Ростислав Смоленский теперь с запада вступил на территорию Чернигова; Изяслав атаковал ее с востока и, захватив много населенных пунктов, с почетом вернулся домой. Вскоре недовольные князья совершили новое нападение на Вячеслава; в течение трех дней они вели сражение, в котором потерпели жестокое поражение.

Теперь Всеволод позвал к себе своего двоюродного брата Святошу – монаха, широко известного своей святостью, – чтобы тот помог ему урезонить родственников, и отправил им такое послание: «Дорогие братья, возьмите то, что я предлагаю вам с добрыми чувствами; не воюйте со мной больше». Удрученные своим поражением и вняв увещеваниям монаха, они приняли его предложение и поселились в Киеве.

Всеволод, который всем, чем владел, был обязан своему хитроумию и разногласиям, царившим среди князей, был недоволен союзом, заключенным между его родными и двоюродными братьями. И чтобы отделить сыновей Давыда от этого союза, он сказал им: «Оставьте моих братьев; я дам всем вам прекрасные земли». Соблазнившись этим обещанием, они расстались со своими союзниками и получили хорошие земли.

Братья Всеволода пришли в ярость от такого открытого предательства, но какое-то время молчали. Однако позднее они очень громко выразили протест, когда по совету Всеволода Вячеслав поменялся своим княжеством с Изяславом – своим племянником в Волыни, а затем отдал Волынь за Туров, из которого Всеволод отозвал своего собственного сына и немедленно отправил его в Волынь.

Переяславль как трамплин для попадания в Киев был готов принять Изяслава, который хотел стать преемником великого князя, что было самым торжественным образом ему обещано. Но родные и двоюродные братья Всеволода сильно разгневались из-за такого обмена, смысла которого не поняли и рассматривали его как чудовищное предательство. «Наш брат держит при себе самых худших врагов нашей семьи, – выражали они свое недовольство. – Он оставляет нас без лидера и без вотчин». И они стали побуждать Всеволода действовать против потомков Мономаха и требовать земель, которые он обещал им раньше, но не дал.

Всеволоду было бы трудно – более того, невозможно, – сдержать данные обещания, да он и не пытался это сделать. Однако Изяславу было тревожно. Он ясно видел, что делает Всеволод. Знал, что Всеволод – закоренелый обманщик, который обманет всех, кем бы они ни были, когда подвернется случай и если это будет в его интересах, поэтому он решил изменить по возможности ситуацию и попытаться привлечь на свою сторону своего дядю Юрия. Он поехал в Суздаль повидаться с ним, но не сумел произвести должного впечатления на Юрия. Затем он поехал к своему брату Ростиславу в Смоленск и к самому последнему своему брату в Новгород, где и провел зиму. Таким образом, потомки Мономаха и Олега противостояли друг другу. А как обстояли дела с другими князьями?

Первыми среди них были потомки Ростислава, чьи сыновья Володарь и Василько нам хорошо известны. Оба умерли в 1124 г.; первый оставил двух сыновей – Владимирко и Ростислава; второй – тоже двоих – Григория и Ивана. Из этих четверых выделялся лишь Владимирко. Этот князь сумел не только сохранить свои земли, но и оставить сильное княжество своему сыну, дружеские или враждебные отношения с которым приобрели огромное значение. Будучи сначала слабее большинства своих соседей, Владимирко работал на успех, невзирая на верность или методы. В 1127 г. он позвал венгров и восстал против своего старшего брата Ростислава. Его двоюродные братья пришли на помощь Ростиславу, как и киевский князь Мстислав, и спасли его. Ростислав умер через несколько лет; умерли и двое его двоюродных братьев. После чего Владимирко забрал себе весь Галич, не обращая внимания на своего племянника Ивана, правившего тогда в Звенигороде. Войны, последовавшие за смертью Мстислава Великого, дали Владимирко свободу действий.

