это я!

— Подожди, ты откуда звонишь?

— Из Москвы! Но… Гриша, у меня очень мало времени, выслушай меня, не задавая вопросов.

— Говори!

— Мне и дочери грозит опасность! Подробности рассказывать долго. Скажу, что это связано со вторым моим браком. Сама-то я ладно, меня можно вычеркнуть из этой жизни, но Аля? Ей всего десять лет, и она дочь твоего погибшего друга! Помоги ей, Гриша!

Пашин ничего не мог понять:

— Минуту, Лина!..

Но бывшая супруга Демы не дала закончить фразу:

— У нас одна надежда на тебя. Поэтому, если ты решишь помочь нам, сегодня же приезжай в поселок Горки. Это дачный поселок. Я буду ждать в доме № 16, что рядом с большим прудом, напротив старого сельмага. Извини, больше говорить не могу! Теперь все в твоих руках! Надеюсь на встречу!..

Связь оборвалась.

Положил трубку и Пашин. Закурил, задумавшись.

Нина слышала обрывки телефонного разговора. Поэтому, вполне естественно, задала вопрос:

— Что это еще за Лина звонит тебе в шесть утра?

Григорий поднялся, прошел до окна, раздвинул шторы. Сел в кресло, приспособив под пепельницу опавший с букета лист розы.

— Что за Лина, спрашиваешь? Однозначно и не ответить.

— А ты подробно! Спешить нам некуда!

В голосе Нины звучала ревность, но Григорий не заметил ее, находясь под впечатлением телефонного звонка Ангелины Дементьевой.

— Подробно? Хорошо, слушай. Пожалуй, сейчас ты можешь узнать обо мне все.

— Даже так? Что значит все?

— Это значит, что до сентября 2000 года, когда я поселился в Переславле, я служил в секретной спецслужбе по борьбе с терроризмом. В принципе майор Пашин и сейчас остается в составе службы, но это только в принципе. Похоже, руководство обо мне забыло, хотя зарплату платить продолжает. Так вот, в составе диверсионно-штурмовой группы, которой я командовал, служил капитан Дементьев, он же Дема. Во время выполнения последнего задания он погиб, оставив жену и дочь. Так вот Лина, только что звонившая мне, — это Ангелина Дементьева, супруга погибшего капитана и моего личного друга. Еще до вылета на это проклятое задание, в ходе которого мы потеряли почти всю боевую группировку, Анатолий говорил мне, что у него в семье разлад. Причина в том, что Лина полюбила другого человека, некоего Моховского. Человека пожилого, но очень богатого! Еще Дема просил, если с ним что-нибудь случится, при необходимости не отказать его дочери в посильной помощи. Я поклялся, что помогу Алле. Мы были переброшены в Чечню, Толя погиб, а Ангелина вышла замуж за этого Моховского. Что было дальше, мне неизвестно, да и неинтересно! И вот сейчас она звонит и говорит, что ей и дочери грозит опасность. И то, что только во мне она видит надежду на спасение. Причем подчеркивает, что собственная судьба ей вроде как и безразлична и помощь требуется Алле, дочери Демы! Лина назначила мне встречу в поселке Горки, где, как понимаю, она в полном объеме и выложит мне проблему, создающую опасность дочери капитана Дементьева.

Нина, немало удивленная услышанным, проговорила:

— Вот почему зимой в подъезде ты так легко разделался с вооруженными бандитами! — И без всякого перехода спросила: — Ты поедешь к ней?

— Я должен это сделать! Я поклялся Деме, что не оставлю в беде его дочь! И долг выполню!

— Расскажи, как это произошло?

Пашин сразу не понял вопроса, переспросив:

— Что произошло?

Нина уточнила: