В его голосе прозвучало неподдельное сочувствие. Лена на мгновение поверила ему.

– Много, – сказала она, пытаясь вспомнить, с чего все началось. А все началось с невинного программиста. В середине дня пришел Костя. Помолчал, пошуровал проводами, задумчиво и отстраненно покопался в компе и ушел. После него осталось хорошее настроение. Потом Лена примирилась с Анжеликой, хотя с ней и не ссорилась. От примирения настроение взлетело еще выше. Теперь вот Александр – высокий, стройный, всепонимающий. С таким не страшно. Хочется продлить знакомство. Вдруг он – не такой, как все.

– Пойдем, погуляем, смотри, какое лето, жалко его тратить почем зря, скоро пройдет, не заметим, – сказал Александр, бережно подхватывая Лену под локоть. Истомина и не думала отбиваться. Вспомнились слова матери: «Леночка, былое не воротишь. Надо дальше жить. Жить, а не тянуть лямку. Ты же совсем молоденькая, вот пройдет молодость, и не заметишь!» Истомина молча соглашалась с матерью, с Александром, с окружающим миром. И они пошли по аллее, той же тропинкой, где когда-то бродила неприкаянная девушка, мечтавшая избавиться от жуткой и раздирающей боли. Истомина не заметила, как прошло время, стало смеркаться. Белые ночи давно сошли на нет. Уже второй август пошел с того времени, когда случилась забытая история. Лицо Олега подернулось матовой пленкой забвения. Уже больше года кануло в прошлое. Боли уже нет. И чувства нет. Оно ушло. Осталось лишь солнце – яркое и пылающее, оно по-прежнему сжигает Лену изнутри, напоминая о прошлом. Но Истомина привыкла к пламени. Она уже не замечала его. Нужно было жить дальше. И она хотела этого.

– Лен, а почему ты меня ни о чем не спрашиваешь? – сказал Александр, когда они свернули на третий круг.

Он незаметно и плавно перешел на «ты». Истомина поморщилась, но сделала вид, что ничего не заметила, будто они всю жизнь были знакомы.

– Я и так все знаю, я же мудрая и опытная, – пошутила Истомина, размахивая прутиком.

– А хочешь, я сам все тебе расскажу? – спросил Александр, просительно заглядывая в ее глаза. Но Лена увернулась от него, она низко опустила голову, открывая сумочку. Истомина достала салфетку и вытерла щеку, с деревьев падали тяжелые капли, оставшиеся на ветках после дождя.

– Нет, Саша, не нужно, – сказала Лена, морщась от неудобства. Туфли нестерпимо жали, было сыро и неудобно.

Она не была готова к словесному излиянию Александра, чужие переживания не трогали Лену. Истоминой нужно было залечить собственные раны, зализать свою боль, как делают собаки.

– Ты устала? – сказал он, подхватывая ее за талию, но Лена вновь вывернулась. Она отошла от него на безопасное расстояние. Александр протянул руку, но не смог дотянуться, Лена прытко отскочила еще дальше.

– Я не устала, туфли жмут, палец натерла, мне домой пора. – Она быстро пошла по аллее, помахивая в такт шагам сумочкой на длинном ремне.

– Лена! – гулким эхом разнеслось по аллее, но она не оглянулась. Истомина испугалась, она не хотела возвращения чувств. Лена хотела жить, как все, но безумно боялась нового влечения. Ведь внутри нее пылало солнце, и оно принадлежит другому, забытому, стертому в памяти. Она до сих пор ждет его объяснений. Ведь Лена не понимает, почему все это случилось. Любая агрессия может быть побеждена. Она способна раствориться от доброго слова, ласкового взгляда, нежного прикосновения. Даже агрессия Анжелики не выдержала. Анжелика ждала ответных выпадов со стороны Истоминой в виде криков, ссор, оскорблений. Женщины обожают провоцировать скандалы, они делают это мастерски, со вкусом и наслаждением. Если не вышло – поднимают вверх руки и выбрасывают белый флаг. Анжелика выбрала второй вариант. Неужели Олега больше не будет в жизни Лены? И некому уже предъявить свою любовь как спасение. Истомина почти бежала, она совсем забыла, как только что пожаловалась на тесные туфли. Туфли были удобными. Они не жали, это страсть поджимала, она принуждала девушку бежать, и Лена опрометью неслась по аллее, вытирая капли пота со лба, страшась упасть от бега, страшась себя, жизни и людей, в равной степени как мужчин, так и женщин.