В борьбе Всеволода с потомками Мономаха Владимирко помогал ему, но все изменилось, когда сын киевского князя был переведен в Волынь. Всеволод мог позволить Владимирко отнять земли у какого-нибудь потомка Мономаха, но не у его сына Святослава. Оба князя думали исключительно о себе, их не терзали никакие сомнения, и в 1144 г. Всеволод поссорился с Владимирко из-за Волыни и прошел на Галич с большим войском. С ним пошли девять русских князей и польский князь Владислав. Владимирко позвал на помощь своих друзей-венгров, но его войско, меньшее по численности, было отрезано и вынуждено сдаться, если бы он благодаря своей изворотливости не спасся с помощью Игоря – брата киевского князя, которому он послал такое лукавое сообщение: «Помири меня со своим братом, и я сделаю тебя князем Киевским после Всеволода». Под влиянием этого обещания Игорь начал хлопотать о мире и добился его.

Владимирко вышел из своего лагеря и склонился перед Всеволодом. Этот «хитроумный и велеречивый» князь, как о нем отзывались люди, заставил Всеволода думать, что для него гораздо лучше не ослаблять Галич слишком сильно. Так что Всеволод, взяв с Владимирко клятву и большой выкуп, возвратил все захваченные им города и вернулся в свою столицу.

Враги Владимирко теперь стали более дерзкими, и жители города Галича посадили в нем княжить его племянника Ивана, прозванного позднее Берладником (по названию города Берлада в Молдавии, полного искателей приключений всех мастей). Владимирко поспешил с войском в Галич и безуспешно осаждал его три недели, до тех пор, пока Иван не совершил на него ночное нападение, не отошел от города слишком далеко и не оказался отрезанным от своей столицы. Не имея возможности вернуться, он пробился через окружившие его вражеские порядки к Дунаю и через степи – в Киев, где его тепло принял Всеволод. Владимирко вошел в Галич и там безжалостно расправился со своими противниками.

Тот факт, что Всеволод принял Ивана, был, без сомнения, причиной второй войны с Владимирко. В 1146 г. Всеволод повел на Галич большое войско, в котором были поляки, новгородцы и половцы. Был осажден Звенигород. Когда некоторые горожане захотели сдаться, тысяцкий Владимирко убил их троих лидеров, разрубил тело каждого пополам и сбросил разрубленные тела со стен города. После этого оставшиеся в городе жители храбро сражались. Всеволод, пытавшийся штурмовать город, бился от зари до вечера. Он поджег город в трех местах, но люди гасили огонь и отчаянно сопротивлялись. Наконец киевский князь снял осаду и возвратился домой, принужденный к этому, главным образом, болезнью, от которой он умер несколько позже.

Положение Новгорода во времена Всеволода было самым тяжелым; когда этот князь изгнал Вячеслава из Киева, Юрий Долгорукий попросил помощи у Новгорода в борьбе с узурпатором, но город отказал ему в ней. Он немедленно призвал к себе своего сына, который тогда был новгородским князем, и, захватив Торжок, перекрыл Новгороду снабжение. Тогда город отправил к Всеволоду гонцов за князем и был вынужден принять князем его брата Святослава – во второй раз. Сторонниками Мономаха был поднят бунт, который бушевал, когда в город прибыл новый князь. Святослав, низложенный недавно за неудачу под Псковом, помнил своих врагов и наказал их. Их это возмутило, и вскоре ситуация зашла в тупик. «Горестно мне быть здесь с этими людьми, – писал князь своему брату. – Я их терпеть не могу».

Чтобы ослабить сторонников Мономаха и разровнять дорогу для Святослава, Всеволод убедил горожан отправить к нему семь их самых выдающихся жителей. Когда они прибыли к нему, он их всех приказал бросить в темницу. Это сильно вывело из себя новгородцев. Они били сторонников Святослава на вече, а сам он, узнав, что его могут схватить, бежал ночью из Новгорода, и посадник Якун уехал вместе с ним. Якун был схвачен в пути и привезен назад в город вместе с его братом Прокопом. Сначала люди их избили до бесчувствия, а потом сорвали с них одежду и сбросили с моста в реку Волхов. Когда они выплыли, их снова схватили, но уже не били. Якун был оштрафован на тысячу серебряных гривен, а Прокоп – на сто. Затем их руки привязали к шее, а самих посадили в темницу. Однако через некоторое время они бежали к Юрию в Суздаль, который отнесся к ним доброжелательно.