Он не один. Рядом с ним еще. Видимо, второй номер.

– Где-то еще должны быть. Смотреть в оба!

– Сomm zu mir! – прозвучала новая команда.

– Идем медленно. Те, что за пулеметом, твои, Серый. Федор, эти два мои, а твой за кустом справа, должно, офицер. Действуем по команде «И-и-и, раз!».

Видя перед собой троих безоружных и, казалось бы, растерянных внезапностью мужиков, немцы вышли из-за укрытий и приблизились к замершим разведчикам. Только пулеметчик остался на месте.

– Ти партизанен? – наставив на стоявшего чуть впереди Самойлова ствол автомата, выкрикнул офицер. Это было последнее, что он произнес. Послышалось «И-и-и, раз». По этой команде Сергей метнул нож в пулеметчика, причем выхватил его из-за спины сверху. Это был его излюбленный прием, повторенный тысячи раз. Федор, памятуя, что офицер его, хотя тот находился ближе к Самойлову, сделал шаг вперед с приседанием, тем самым ушел с линии огня и подсек ноги противника. Офицер еще даже не коснулся земли, а смертоносный удар ножа обрушился на его грудь, оборвав жизнь. Федор одним движением сорвал с поверженного офицера автомат и, привстав на колено, приготовился к стрельбе. Но стрелять было не по кому. Олег и Сергей уложили по два противника каждый.

– Осмотреться! – поступила команда, по которой Федор и Сергей метнулись каждый в свою сторону. Олег остался осматривать место засады. Когда через десять минут разведчики сошлись, им стало ясно, что ждали не их и ждали давно.

– Думаю, что таких секретов несколько. Только вот где и как расположены, неизвестно. Неизвестно и как общаются друг с другом. Радиостанции я не обнаружил, а значит, кто-то обходит секреты. Надо быстренько убираться. Куда идем? – кивнул Самойлов Федору.

– В той стороне я видел тропинку. Идет оттуда, – показал Федор рукой. – Видимо, ведет к другому секрету. Потому мы проследуем вон по той ложбинке. Я ее пересекал. По дну бежит небольшой ручей. Вот по ручью и пойдем сколько можно.

– Зачем по ручью-то? – недовольно буркнул Сергей.

– Чтобы собак сбить со следа, – коротко пояснил Федор.

– А где собаки-то?

– Будут, как пить дать, будут! – уверенно произнес Самойлов и направился к месту, где оставили груз. Разведчики последовали за своим командиром.

Была ли погоня, неизвестно, но попетляли изрядно и даже не заметили, как оказались на еврейском кладбище. Укрыв радиопередатчик, батареи к нему, взрывчатку и немецкие автоматы с боеприпасами, группа Самойлова вернулась на квартиру. В тот же день они перебрались в небольшой уютный домик на бывшей Шорной, а теперь со звучным названием «Фридрихштрассе». Забрав документы из тайника, каждый из группы чувствовал себя в городе более уверенно. Самойлов заполучил документы капитана-фронтовика Рихарда Базеля, следующего в краткосрочный отпуск по ранению на родину, в небольшой городок в Восточной Пруссии. И Федор, и Сергей также получили на руки документы немецких офицеров-интендантов, но, распаковав форму и тщательно ее расправив от складок, поняли, что без утюга здесь не обойтись.

– Ничего, завтра купим на рынке, – утешил расстроившихся было товарищей Самойлов. – Раз предлагали пулемет, неужто на базаре не найдем утюг.

Только через четыре дня объявился Артур Берг с газетой в руке. Сергей тут же сообщил об этом Самойлову, и Олег, переодевшись в офицерскую военную форму, поспешил в столовую. Сев позади капитана, Олег тихо спросил:

– Тебя не было видно несколько дней, что-то случилось?

– Был в Берлине, – не оборачиваясь, также тихо сообщил Артур. – Кое-что выяснил по твоему вопросу. Надо поговорить.

– Приходи к 16:00 в сквер перед памятником…

– Буду, – коротко сообщил капитан Берг и не спеша принялся за второе блюдо.

Олег, ничего не заказав у подошедшей к нему официантки, покинул офицерскую столовую.

В назначенное время друзья детства встретились. Пожав друг другу руки, Артур спросил:

– Это не твои ребята пятерых с комендантской роты вырезали? Ножами работали, тихо, грамотно. Офицеры штаба корпуса и комендатуры вот уже несколько дней только об этом и говорят.

– Нет, – боднул головой Олег, – не мои. А что, кого-то искали или так, случайно?

– Заслоны выставили против радиста, что за несколько часов до того работал в эфире, а нарвались на группу профессионалов высокого класса. Пустили собак по следу, да те довели лишь до ручья. Оберст Эрих Энгельс, начальник львовского гестапо, рвет и мечет. За месяц уже второй случай выхода в эфир. Первого радиста засекли, да живым тот не дался, и еще с ним были двое. Так дрались до последнего. А тут… пять трупов… и безрезультатно. Так, говоришь, не твои? Ну да бог с ними. – Артур огляделся и, увидев лавочку, предложил: – Присядем?

Олег решил брать быка за рога и потому, как только сели, спросил:

– Не томи, что узнал?

– Кое-что узнал, но не здесь, в Берлине. Прежде чем поделюсь с тобой информацией, ты вот что мне скажи – во что ты меня втянул? Чем занимается этот поляк, если гриф секретности – «Совершенно секретно», а к информации по работе лаборатории имеет доступ ограниченный круг лиц?

– Не хотел говорить, чтобы не подвергать тебя риску: меньше знаешь, крепче спишь…

– А ты не подумал, что сам интерес к Лесковскому и к его работе смертельно опасен? Я мог не вернуться во Львов, а остаться в Берлине в застенках гестапо!

– Прости, Артур. Не думал, что все так круто замешано. – Помолчав, Самойлов продолжил: – Лесковский занимается созданием установки, способной излучать электромагнитные волны, подавляющие волю человека, делающие его послушным. Причем есть опытный образец. Установка проходит испытания. Но это пока предположения. А если все верно, и установка функционирует, и дальность действия приличная… Представляешь, что будет, если такую технику будет иметь Германия или еще какая-либо страна. Можно без особых усилий весь мир покорить! Но это все, что мне пока известно, – развел руками Олег.

– Да-а, – озадаченно покачал головой Артур. – Тут не группу надо посылать, а войсковую операцию проводить с высадкой десанта, всего, что есть в Красной армии. Эта установка – угроза не только Советскому Союзу… Неужто в Кремле этого не понимают?!

– Я думаю, что на самый верх доклад не прошел