— А представляешь, на кого будешь похож ты, если совсем не вырастешь?

Они всегда общались друг с другом в подобном тоне, подначивая и пикируясь, независимо от того, говорили ли обычным языком или на пальцах, а иногда их шутки приобретали оттенок открытой злобы.

— Собираешься навестить фермера?

— Кого же еще?

— Я смотрю, ты нашла применение Джону.

— Я никому не нахожу применения. Джон предложил сопровождать меня.

— Тебе бы не позволяли ездить одной.

Барбара крепко сжала губы, уставившись на Джона.

— Ты получил образование, и учителя пытались придать тебе хотя бы вид джентльмена...

Откинув голову, Дэн расхохотался, а она тут же вскочила на ноги.

— Ты сейчас выразилась прямо как Бриджи, — глядя Барбаре в лицо, пояснил Дэн. — И знаешь, ты на нее очень похожа, по сути своей — вылитая Бриджи.

— Ни на кого я не похожа, я — это я.

Взгляд Дэна переменился, стал напряженным, глядя на нее, он вспомнил, что совсем недавно говорил своему отцу почти те же слова. Потом лукавый огонек снова мелькнул в его глазах.

— Да, ты права, ты ни на кого не похожа, сплошные ноги. — Дэн смерил взглядом всю ее фигуру, и нарочито серьезно произнес: — Думаю, лошадь скоро придется заменить на что-нибудь другое, иначе во время езды ноги будут волочиться по земле, как на картинке в детской — Христос едет на осле...

Его слова по-настоящему возмутили девочку.

— Ты богохульствуешь, и это несмешно. Тебе никогда не удавалось быть остроумным, а сейчас еще и призываешь на помощь богохульство.

Дэн тотчас же переменился и произнес с раскаянием:

— Прости, пожалуйста.

Но когда он протянул руку, чтобы коснуться ее ладони, Барбара оттолкнула руку.

— Ты еще об этом пожалеешь, — мстительно пообещала она и с достоинством покинула комнату.

Дэн смотрел на закрывшуюся дверь. Он еще об этом пожалеет. Ему уже настолько плохо, что дальше некуда — из-за Манчестера и фабрики, из-за мамы и разбитой мечты попутешествовать по свету, а теперь еще и это... То, в чем он так долго ошибался, принимая совсем за другое, то, что не оставляет никакой надежды. То, что является, наверное, главной причиной, по которой он так стремится уехать.

Дэн снова подошел к камину и, облокотившись, задумался.

* * *

Мисс Бригмор машинально поправила волосы и разгладила юбку серого ситцевого платья прежде чем постучать в двери спальни. Прошло много лет с тех пор, как ей приходилось ждать, пока ей позволят войти.

— А, привет, — раздался голос Матильды, стоящей у окна. — Видишь, я уже встала, она заставляет меня подниматься, а потом одеваться. — Хозяйка кивнула в сторону сиделки, застилающей постель. — Заходи и садись.

Мисс Бригмор расположилась напротив миссис Беншем.

— Как вы себя сегодня чувствуете? — поинтересовалась она.

— А, прекрасно, прекрасно, разве не видишь? Я только что говорила Гарри, если такая погода продержится, то он свозит меня в Ньюкасл, я накуплю там себе нарядов. Мы остановимся в каком-нибудь большом отеле, правда, Гарри?

— Да, подружка, правда, ты только скажи, и мы отправимся в ту же минуту.

— Ну вот, видишь? А ты как?

— Спасибо, хорошо.

— По-другому и быть не может в такое утро, верно? Посмотри во-о-он туда, вон на те холмы, правда, здорово? Эх! Знаешь, я когда-то обещала самой себе, что покорю один из них. Говорила сама себе: ну давай, заберись хоть на один, чтобы потом можно было сказать: я сделала это. Но самое высокое место, куда я взбиралась, была карета. Лень, вот что это такое, и ничего более. Правда, Гарри?

