В дверях Даркен Рал вновь преградил ему путь.

— Ты не можешь уйти.

— Ты не можешь меня остановить.

— О нет, сын мой, я могу.

— Ты должен позволить ему пройти, — сказала Денна.

— Только если он согласится с условиями.

Ричард повернулся к Денне.

— О чем это он?

— Духи устанавливают цену за путь в наш мир. Поскольку речь шла о тебе, Даркен Рал был призван, чтобы определить ее. Теперь он, если пожелает, имеет право назначить цену и за путь, которым ты покинешь ветры.

— Я его просто вышлю отсюда, — сказал Ричард. — Я знаю, как это сделать. Я выкину призрак этого мерзавца из Храма Ветров и спокойно уйду.

— Все не так просто, — сказала Денна. — Ты пришел сюда, в мир духов, через подземный мир и должен возвратиться тем же путем. Духи имеют право взять с тебя пошлину. Однако цена должна быть справедливой и такой, которую ты в состоянии заплатить.

Ричард взъерошил пальцами волосы.

— И я должен платить?

— Если он не нарушит кодекса — да.

Улыбаясь своей мерзкой улыбкой, Даркен Рал скользнул ближе.

— У меня есть всего лишь два маленьких, незначительных условия. Выполни их и можешь возвращаться к своему брату, Дрефану, и его жене.

Ричард свирепо взглянул на него.

— Говори свою цену — и помни, что если она покажется мне слишком высокой и я останусь, то посвящу вечность тебе и заставлю страдать так, как не страдала ни одна из твоих жертв. Ты знаешь, что я могу это сделать: ветры научили меня.

— Что ж, решай, что для тебя важнее. Что до меня, то я думаю, ты заплатишь. — Призрак подплыл еще ближе, и Ричард отступил на шаг. — О, цена и впрямь будет высокой, Ричард, но я знаю твое глупое сердце. Ты заплатишь.

Даркен Рал действительно знал сердце Ричарда. В конце концов, именно Даркен Рал едва не уничтожил его.

— Называй цену или уходи.

— Ты пришел сюда невеждой. И вернешься таким, каким пришел, — без знания, которое приобрел здесь. В своем мире ты будешь таким же, как раньше.

Об этом Ричард мог догадаться.

— Согласен.

— Очень хорошо, сын мой. Я вижу, ты настроен серьезно. Ты и на второе требование согласишься с такой готовностью? — Его улыбка, казалось, словно нож срезает плоть с костей Ричарда. — Интересно.

Когда Даркен Рал назвал второе условие, у Ричарда подогнулись колени.

— Он имеет право? — Голос Ричарда был еле слышным. — Он может этого требовать?

Денна отвела взгляд.

— Да.

Ричард отвернулся и провел рукой по глазам.

— Что для меня важнее… — пробормотал он. — Я соглашаюсь на цену.

— Я так и знал. — Злорадный смех Даркена Рала разнесся по Храму Ветров. — Я знал, что даже это ты сделаешь ради нее.

Ричард повернулся к призраку и простер к нему руку.

— Назвав эту цену, ты показал мне пустоту своей души. И сделал ошибку, ибо теперь я могу использовать эту пустоту против тебя.

Даркен Рал перестал смеяться.

— Ты согласился на цену, которую я установил в пределах своей власти. Все, что ты можешь сделать, это вышвырнуть меня из ветров. Но цена останется ценой; мир духов предпишет тебе заплатить ее, ибо она названа и принята.

— Пусть духи делают то, что должны, — сказал Ричард. — Но ты испытаешь мою месть за все, что ты сделал, включая цену, которую потребовал, когда мог удовольствоваться лишь первым условием.

Ричард освободил магию. Древнюю Магию Ущерба, незамутненную ни одной частицей Магии Приращения. Это была сила освобожденной пустоты.

Свет навсегда перестал существовать для духа Даркена Рала.

С душераздирающим воплем он канул в тень Владетеля подземного мира, куда не долетал ни один лучик Света Создателя.

Это и было истинным вечным мучением, уготованным Владетелем его жертвам.

Когда призрак Даркена Рала исчез, Ричард повернулся к широким дверям.

— Прости, Ричард, — донесся до него нежный голос Денны. — Никто, кроме него, не потребовал бы от тебя этого.

— Я знаю, — прошептал Ричард и вызвал молнию, которая должна была вернуть его в мир живых. — Я знаю.

Дрефан взял Кэлен под руку. В белых складках его рубашки висели два красных эйджила.

— Разве не пришло время перестать притворяться, моя женушка? Не пора ли признать, что ты хочешь меня, и отдаться своим желаниям?

Кэлен с ненавистью посмотрела в его синие глаза Даркена Рала.

— Ты действительно не в своем уме или просто строишь из себя сумасшедшего? Я согласилась стать твоей женой, чтобы покончить с чумой, а не потому, что об этом мечтала. Когда ты уже с этим смиришься? Я не люблю тебя и никогда не полюблю.

— Любовь? Разве я когда-нибудь говорил о любви? Только о страсти.

— Ты просто мечтатель, если воображаешь, что я когда-либо…

— Ты уже. И хочешь этого снова.

Ее убило, что Дрефан так легко догадался, что случилось с Ричардом. И он постоянно напоминал ей об этом. Он насмехался над ней. Это было ее вечное наказание за то, что она сделала, пятно, которого она не могла смыть.

В горах прогремел гром: там начиналась гроза. Вспышки молний напомнили Кэлен о Ричарде.

— Никогда.

— Ты моя жена. Ты дала клятву.

— Да, Дрефан, я дала клятву, и я — твоя жена. Но духи удовлетворены тем, как я ее выполняю. Они не требуют большего, иначе чума бы не прекратилась. — Она высвободила руку. — Если ты меня хочешь, тебе придется меня изнасиловать. По доброй воле я к тебе в постель не полезу.

Его улыбка бесила ее.

— Я могу подождать, пока ты наконец не признаешь свою страсть. Я хочу, чтобы ты тоже наслаждалась. Я мечтаю о том дне, когда ты попросишь меня об этом.

Он пошел к двери, но она окликнула его:

— Зачем тебе понадобились эйджилы Бердины и Кары?

Он поглядел на красные стержни.

— Ну, я подумал, что магистр Рал должен носить их как символ власти. В конце концов, Ричард носил эйджил. И ты носишь.

— Эйджил мы носим не как символы власти, а как символы нашего уважения к тем, кому они принадлежали.

Он пожал плечами.

— Солдаты трепещут, видя, что я их ношу. Это полезно. Спокойной ночи, моя дорогая. — Он улыбнулся. — Позови меня, если тебе что-то понадобится.

Бормоча проклятия, Кэлен вошла в свои покои. Она устала и хотела лишь одного: упасть в кровать и заснуть. Но она знала, что уснуть ей не удастся.