И что тогда?

Что будет, если он не поверит мне?

— Значит, я ошибся? — спрашивает он с неясной интонацией и чуть отклоняет голову в сторону, чтобы освободиться от моего прикосновения. — И у нас всё хорошо?

Я хочу сказать, что сомневаюсь. Потому что он так постарался, измучив меня то пошлыми намеками, то неясными угрозами, что мне уже ничего непонятно. Я не верю собственным воспоминаниям, в которых мне было хорошо с ним. Ведь когда-то было… пусть без зашкаливающих эмоций и раскаленного влечения, но я чувствовала спокойствие и тепло в его надежных руках и я же сказала ему “да”.

А теперь передо мной совершенно чужой человек.

И неприятные сюрпризы не думают заканчиваться. Один из них — это взгляд Леши, воспаленный и острый как лезвие. Из-за него я не говорю ничего из того, что творится на душе, а молча киваю.

— И мы завтра едем к твоей маме? — продолжает Леша тем же голосом. — Ждем моего приятеля? Так же, крошка?

— Так, — я киваю второй раз

— Значит, мне показалось, — заключает он утвердительно, — и у нас действительно всё хорошо.

Он проходит последние сантиметры и целует меня в губы. Случается холодный мертвый поцелуй, и я не ощущаю ничего, кроме вынужденной механики. Он тоже пока не пришел в себя и пытается найти спусковой крючок, чтобы, наконец, провалиться с головой и позабыть о визите Владислава Игоревича. Но не выходит, я буквально чувствую его недоверие и отравляющую ревность на своих губах. Ощущение липкой смолы, которой Леша заполняет меня и пачкает так, что я боюсь, что мне уже не отмыться. Не забыть… Хотя я послушно откликаюсь, лишь бы перестать быть приколоченной к столешнице.

— Моя крошка, — шепчет он нараспев, — только моя...

Он прижимает меня к себе, собирая напряженные руки вокруг тела, и заставляет выгибаться. Его язык забирается глубже, а я сцепляю ладони в кулаки и прикрываю глаза, чтобы хоть как-то отгородиться от происходящего. Хотя куда там, ему начинает мешать моя одежда, и Леша голодными рывками раздевает меня, после чего приподнимает и усаживает рядышком с электрической плитой.

— Ближе, — приказывает он и тут же хватает мои бедра и подвигает к себе максимального близко. — Разведи, да… Кого ты стесняешься?

Он все равно всё делает сам. Его длинные пальцы повсюду, они сминают и поглаживают меня, то мягче, то со злой силой, заставляя шумно выдыхать сквозь сомкнутые зубы. Но ему плевать, он совершенно ослеп от животного желания и думает только о себе, о том, что вот-вот получит свою долгожданную разрядку, пусть и без купленных чулков.

Я же надеюсь, что это будет быстро. Его судорожные движения даже успокаивают меня, я вижу, что он не будет растягивать, а просто трахнет меня без лишних движений. Утвердится в законных правах и выдохнет после легкой ссоры, к которой, я уверена, еще вернется. Его безумно задело то, что происходило в комнате между мной и Владиславом Игоревичем. Откуда мне знать, как это выглядело со стороны, но Лешу скрутило тугим канатом из злости и лютого раздражения, а еще уязвленное мужское самолюбие…

Безумный дерьмовый коктейль.

Он кладет ладони на мою задницу, оттягивая белье в сторону, и наталкивает на себя. Входит с блаженным вздохом, который утыкается мне в плечо. Леша прикусывает мою кожу и продолжает жестко двигаться, беря меня сильнее и глубже. Он понимает страсть как злость, и за мгновение взвинчивает темп до тупой долбежки, от которой мне тошно.

Мое тело не принадлежит мне и ходит туда-сюда от грубых толчков, принимая его. Леша влажно целует меня и что-то рычит над ухом, как будто это может заводить, а мне бы только спрятать лицо и больше ничего. Хотя бы без поцелуев в губы, и чтобы не видеть его пьяные от похоти глаза… Не сейчас...

Мне плохо от него. И я не хочу больше так. Я не смогу.

Я ухожу в ванную комнату и впервые замечаю, что в двери нет замка. Я машинально тянусь к ручке, чтобы закрыться и хоть немного побыть одной, и вдруг понимаю, что ничего не получится. В Лешиной квартире не предусмотрено личное пространство.

Я беспомощно провожу ладонью по гладкой поверхности двери и хочу верить, что он не войдет. Свое он получил, в квартире есть гостевая спальня с еще одной ванной, и он говорил о бумагах, которыми хочет заняться. Может быть, всего этого в сумме хватит, чтобы я получила заветную передышку. Так что я набираю ванну и начинаю раздеваться, бросая одежду на серую напольную плитку. Напротив висит высокое зеркало в толстой раме, от которого никак не увернуться, оно слишком большое…

Да, Леша оставил на моем теле синяки. Смазанные и легкие, но сам факт. На моих плечах горят продолговатые ссадины от его злых пальцев, которыми он буквально впился в мое тело и встряхивал, требуя ответа на свою ревность. Я резко поворачиваюсь спиной к зеркалу, чтобы поскорей выкинуть случившееся из головы, и вижу, что забыла забросить свою одежду в стиралку.

Еще утром после встречи с Владиславом Игоревичем в лифте, я переоделась и хотела сразу ее включить, но видно сбилась или отвлеклась на другие дела. И хорошо, что так. Я поднимаю свой пиджак, и его карман оттягивается под весом сотового.

Черт, я едва не запихнула его в барабан вместе с вещами.

— Вот ты уже и сбоишь, — говорю я сама себе. — Нужно что-то делать, Настя. Дальше будет хуже.

А как иначе?

Я бросаю телефон на стеклянную полку и пробую воду. Добавляю мыльные лепестки и вдыхаю полной грудью цветочный аромат, что тут же начинает раскрываться и наполнять небольшую комнату сладковато-весенними нотками. И настроением. Я даже безотчетно улыбаюсь, удивляясь сколь безотказно и быстро на меня действует столь простая терапия.

Приятный аромат, монотонный шум льющейся воды и уединение. Мне очень мало надо для счастья. Как оказалось.

Я опускаюсь в ванну и прикрываю глаза, каким-то чудом удается позабыть обо всем остальном мире на пару минут, отдавшись теплу. Но потом я все же открываю глаза и первым делом замечаю сотовый на полке. До него очень легко дотянуться, и я ведь до сих пор не вытащила вторую симку.

Забыла. Сбой номер два.

Интересно, когда их накопится критическая масса?

И пусть! Я вытягиваю руку и подцепляю телефон, оставляя на его экране вспененные вершины. Я сдуваю их и возвращаюсь к тому, от чего меня отвлек звонок из клиники.

— Хорошо, выколоть.

Последнее сообщение от Владислава Игоревича за прошедшее время остается последним. Он больше ничего не написал. Да и что еще? Он свое желание и стремление встретиться обозначил и ждет ответа от молчаливой девушки с придурью.

А у нее из головы вылетают все мысли и нормальные ответы. Я банально не знаю, что ему написать. Как начать диалог, который долго игнорировала? К тому же меня изводит мысль, что он только что был рядом собственной персоной. Стоял напротив и смотрел прямо в глаза, трогал за руку, черт возьми! Он так жарко и тесно обхватил мое запястье, что я едва устояла на ногах. А ведь тогда в номере я позволила ему увидеть свои ладони....