— Да, верно, Тильда. Такой ленивой, как ты, свет еще не видывал. Сколько я тебя знаю, никогда даже пальцем не пошевелила.

Оба рассмеялись.

Мисс Бригмор недоуменно переводила взгляд с одного на другого, как они могут смеяться над этим. «Никогда пальцем не пошевелила». Это она-то, начавшая работать, когда ей было всего шесть лет. С раннего утра и до позднего вечера. Лень, и ничего более! Эта женщина рассказывала со слезами на глазах, как ее сестра потеряла руку в возрасте девяти лет. Поспешно пробиралась между станками, и была такой сонной, что упала, успев выставить руку, и как говорит Тильда, просто Божье благословение, что не выставила обе. Рука, по рассказам Тильды, была сильно искалечена, а потом, в лазарете, ее ампутировали.

За годы, проведенные в этом доме, мисс Бригмор поняла, что вся ее книжная мудрость не идет ни в какое сравнение со знанием жизни и человеческой натуры, которое она получила, слушая Матильду Беншем.

— Только что заходил Джон, сказал, что едет на ферму с Барбарой. Если не будем закрывать окно, то увидим, как они выезжают с дорожки, вон там. Да, она шикарно смотрится верхом, твоя Барбара. Не то, что наша Кэти — на лошади она просто как узел с одежкой. Кстати, Гарри не рассказывал тебе, кто к нам вчера заходил? — Матильда махнула головой в сторону Гарри.

— Нет, не рассказывал. Когда бы я успел, она ведь только вошла? И вообще, я провел все утро, беседуя с этими двумя тупицами, твоими сыночками, пытаясь вдолбить им хоть немного разума, по крайней мере, Дэну.

— Ну, с Дэном все в порядке, он пробьется. — Теплая улыбка осветила бледное, одутловатое лицо Матильды. — Но насчет нашей Кэти и ее гостя, — обратилась она к мисс Бригмор, — вчера заходил этот мистер Ферье.

— Правда? А я и не знала, что он вернулся.

— Да, да, вернулся. Он пригласил ее немного «растрястись», как он это называет, верхом. Сегодня днем опять заедет, только уже в экипаже, и собирается свозить ее в Хексем. Как тебе это нравится? Ну скажи, что ты об этом думаешь? В прошлом году я не обратила внимания, когда он заехал за ней в школу в Хексеме, но теперь он снова наносит визиты, а ведь пошел уже второй год. Да, о чем я говорю? Больше того: он навещал ее каждый год с тех пор, как вернулся из-за границы. Ну, что теперь скажешь?

Что мисс Бригмор могла на это сказать? А как отреагировала бы Констанция, узнав, что ее тайные надежды (впрочем, не такие уж и тайные) опять разрушены?

Когда Пэт Ферье впервые вернулся из-за границы в Англию, он пробыл здесь всего несколько недель, но в то время буквально не отходил от Констанции, и она будто бы вновь обрела молодость, надежда оказалась чудесным эликсиром. Однако скоро он известил ее в письме о своем отъезде, как когда-то поступил и Вилл Хедли, и действие эликсира прекратилось. Констанция вернулась к роли фермерши, заботливой матери и весьма раздражительной тети. На следующий год Пэт появился вновь, и, если и не ухаживал, то уделял ей повышенное внимание. Так продолжалось в течение пяти лет, пока надежды Констанции не превратились в слабую искорку, которая все еще теплилась, ожидая момента, чтобы вспыхнуть с новой силой. Мисс Бригмор понимала: если сейчас Констанция узнает о визитах мистера Ферье в поместье (а их единственная цель — побыть в обществе Кэти), то искорка ее надежды погаснет окончательно. А что могут сделать потухшие угли с ее характером? Замужество, что ей довелось пережить, а потом еще два жениха, с презрением ее отвергнувшие. Нет! Об этом не стоит и думать.