– Да понял… понял.

Внизу уже резали, спускали кровь и свежевали свинью…

Шашлык получился не очень. Если честно.

– Эй, москаль…

…

– Тебе надо было в сердце стрелять. Как кабана.

– Почему? – спросил я.

– Попал у голову, сердце зараз остановилось. Кровь не вся сошла. Мясо плохое. У нас дед Игнат помер, его внук из города приихав, почал скотину бить. Резать не стал, зараз из «гарматы» – бах! Бах! Мясо зовсим непотрибно было, потом никто брать не хотел…

Я подметил – это Бандера. Я его так зову, потому что его имя мне без разницы, но у каждого оно должно быть, даже если оно присваивается на очень непродолжительное время. Он единственный, кто хоть немного знает украинский, правда говорит на нем как-то странно – постоянно мешая русские слова и украинские, как будто учил язык во взрослом возрасте и выучил его плохо, коряво. Остальные шпарят только по-русски, с фрикативным «г» – обычное дело для украинцев.

– В деревне жил?

– Та яка деривня. Декилька домов…

Темно. Костер мы жжем прямо на лестнице, тут тяга хорошая и не видно с улицы. Сидим на ступеньках и едим мясо.

Плохое мясо. С кровью…

– Москаль… На пару слов.

Я без вопросов поднимаюсь, иду наверх. Остальные остаются, вопросов нет, этот тут старше званием. Я его зову «дух», он точно был в Афгане. Как только дойдет до дела – ему смерть без вариантов. Потому что он не может не знать о том, как убили Дона. И раз он, афганец, знает, но все равно с ними – значит, он не братишка никакой. Он – дух. Его надо убить, как и любого духа. При первой возможности.

Мы поднялись на четвертый – там не было окон, гулял злой, сырой и холодный ветер. Если посмотреть вниз, в пролет, то увидишь пламя костра да тени – будто бы чертей в аду.

– Чо? – спросил я.

– Почему не стрелял сразу?

Я пожал плечами:

– Поправки, там то-сё.

– Фигня все это. Поправки. Тебе посвящение нужно?

…

– Привезу пару шлюх с трассы – кончишь их.

Я покачал головой:

– Нет.

– Нет – что?

– Посвящение мне не нужно – это раз. Шлюх мочить я не подписывался – это два. Если чо, говорите со своим старшим…

В следующий момент я получил чудовищный удар под дых и осел по стеночке, хватая ртом воздух. Гад… серьезный. Гнида.

Дух присел рядом. На вид ему было за сорок, неприметный такой. Не похож на военного совсем.

– Я здесь старший. И ты мне баки не бей, братишка. Не поверю. Шо, войну закончил? Братэлла…

…

– А ты ведь присягу давал, гнида. Союзу Советских Социалистических Республик. А кем стал? Братаном?

Он еще раз пихнул меня, вставая. Но я закрылся.

– Скучен ты мне. Неинтересен. Еще раз возбухнешь, заставлю людей, как свиней на спецполигоне, резать…

Кто же он такой? Судя по упоминанию спецполигона – проф. Скорее всего, не в Чирчике… а может, и в Чирчике готовился. Марьина Горка? Фюрстенберг? Карагоз? Изяслав? Быстрый, и удар поставленный. Не ожидал, не ожидал. Спасибо за предупреждение, теперь знать буду. Чего он там про СССР буровил? Осколок империи? Кто это такой, на хрен? И при чем тут СССР? Он реально в это верит? А другие?

Ладно, разбираться будем…

– Москаль…

Наверх поднимался Гиря, без оружия.

– Чего с тобой?

– Да вот, сижу… – Я поднялся… вроде ребра не сломаны, и то дело – живот прихватило.

…

– Старший ваш – псих. Пошли вниз.

Гиря пошел вниз, я за ним.

– Бинт есть?

– Найдем. А чего?

– Поцарапался…

Внизу доедали свинину. Духа не было – он уехал, на ночь не оставался, приезжал и уезжал на белой «Ниве». На меня посмотрели со значением, но ничего не сказали…

Бинт я получил. Пару дней поношу, потом заныкаю. Пригодится. На рукоятку. У меня есть два подходящих осколка стекла, я наковырял гудрона, чтобы пожевать и замазать острые грани. А теперь и обертка для рукояти подоспела.

Не хотелось никого резать – да чую, придется…

На следующий день я снова стрелял по мишеням – делал по сто выстрелов в день, постепенно отдаляя мишени и увеличивая свою рабочую дальность. В день я делал примерно по двести выстрелов. Иногда больше, иногда меньше. Пока упражнялся, внизу в ведре мокла свинина – эту съедим сегодня, ничего с ней не сделается, она в ведре с уксусом и специями лежит. А вечером я попробую прокачать одну тему и кое-что понять…

Сегодня я ел вместе со всеми, и даже местной горилки стопку принял. А когда все приняли не по одной, вывернул разговор в сторону межнациональных отношений…

– Мужики… – сказал я, – а вот смотрите. Вот мы сидим. А там – граница. На фига она нужна? На фига ее делали? Вот какая разница – тут или там?

– Ну, на границе многие кормятся, – ответил низенький, как гриб, плотный человек. Я его так и звал – Гриб.

– А на фига? Что с этого простому человеку? Вот был Союз, с границы не жили, но как жили, мужики? Лучше? Или хуже?

Молчание. Тени на стенах…

– Да чем-то и лучше жили… – сказал Гиря, – а чем-то хуже. Сейчас жрать хоть есть, а раньше не было.

– Ага, ври больше! – нервно отреагировал Шахтер. Лет сорока, у него руки темные от угля. Потому и Шахтер.

– А что не так? И водки не было!

– А тебе только водку бухать.

– Нет, я что, выпить не имею права? Имею! Свое отпахал!

– Да где ты пахал…

– Хвилиночку, – сказал Бандера, – а ты чего спрашиваешь?

– Да так. Просто непонятно, в чем разница между нами, русскими, и здесь, тоже русскими. А если так – то зачем вы Союз-то развалили…

– Это ваш Ельцин развалил! – снова отреагировал Шахтер. – Мы ничего не разваливали! Вы первые суверенитет объявили!

– А ваш Бунчук – нет.

– Погодьте, – сказал Бандера, – я тут Москалю кое-чего растолкую. Ты думаешь, там Россия – да?

– А по факту – нет?

– Там не Россия, – отрезал Бандера, – а Украина. Мы незалежная страна, сами живем…

– И кому она нужна, ваша незалежная?

– Нам нужна! А вам, москалям, если руки протянете…

– Чуб!

…

– Заглохни…

Ага… вот и тихушник проявился. Ай да Гриб… Все время молчишь – а ты, похоже, что старший. По крайней мере, в отсутствие Духа.