Шаги, предпринятые Горбачевым и Шеварднадзе, говорят о том, насколько сильно они хотели провести подобные переговоры. Шеварднадзе, отвечавший за начальный этап, пригласил Бейкера и его жену Сьюзан к себе в гости на ужин. Он жил в многоквартирном доме для высокопоставленных лиц, в котором, однако, был обычный, маленький и темный, лифт, вмещавший всего троих пассажиров. Жена Шеварднадзе Нанули приготовила сытный грузинский ужин – пряную баранину и овощное рагу. Во время трапезы она высказалась в поддержку независимости своей республики: “Грузия должна быть свободной!” Ее муж, которого, несомненно, проинформировали об увлечении Бейкера охотой на индеек, подарил Госсекретарю дробовик 12 калибра. Во времена холодной войны советское руководство отрицало наличие проблем внутри СССР – сверхдержава не могла казаться слабой, – однако Шеварднадзе решил покончить с этой практикой и обрисовал Бейкеру целый ряд страшных картин из жизни черного рынка и теневой экономики: ремонтникам платили водкой, а водителям такси – иностранными сигаретами, дешевый хлеб, субсидированный государством, скармливали свиньям, а на полях гнила кукуруза. Он также признался, что на момент прихода Горбачева к власти “никто из его команды не понимал, что происходит с экономикой”, и выразил обеспокоенность тем, что в стране особенно остро стоит вопрос национального многообразия – “самый чувствительный и самый сложный”. Бейкеру казалось, что в тот момент “на плечах Шеварднадзе как будто лежало бремя всех проблем мира”, из-за седых волос он выглядел “старше своего возраста”, а за время их встречи “мешки под его глазами как будто потемнели и вытянулись”. Шеварднадзе было бы непросто скрыть такие особенности внешности, однако он и не пытался, поскольку всеми силами старался продемонстрировать глубину своих переживаний и тем самым показать, что его страна нуждается в отзывчивом и конструктивном партнере в лице США[1588].

Горбачев пребывал в совершенно ином настроении, однако транслировал ту же идею, что и Шеварднадзе. На следующий день после ужина у министра Бейкер встречался с Горбачевым в Екатерининском зале Кремля. “Он стремительно вошел в зал, по обыкновению, светясь и демонстрируя энергичность и уверенность”, – вспоминает Бейкер появление главы СССР. Госсекретарь считал, что Горбачев обладает “актерским даром заполнять собой всю сцену” и заражать всех вокруг своим оптимизмом. Он напоминал Бейкеру Рейгана, который так же умел “распространять вокруг себя позитивные волны и воодушевлять всех присутствующих”. Оба они “никогда не унывали” и, возможно, поэтому, предполагал Бейкер, “так успешно работали вместе”. Как и в случае с Шеварднадзе, подобная манера общения была для Горбачева естественной. При этом советский лидер бывал мрачным и умел злиться, по-настоящему или на публику, когда того требовала ситуация. Во время встречи с Бейкером его радостный настрой был признаком неподдельного удовольствия от того, что США возобновили диалог с Союзом и что его визави на политической арене вновь будет американский президент, а не Лигачев или Ельцин[1589].

Бейкер заверил Горбачева, что он и президент Буш желают ему успешного завершения перестройки. “Очень хотим, чтобы все задуманное у вас получилось. Есть, правда, в США небольшое число людей, считающих, что если перестройка провалится, то Советский Союз станет слабее и США от этого выиграют”. Бейкер настаивал, что администрация президента не разделяет этого мнения и считает, что удачные реформы сделают СССР более “сильной, стабильной, открытой и безопасной страной”. Однако другие моменты встречи прошли не столь гладко. Горбачев заговорил о сокращении ядерных ракет меньшей дальности в Европе, чем сильно озадачил Бейкера, поскольку подобные меры могли побудить западногерманскую оппозицию разместить в Германии новые американские ракеты “Лэнс”. Бейкер раздосадовал Горбачева, заговорив о поставках советского оружия в Центральную Америку, поскольку советский лидер на тот момент уже приказал приостановить подобные поставки в Никарагуа. Горбачев произнес “длинный монолог” о перестройке и ее проблемах, в ответ Бейкер посоветовал ему быстрее провести реформу цен, на что Горбачев с горечью сказал: “С ценовой реформой мы опоздали лет на 20, так что еще 2–3 года она подождет”[1590].

Горбачев остался доволен переговорами и Бейкером. “Он произвел впечатление человека серьезного, твердого в отстаивании своих позиций, но готового и слушать собеседника, более того – прислушиваться к здравым аргументам”. Однако Советы и США уже потеряли полгода из-за “паузы”, спровоцированной Штатами, и разговор о встрече на высшем уровне также был отложен до осени. Бейкер говорил, что в администрации Буша все желают Советам удачи с перестройкой, однако как минимум один член американской делегации был настроен иначе. После часовой встречи за закрытыми дверями Горбачев и Бейкер присоединились к остальным, и союзному лидеру представили Роберта Гейтса. При этом Горбачев заявил Гейтсу: “Насколько я понимаю, Белым домом создан специальный отдел, задача которого – дискредитировать Горбачева. Я слышал, что возглавляете его вы, мистер Гейтс”. Обращаясь к Бейкеру, он добавил: “Возможно, если мы найдем пути решения наших проблем, мистер Гейтс останется без работы”[1591].

Большую часть 1989 года сотрудничество с Западной Европой было для Советов более плодотворным, чем со Штатами. Взгляды Горбачева и европейских лидеров совпадали по многим вопросам, к тому же он мог жаловаться на Буша, надеясь, что европейцы подтолкнут американцев к диалогу с СССР. Везде его принимали восторженно, главы государств рассыпались в комплиментах и приглашали его с лекциями в лучшие залы.

С 5 по 7 апреля Горбачев находился с визитом в Лондоне. Посол Великобритании в Москве помнит, что советский генсек был “энергичен, настойчив и прямолинеен”, несмотря на все сложности. Он пожаловался Тэтчер на Буша, а она в ответ заявила, что новый президент США “более уравновешенный человек”, чем Рейган, “более внимателен к деталям” и “скорее всего, продолжит политику Рейгана”. Однако стоило Горбачеву уехать, как она связалась с Бушем и сообщила, что глава СССР обеспокоен – и не без причины: американцы слишком долго пересматривают свою политику. В разговоре с генсеком Тэтчер поддержала перестройку и стала первой из европейских лидеров, кто выразил заинтересованность в успехе Советов. Она также заявила, что “озабочена огромным количеством задач”, стоящих перед Горбачевым. Он признался, что вынужден много работать: “Мне кажется, что за последние четыре года я прожил не меньше двух жизней. Да и в будущем отдыха тоже не предвидится”[1592].