– Только к вам, – кивнул Костя.

И они замолчали. В молчании было что-то благодушное и покойное. Как в приличной достойной библиотеке. Можно было свернуться в кресле калачиком, поджав под себя ноги, взять толстенный том и уткнуться глазами в другие миры и пространства. И Лена вдруг осознала, что происходит. В молчании не было ничего тягостного, и в нем не было больше одиночества. С приходом Кости оно исчезло. Какая-то тупая тяжесть в затылке отступила, она уходила медленно и заметно, шаг за шагом, ступенька за ступенькой, неохотно освобождая насиженное место. Лена вдруг подумала, что она неправильно поступила с Анжеликой Гарриевной. Нужно было выяснить мотивы, толкнувшие Анжелику на открытый конфликт. Пусть маленькая, пусть злобная, но она же – человек, женщина. Наверное, пытается самоутвердиться. Всякой женщине хочется власти. А кому ее не хочется? Вопрос риторический. Без власти Анжелика будет переживать, страдать, покроется видимыми и невидимыми язвами.

– Костя, а что вы можете сказать об Анжелике? – спросила Лена, крутанув кресло.

– Нормальная женщина, – сухо отозвался компьютерный мастер. И Лена прикусила язык. Настоящий мужчина, такой не станет сплетничать в отсутствие обсуждаемого объекта. И вновь потекли минуты – благостные, тихие, свободные. Лена качала головой, улыбаясь своим мыслям. Молчаливое участие тоже лечит. Без лекарств и гипноза.

– Костя, вы уже закончили? – сказала она, взглянув на часы.

Он молча кивнул и вышел, немного запутавшись в дверях. Нескладный, громоздкий, сутулый, стесняется, видимо. После его ухода затрезвонили разом все телефоны. Лена удивленно посмотрела на трубки и аппараты. Они долго молчали, но стоило Косте выйти за дверь, как все телефоны оживились, заголосили, забили в колокола. Лена ответила на звонки, посидела, подумала, взяла сотовый и вышла из офиса. Она шла навстречу опасности, направляясь прямо в пекло. Решимость назрела в ней самостоятельно, без согласования с внутренним голосом.

– Анжелика Гарриевна, я вам не помешаю? – настойчиво-вежливо сказала Лена, входя в кабинет главного экономиста. От неожиданности Анжелика подавилась сухим бутербродом, резко закашлялась, заперхала, словно забилась в судорогах. Истомина проследила за бледной рукой Анжелики. Черствый хлеб, черный, сверху кусочек ноздреватого сыра. Черный растворимый кофе. Заменитель сахара. Сигареты. Завыть можно от тоски. От такого питания любой станет на людей кидаться.

– П-проходите, – сквозь кашель сказала Анжелика.

Испугалась, нервничает, но старается держать фасон. У нее плохо получается, Анжелика со стороны себя не видит. Руки заметно дрожат, от избытка растворимого кофе, видимо. Глазки впалые, губы узкие, туго сжатые, а ведь у нее есть красивый муж, бедный, проснется однажды ночью, посмотрит на благоверную и тихо повесится.

– Я подумала над вашим предложением, Анжелика Гарриевна, и решила, что буду получать статистику непосредственно у вас. Вы можете назначить мне конкретное время, день и час, чтобы не сбивать общий график, – предложила Лена и присела на стул, стоявший в некотором отдалении от Анжелики.

Истомина отлично знала, что у нее все получится. Лена исхитрилась и проникла в сознание этой некрасивой женщины. Анжелика Гарриевна возжаждала верховной власти. В доме главенствовал муж. На работе втихомолку потешались. Она искала выхлопа, Анжелике требовался люфт. Зная внутренний мотив поведения, легче легкого найти решение проблемы. И Лена придумала выход. Она прикинется сломленной, и тогда Анжелика будет вынуждена прекратить военные действия. Своим визитом Истомина предлагала заключить перемирие. Никто не победит в этой войне. Разумеется, Лена увеличит свою нагрузку, ей придется тратить на получение статистики дополнительное время. Но одним выстрелом она убивала двух зайцев. Лена избавится от внешнего врага в лице главного экономиста. Это – во-первых, и, во-вторых, – Истомина приобретет ценовую стоимость у руководства корпорации. Владелец «Энтерпрайза» органически не переносит внутренних распрей. Он делает все возможное, чтобы внутри корпорации не разлагались на части люди и механизмы. Любой шаг по оздоровлению коллектива всячески приветствуется и вознаграждается. Анжелика убийственно примолкла. Она бездумно дожевала бутерброд и тупо уставилась в газетные страницы. Желтая пресса, женщина явно любит чужую «клубничку», уровень интеллекта у главного экономиста оказался ниже предполагаемого. Но Лена тут же одернула себя. Если пришла наводить мосты, нечего искать подводные камни. В человеке всегда можно разбудить здоровые начала, разумеется, это возможно в том случае, если этот человек не состоит на учете в районном психдиспансере. Но нет, кажется, Анжелика осталась разумной женщиной, она осознает свои мелкие прегрешения, переживает из-за случившегося, она тоже ищет выход. Главный экономист боится проиграть. Лена смотрела на беспокойную женщину и чувствовала пробуждение собственного организма. Пока она сидела в своей внутренней тюрьме, пытаясь разобраться с разбитыми чувствами, люди жили полной жизнью. Они пробивали себе дорогу и не выбирали средств, не стеснялись в способах утверждения. Если позволить переиграть себя – наступит конец. И все-таки Истомина больше думала об Анжелике. Она искренне хотела помочь этой женщине. Когда из игры выбывает основной нападающий, игра заканчивается. После мучительных размышлений Анжелика сдалась. Казалось, даже воздух сгустился от женских мыслей, стал плотным, осязаемым. Анжелика заговорила, и атмосфера в экономическом отделе стала менее напряженной. Прекратились грозовые вспышки, видимо, все молнии перегорели, а электрические разряды погасли.

– В понедельник, в десять, – сухо сказала она тоном победителя, ведь ей удалось уложить на лопатки эту холодную красавицу Истомину. Так она думала. И вновь нервно зашелестели страницы потрепанной газеты. Лена помедлила, выдерживая паузу, и вышла за дверь, мягко улыбнувшись. Истомина дарила улыбку самой себе. Она – молодец, не сорвалась, не повысила голос, не опустилась до женских склок. Еще одна победа над собой. Самая трудная работа – совершенствовать саму себя. Придется приходить за отчетами к Анжелике, но это уже не главное. Главная победа вписана в анналы личной судьбы.

Вечером Лена встретила Александра. Он по-прежнему торчал на стоянке одиноким горбылем. Истомина усмехнулась. На ее пути всегда возникают препятствия в виде высоких и нескладных мужчин. Хотя Александру к лицу высокий рост. Он выглядит завзятым модником в своем сером с лиловой ниткой костюме. Александр распоряжался на стоянке, словно он работал в «Энтерпрайзе» частным охранником. Водители обиженных автомобилей здоровались с ним за руку, совали ему свои ладошки, будто он был их стародавним приятелем. Александр подружился с сотрудниками корпорации, симпатично отбив все обиды.

– Леночка, моя дорогая, как я соскучился, – заорал Александр, пробираясь сквозь толпу дружественно настроенных автомобилистов.

– Я тоже, – не на шутку разозлилась Лена, осматривая свой кабриолет. Сотрудники прислушались к беседе и, оценив ситуацию, мгновенно испарились со стоянки вместе с отвоеванными машинами.

– Вот и хорошо, Леночка, – сказал Александр, – а то я вас жду-жду, а вы все не идете. Работы много?