Грачев считает, что Горбачев “спешил” показать положительные результаты на международной арене, поскольку во внутренней политике похвастаться ему было нечем. Он фактически признался в этом мучительном факте в письме Бушу, которое он передал в Вашингтон с Киссинджером: “Я руковожу странной страной. Я пытаюсь вести свой народ в направлении, которого он не понимает, и многие не хотят идти в этом направлении. Когда я стал генеральным секретарем, я думал, что к настоящему моменту перестройка уже будет завершена. На самом деле экономическая реформа только началась”. Советский лидер также добавил: “Было легко определить, что было плохо. Гораздо труднее определить, что работает. Для этого нужен продолжительный мирный период”[1578].

Настоящий крик о помощи! Однако Горбачев не получил поддержки, в которой так нуждался. Администрация Буша разработала политическую стратегию США в отношении СССР, которую Скоукрофт назвал “четырехэтапной концепцией развития отношений с Горбачевым”. Во-первых, Штатам необходимо было сформулировать единые четкие цели и повестку дня. “Во-вторых, очень важно подчеркнуть приоритетность наших отношений с союзниками. Также важно при этом подчеркнуть реальность потенциала ядерного сдерживания НАТО и перспектив его модернизации”. В-третьих, Америка объявляла более приоритетной задачей развитие связей с Восточной Европой, а не с СССР, поскольку этот регион “потенциально стал слабым звеном советского блока”. В-четвертых, Штаты собирались укреплять стабильность в таких регионах, как Центральная Америка, хотя Кремль продолжал поддерживать там военную активность коммунистических сил[1579].

В данный список не входила поддержка Горбачева на пути трансформации его страны и прекращения холодной войны. Окружение Буша трезво смотрело на вещи и понимало, что основной целью американской внешней политики является не помощь перестройке или советскому лидеру, а продвижение интересов США, – так ситуацию описал посол Джек Мэтлок в последней из трех депеш, отправленных им из Москвы в феврале 1989 года. В действительности Мэтлок очень хотел помочь Горбачеву, однако крайне осторожно излагал свое мнение, чтобы не потерять доверие администрации. В своей первой депеше он заверял, что курс Горбачева соответствует национальным интересам Америки: “Суммируя, можно сказать, что Советский Союз фактически объявил о своем банкротстве, и это нельзя отыграть назад, как и в случае с корпорацией, которая подпала под действие Главы 11[1580]”[1581].

Разумеется, у США были и другие причины не “помогать” Горбачеву. Вашингтон считал, что Штатам следует фокусироваться на отношениях с Советским Союзом, а не только его лидером, и что независимо от своих успехов, а, возможно, и благодаря им Горбачев настроил против себя оппозицию, что может привести к его отставке. В Белом доме также полагали, что знают недостаточно о политике Москвы, чтобы эффективно помочь Горбачеву. Однако сам Буш позднее сказал о нем: “Этот парень и есть перестройка”. К этому можно добавить, что в то время положение советского лидера было устойчиво и он сам определял, какая именно помощь ему требуется. Например, на ранней встрече с Бушем он начал обсуждение нового договора о ядерном разоружении и договора СНВ-1, который они с Бушем подписали в июле 1991 года. Кроме того, к весне 1989 года Горбачев уже “удовлетворял требованиям” Директивы 23 Совета национальной безопасности США, которая была разработана в апреле-мае, но выпущена только в сентябре. В ней говорилось, что СССР должен занять “менее агрессивную позицию и меньше опираться на силу” – выступая в декабре в ООН, Горбачев отметил, что это уже произошло. Внутри Союза должна быть подготовлена “база для более продуктивного и успешного сотрудничества со свободными народами всего мира” – это требование обеспечили советские реформы 1988–1989 годов. “Страны Восточной Европы должны прийти к самоопределению” – данный процесс уже полным ходом шел в Польше[1582].

В интервью 2006 года Буш признался: “Я никогда впоследствии не сомневался, не стоило ли нам ответить Горбачеву раньше. Не думаю, что наш скорый ответ остановил бы тех, кто пытался его сместить”[1583]. Однако в апреле 1989 года президент США был обеспокоен. Во время февральской поездки Бейкера по Европе союзные лидеры неустанно говорили ему, что Бушу необходимо начать взаимодействовать с Горбачевым. Американская пресса и конгресс также настаивали на этом. 3 марта состоялась встреча в Овальном кабинете, на которой Мэтлок призывал Буша начать переговоры с Советами. Президент ушел от прямого ответа: “Интересно. Надо об этом подумать”, – после чего Мэтлок проворчал своим коллегам: “Приказ ясен: ничего не делать, стоять на месте!”[1584] Бейкер понимал, что Горбачев, наверное, следит за действиями администрации Буша с некоторой озабоченностью. Пока американская сторона проводила длительную переоценку отношений с Советами, переговоры по разоружению были приостановлены, более того, 29 апреля Дик Чейни заявил в интервью CNN, что Горбачева “ожидает провал”. Возможно, Бейкер и разделял это мнение, однако его огорчило, что министр обороны озвучил подобное публично, как будто выражая позицию всей администрации[1585]. В интервью от 6 мая сам Рейган заявил, что Буш слишком осторожен в отношении Горбачева[1586]. Между тем Буш решил вернуть себе инициативу. В своей книге он признался: “Мои мысли были направлены на то, как США могут снова начать играть лидирующую роль на фоне тех вызовов, которые бросали нам Восточная Европа и Советский Союз”[1587]. Его слова больше напоминают комментарий для прессы и как будто бы не предполагают реальных действий, однако 10 мая Бейкер прилетел в Москву, чтобы возобновить с Горбачевым диалог на высшем уровне.