— Не помню, — я опускаю лицо и на рефлексах поднимаю правую руку, чтобы хоть немного закрыться от него.

— Найди.

— Леша, мне правда нехорошо.

— Я сделаю хорошо, — он улыбается так, будто придумал удачную шутку, а в следующее мгновение ловит мой подбородок жестким захватом и заставляет посмотреть на себя. — Будь послушной девочкой, крошка. Я люблю послушных.

Я вижу перед собой другого человека, чужого до оторопи и совершенно мне незнакомого. Я как будто впервые смотрю в его глаза по-настоящему и замечаю там палитру, о которой даже не догадывалась. Да, у меня были нехорошие мысли на его счет, но не такие. Я все же думала, что дело во мне — что он просто не мой человек или что Леша уж слишком высокого мнения о себе, а мой характер остро реагирует на каждую его эгоистичную привычку.

Я пыталась прислушаться к Алисе, но глубоко в себе считала ее доводы раздражающим шумом. Ведь я не хотела так плохо думать о Леше, было намного приятнее перечислять в уме всё то хорошее, что он сделал для моей мамы. Связи и деньги, которых у нас никогда не было. Ее счастливая улыбка и надежда на выздоровление. Это так много, что не вместишь ни в один чек. И я не могу придумать, что нужно бросить на другую чашу весов, чтобы та перевесила…

Что, Настя? Что ты ему позволишь?

Сейчас, смотря в его потемневшие глаза, мне кажется, что хорошее — это как раз залог. И он внес его, чтобы получить ту самую послушную девочку.

Или мне мерещится? Может, я на нервах и поэтому вижу дурные сны наяву...

— Леша, ты говоришь странные вещи, — я с трудом выталкиваю из себя честные слова и все же не удерживаюсь и слабо улыбаюсь, чтобы хоть немного сгладить их эффект.

Я боюсь серьезного разговора, который может случиться между нами. А вдруг не мерещится? И он покончит с мягкими намеками и огласит весь список требований ко мне? Пункт за пунктом. Жестко и по-деловому, как бывает, когда сделка уже проведена и деньги поступили на счет исполнителя. Вот сейчас Леша обговорит, что я должна делать и давать ему, под какие его вкусы обновить свой гардероб, особенно домашний, и с какой фразой встречать на пороге.

В эту секунду я верю, что он способен на это. В его глазах поверх влажного желания горит нетерпение избалованного клиента. Леша сдерживается, но его явно раздражает, что его не обслужили в ту же секунду, а затеяли бессмысленный разговор.

— Разве? — он поднимает одну бровь и чуть отодвигается, чтобы рассмотреть мое лицо получше. — Что не так?

Он переносит стальные ладони на мои плечи, а потом уверенно уводит их вверх, обнимая шею.

— Я хочу свою жену. Что здесь странного? — спрашивает он, выводя жаркие круги пальцами на моей коже.

— Невесту.

— Есть разница?

— Нет, — я качаю головой, проигрывая его взгляду, который вдруг заостряется и бросает мне откровенную подсказку, что я хожу по краешку. — Я говорила о другом… Леш, я не могу так. Я думаю о маме и ни о чем больше… Господи, неужели я должна оправдываться?

— Я противен тебе?

Его прямой вопрос застает меня врасплох. Я нервно схватываю воздух губами и на мгновение отвожу взгляд, чтобы прийти в себя.

— Нет, — я отвечаю после паузы, которую он выдерживает с молчаливым терпением. — Конечно, нет.

Я говорю то, что он хочет услышать.

— Я всё понимаю, — его голос вновь становится шелковым и сладким, — ты нервничаешь, это естественно.

— Да, мне тяжело, — я киваю, подхватывая его мысль. — Я поверила, что всё обойдется, а теперь…

— И кому будет легче, если ты будешь гонять мрачные мысли по кругу? Маме? Тебе? Или твоему мужу?

Он специально? Как будто хочет сделать засечку в моем мозгу, что он уже муж. А юридические формальности не имеют значения.

— Ты быстро загонишься, если будешь продолжать в том же духе, и меня заодно загонишь.

Леша подвешивает небольшую паузу, медленно переводя взгляд с моих глаз на мои губы. И обратно.

— Надо уметь переключаться, крошка. И знаешь что? — он вдруг улыбается и подмигивает мне. — Я как раз знаю один стопроцентный рабочий способ. Если ты перестанешь капризничать, я проведу незабываемый мастер-класс. Обещаю, ты имя свое забудешь, не то, что о проблемах.

Я потерянно смотрю на него, не веря своим ушам. И попутно понимая, что все мои слова ударились об глухую кирпичную стенку. Рассыпались об нее, как хрупкое дешевое стекло. Мы проделали небольшую дугу, куда он смог впихнуть пару сострадательных фраз, но вернулись назад. Туда, где он хочет получить свое и точка.

Леше даже не нужен мой ответ, он сам тянется навстречу и коротко целует меня в лоб, а потом обхватывает ладонями за плечи и уводит мое тело в сторону.

— Найди мой подарок и переоденься, — подсказывает он, доставая из кармана пиджака сотовый. — А я сделаю один звонок и приду. Я постараюсь быстро.

Я машинально делаю шаг вперед и выскальзываю из его рук. Леша остается за спиной, а я совершенно не понимаю, куда идти мне дальше. Я не глухая, но внутри меня каждый уголок бунтует против его слов. А хуже всего Лешин тон — спокойный, даже вальяжный, в котором скрежещут железобетонные интонации босса. Он ни секунды не сомневается, что я сделаю, как было велено.

И я ведь иду в указанном им направлении. Шаг за шагом. Сама не верю в то, что происходит, но делаю. Вспоминаю в какой ящик закинула проклятый брендовый пакет с нижним бельем. Оно голубое, я вдруг вспоминаю, после чего детальной картинкой представляю его на своем теле. Голубое и откровенное, на грани вкуса. Если бы оно было красным, то к лифу стоило сразу прикрепить ценник на услуги.

Я и так чувствую, что он есть. Все-таки есть, Алиса оказалась права в каждом предположении. Она небось еще и промолчала о некоторых, чтобы совсем меня не напугать или чтобы не видеть, как я кручу палец у виска в ее мнительную честь.

Да, она намного умнее меня.

Я подхожу к комоду в холле и выдвигаю верхний ящик. Со злостью скомканный пакет с легким хрустом разгибается, и я непроизвольно морщусь. Но потом беру его в руки и вытряхиваю тряпки из легчайшей ткани на комод. Я запускаю пальцы и грубо сжимаю их, словно хочу порвать на мелкие кусочки, и едва не исполняю свое жгучее желание, когда неожиданно раздается звонок в дверь.

— Владислав Игоревич, — подсказывает Леша, когда входит в холл и направляется к двери. — Он мне написал, но я думал позже зайдет.

— Почему ты называешь его по имени-отчеству?

— Потому что таких людей называют по имени-отчеству.

Леша встряхивает ладонью, намекая на белье, которое стоит убрать с глаз. Я забрасываю его обратно в ящик вместе с пакетом и разворачиваюсь лицом к двери, оперевшись на комод. Мне понадобится опора, это точно. Или мне лучше уйти? Или это будет выглядеть странно… Черт, в моей голове столько обрывочный мыслей и подозрений, что я начинаю путаться в самых простых и очевидных вещах!