Но Александр не отступил. Он поджидал Лену вечером после работы, они прогуливались по аллеям парка, иногда присаживались на скамейки, с неодобрением посматривая на юных, оседлавших спинки верхом. Все скамейки были грязными, истоптанными, и Александр услужливо вытаскивал из кармана пиджака свернутую газету, расстилал на сиденье. Они долго сидели, бесцельно, оба задумчиво молчали, наблюдая за воркующими голубями, клевавшими у ног что-то незримое, и каждый думал о чем-то своем. Лена привыкла к вечерним прогулкам. Если бы однажды Александр пропустил свидание, она бы загрустила. Ей уже не будет хватать этих ничего не значащих встреч. Лена понимала, что Александр переживает не лучшую пору своей жизни, он хватается за нее, как утопающий сжимает кисть руки, пытаясь поймать горстью воду, чтобы спастись, лишь бы ухватиться за что-нибудь.

– Саша, мне пора, – сказала Лена, вставая и комкая старую газету. Она выбросила газетный ком в урну и неторопливо пошла по аллее.

– Лен, ну ты хоть бы попрощалась, – с горечью сказал Александр. Он сидел на скамейке и печально смотрел ей в спину. Изящная фигурка на миг задержалась, застопорив ход, помедлила и вновь отправилась дальше. Лена шла своей дорогой. Она уже вышла из анабиоза. Ей было лучше среди живых, но она продолжала надеяться. Лена по-прежнему была не одна внутри себя, ей нужно было привыкнуть жить одной, но она еще не привыкла, не научилась. Если Александр поймет, в чем дело, он выдержит, вытерпит, дождется. Истомина хотела и не хотела объяснений. Да что толку? Наступит время, когда все разъяснится само собой. И не будет больше необходимости вынашивать печаль на лице, молча выворачивая душу наизнанку всему окружающему миру.

Истомину ждал программист Костя. Он стоял у дверей, у его ног удобно устроился маленький чемоданчик. Высокая фигура уныло притулилась к стене, Лене стало неловко за опоздание. Она простояла в заторе около часа. Придется отказаться от машины. Мнимое удобство давно переросло в дискомфорт. Передвигаться по городу на машине невозможно, все полезное время уходит на упорное стояние в автомобильной очереди. В скором времени в области вырастут два завода, машин в городе станет еще больше. Придется перейти на велосипед. Всей планете.

– Перехожу на велосипед, Костя, – сказала Лена, прикладывая магнитку к двери, – доброе утро.

– Доброе утро, Лена, – сказал программист и покраснел. Костя запылал всеми оттенками красного, фиолетового, малинового и бурого. Он переливался всеми цветами радуги. А Лена почувствовала волнение, в его присутствии ей становилось легко и беззаботно, но она тут же приглушила радость, как звук в мобильнике.

– Только вы побыстрее, пожалуйста, а то у меня работы много накопилось, – холодно сказала Лена, включая чайник. Вечерний моцион весьма полезен для здоровья, но чрезвычайно вреден для общего режима. Лена катастрофически не успевает ужинать, завтракать, холодильник бренчит от пустоты, как расшатанная телега. Истомина заварила чай, приготовила две чашки, для себя и Кости, и в этот момент ворвалась Настя. Она нарушила покой двух сердец, сияющая и жизнерадостная, внесла в мирное пространство уйму света и огня.